Наследник из Бомбея. Барин 3

Эмили светилась от счастья, наверняка весь остаток дня она проведет за примеркой нарядов.

— Джей, ты невероятно щедрый джентльмен!

— Это моя прямая обязанность.

— Знаешь, ты совершенно не капли не похож на старика Гарри. Тот спал на деньгах, но на рынке частенько торговался за каждый пенс.

— Мне многие говорят, что я не похож на деда.

— Я имею в виду не внешнюю схожесть, а характер. Вы совершенно разные. Мне иногда кажется, что ты вовсе не британец…

Я выдавил улыбку:

— А кто же?

— Ну… например, француз. Они более романтичны и воздушны.

— Фантазерка ты, Эмили…

— Знаешь, Джей, когда я жила в пансионате, вечером, когда нянечка гасила свет, мы с девчонками еще долго не спали. Иногда мы мечтали кем станем, когда вырастим. Удивительно, но все девчонки хотят выйти замуж, родить детей, жить в большом загородном доме… Представляешь, абсолютно все этого хотят…

— Это естественно для девочек. Неужели ты хочешь иного?

— Меня совершенно не привлекает замужество. Когда я вырасту, мне не хотелось бы ни от кого зависеть. А еще очень интересно поездить по странам, взглянуть иную культуру и уклад жизни. Например, побывать в Китае, в России…

— Путешествовать никому не возбраняется, но все же женщина — это в первую очередь мать. Хранительница семейного очага. Так было испокон веков и нельзя противиться природе.

— Ты говоришь правильные вещи, но тогда почему сам до сих пор не женился, Джей? Тебе ведь тридцать один? Или ты старше?

— Тридцать один. Просто я выгляжу чуть постарше.

— И никогда не был в браке?

— К чему эти расспросы, мисс Эмили?

— Неженатый мужчина за тридцать всегда вызывает подозрения…

— Я обязательно женюсь, как только найду подходящую кандидатуру. Ты же знаешь, что я виконт. Если женюсь на простолюдинке, меня не поймут в аристократическом обществе.

— Какое лицемерие! А если ты влюбишься в простолюдинку?

— Помимо любви есть долг, обязанности. Мы, аристократы, — основа Британского общества. Представь какой хаос возникнет, если бы все стали женится и выходить замуж, не взирая на сословие и род…

— Иногда мне кажется что вы, взрослые, все двуличные сволочи. Любите одних, женитесь на других. Используете друг друга, улыбаетесь, а в душе порой презираете собеседника…

— Эмили, будь проще. Не нужно копать глубоко. Лицемерие — основа любого буржуазного общества. И не только буржуазного. Возьми аборигенов из Папуа-Гвинеи, думаешь они не обманывают друг друга? Характер любого человека соткан из недостатков. Хороший муж или жена тоже первые лицемеры, прикрывшиеся фиговым листком добродетели. Посмотри, как облизывали меня сегодня продавцы в лавке и как они брезгливо посмотрели на молодого оборванца, который зашел купить кепи за шиллинг.

— Значит наше общество насквозь лживо?

— Тебе вовсе не нужно полагаться на все общество. Жить нужно ради себя, детей, родных и верных друзей. Никогда не станешь хорошим для всех, сколько не выворачивайся на изнанку.

Эмили слегка изумленно взглянула на меня:

— Джей, я хочу чтобы ты стал для меня настоящим другом! — девушка протянула открытую ладонь и я слегка пожал ее.

— Я принимаю вашу дружбу, леди Эмили…

За всеми событиями нынешнего дня я чуть не забыл, что Пьер Лемар пригласил меня на ужин. Как только я проводил Эмили до дома, сразу сел в шарабан и поехал в особняк за город. На часах было половина седьмого.

У калитки меня встретила молодая служанка и провела в дом. На улице уже потемнело и огромный пес в клетке громко скулил, наверняка привык бегать по двору, едва наступят сумерки.

Пьер встретил меня радушно. Мы выпили по фужеру красного вина и приступили к ужину. Служанка подала к столу тушеные овощи, омаров и тарталетки с красной рыбой.

— Мистер Мельбурн, как вам адаптация после Индии?– улыбнулся Пьер.

— Начинаю привыкать. Правда, в Бомбее я был сам себе хозяин. А сегодня получил небольшой разнос от главы Южно-Британской торговой компании. Но ничего, это только на пользу…

— Не возражаете, если мы за ужином немного поговорим о делах?

— Не возражаю.

— Может еще вина?

— Только на самое донышко…

Пьер разлил и когда мы выпили, тихо произнес:

— Знаете, мистер Мельбурн, возможно, вам показалось что я весьма состоятельный человек, но это вовсе не так. Этот дом я купил на деньги, полученные в наследство от родителей. Мои писательский заработок весьма скромен, а никаким иным ремеслом я совершенно не владею. Мне поступало предложение писать статьи для газеты — но это точно не мое. Не хочу размениваться по мелочам. Да, я не такой известный писатель как Диккенс или Гюго, но думаю, когда-нибудь напишу свой шедевр…

Пьер печально вздохнул.

— Я влез в долги. Задолжал вашему кузену Виктору и еще одному джентльмену. Сумма долга уже почти десять тысяч фунтов. Но продавать дом и покупать более скромное жилище я совершенно не хочу. Здесь очень хорошая энергетика…

— Верю, что вы рано или поздно напишите шедевр и разбогатеете. Могу дать вам в долг, совершенно без процентов.

Писатель вздохнул:

— Знаете, мистер Мельбурн, совершенно не люблю брать взаймы. У меня имеется к вам интересное предложение. Полгода назад я перебирал старые бумаги отца и мне попался в руки очень любопытный документ. В 1722 году у западных берегов Ирландии затонула британская галера «Санта-Моника». На галере везли много драгоценностей, золото и даже алмазы. Сейчас галера покоится на глубине двухсот двадцати футов на морском дне,в четырех милях от берега.

— Я понял, к чему вы клоните. Но добраться до галеры используя современные подводные костюмы попросту невозможно. На глубине двухсот двадцати футов жуткое давление.

— Это было невозможно до недавнего времени. В Уолсе живет ученый Грегори Добсон, он модернизировал знаменитый скафандр немца Зибе. Добсон сделал костюм абсолютно герметичным, с подпиткой кислородом, и уже провел испытания с добровольцем на глубине ста шестидесяти футов. Человек пробыл на этой глубине почти десять минут!

Я невольно подумал, что неплохо заполучить такой водолазный костюм для диверсионной деятельности.

— Вы говорите о глубине сто шестьдесят футов, но галера затонула на двухсот двадцати.

— Я беседовал с мистером Добсоном всего неделю назад. Он обещает доработать костюм для нужной глубины и готов уступить этот костюм. Но за очень большую сумму.

— И о какой сумме идет речь?

— Двадцать тысяч фунтов,– вздохнул Пьер.– Мистер Мельбурн, предлагаю вам войти в дело. Заплатите за костюм, а найденные с галеона сокровища мы разделим. Добровольца для исследования галеона я найду.