Наследник для миллиардера

Мне хочется смеяться.

Похоже, Солодов думает, что беременные это что-то вроде инопланетян!

А детское питание?

Это он наверняка для Раи постарался!

Как будто она грудничок, которого нужно кормить смесью! И кашками в маленьких баночках. Яблочными, тыквенными, как совсем для малышей!

– Ну….

Украдкой наблюдаю за ним в профиль.

За тем, как запускает руку в волосы, задумчиво почесывая голову.

– А чем вообще питаются беременные? Витаминов пока еще не довезли, но завтра это исправим. А в остальном…Нормально, по-моему… Хм…

Усмехаюсь, отворачиваясь.

Солодов явно далек от детей и материнства!

Почему-то меня это радует.

А то проносились какие-то странные мысли.

Личная жизнь Солодова прямо тайна за семью печатями. Нигде нет информации. Никакой. Только бизнес.

Да. Я искала! Хоть и самой себе стыдно признаться!

Ведь ему сколько лет? За тридцать.

Неужели ни разу не был женат? У таких, как он, вполне может оказаться и десять браков за плечами, и куча детей. И внебрачных. По всему миру. А, может, он и сейчас женат? Кто их разберет, этих миллиардеров? Хозяев жизни? У них же все, не как у людей!

Но его незнание в этих вопросах радует.

Значит, наш ребенок у него первый и единственный!

Ох… Ну и зачем я об этом думаю, а?

– Беременные, они, в общем-то как обычные люди, – выдавливаю из себя сквозь усмешку. – Ну, иногда гормоны шалят. И хочется чего-нибудь… Необычного. Но в общем и целом…

Хотя… Что я вообще об этом знаю?

Ничего!

Даже читать ни о чем не пыталась! Ни о первых неделях и месяцах. Ни о детях!

Зачем было расстраиваться? Ведь понимала же. Что я этого ребенка не потяну!

– Это хорошо, что обычные люди.

Солодов шумно захлопывает холодильник.

Опять оказывается слишком близко.

Обхватывает сзади мою талию рукой.

Наклоняется над шеей.

Снова шумно втягивает воздух. Щекочет бешено бьющуюся венку своим горячим дыханием!

– Значит, и все остальное тоже можно, – его рука скользит вверх.

Нагло. По-собственнически. Соблазнительно.

– Я даже где-то слышал, что беременным секс нужен намного чаще и больше. Для здоровья. Ну, и потребность в нем возрастает…

Пальцы начинают прощупывать мои ребра. Выписывать на коже горячие искрящиеся узоры.

Сама не замечаю, как успела замереть.

Просто часто дышу. Дыхание рваными кусками вылетает из моего горла. Голова начинает запрокидываться, а перед глазами мутнеет!

– Таняяяяяя….

Его голос, как сладкая патока.

Обволакивает. Заставляет в нем растворяться и тонуть. Чувствовать себя мухой в меду.

– Сладкая моя…. Мояяяяяяя…..

И это моя ударяет прямо в низ живота! Растекается там. Сводит с ума! Отзывается прямо ударами в самой груди!

– Ой, сейчас все сгорит же!

Спохватываюсь. Резко дергаюсь, отталкиваясь от Солодова.

– Черт!

Вытаскиваю форму с готовой запеканкой. Почти роняю на стол, обжигаясь!

– Я сам! Сядь!

Рубит воздух железный приказ.

Солодов сам усаживает меня на табуретку.

Достает из шкафчика аптечку.

– Я сама…

Пытаюсь справиться самостоятельно. Ничего страшного, в общем-то, и не случилось. Просто палец. Обычный ожог.

– Здесь ничего серьезного!

– Цыц!

Солодов нахально поднимает меня на руки.

Несет к крану, подставляя мой палец под ледяную воду.

– Болит?

А у меня глаза распахиваются. Особенно, когда вижу, как он нежно дует на обожженный палец.

– Щиплет. Немного. Но…

– Сама она, – бормочет Солодов, усаживаясь на табурет.

А я…

Я оказываюсь прямо на его бедрах!

Жарко. Там все так жарко полыхает, что ожог может случиться покрепче этого несчастного пальца!

Дергается под моими бедрами. Жадно. Неудержимо. Прожигает через полотенце и через мою одежду!

– Тихо!

Солодов рывком прижимает меня к себе, когда пытаюсь дернуться. Сбежать. Его грудь ходит так, что чуть не проламывает мне ребра со спины.

Но он и правда. Всего лишь мажет мне какую-то мазь на палец.

Осторожно прикасается. Аккуратно.

Даже странно, что такие огромные властные ручищи способны быть такими нежными! Так осторожно действовать!

– Получше уже?

– Да, – киваю, но спохватываюсь, что он ведь меня не видит.

Мазь холодит область ожога. Уже и правда почти ничего не чувствую.

– Это хорошо. Хорошо. Таня…

Его голос снова срывается на хрип.

Я чувствую, как сползает вниз его полотенце.

Раскаленная кожа трется прямо о мою!

А руки…

Руки прижимают к себе еще сильнее.

Теперь совсем иначе.

Страстно. Заставляя всю меня пылать….

Заползают под блузку, выдавливая из меня глухой стон.

– Не надо. Пожалуйста, – лепечу, пугаясь того, что не смогу его остановить.

– Женя… Я понимаю. Ты сделал для нас с Раей так много… Ты нас практически спас! Решил ее судьбу! Но… Пожалуйста. Не требуй от меня за это то, на что я не была согласна…

– Ты не согласна?

Даже не понимаю, как резко он меня переворачивает.

Один миг, и я оказываюсь на столе. Лежа спиной.

Солодов нависает сверху.

Его полотенце, как тряпка, отлетает на пол. Куда-то далеко.

Пожирает меня глазами.

Сжимает мое тело, вклиниваясь между бедер своими.

Смотрит… Так странно. Судорожно сглатывает, проводя диким взглядом по моему лицу.

– Не согласна? Сладкая? Быть? Моей?

– Пожалуйста…

Шепчу, чувствуя на губах его жадное, рваное дыхание.

– Не принуждай….

– Хорошо.

Его кадык дергается. По лицу проносится странная судорога.

– Я не стану тебя ни к чему принуждать.

А рука наоборот. Действует в полном противоречии с его словами. Жадно сжимает мое бедро.

И мне становится страшно от его совсем потемневших глаз….

– Не стану. Можешь перестать дрожать, как заяц, Татьяна. Наш с тобой договор остается прежним. Если ребенок мой, ты его рожаешь. Подписываешь документы и отправляешься на все четыре стороны. С достойной оплатой. Ничего требовать сверх этого я от тебя не стану.