Наследник Темного Властелина

— Мы постараемся что-нибудь придумать, — кивнул командор.

А один из Теней заметил:

— Милорд, отнеситесь к происходящему разумно. Ведь по результатам этих боев часть рыцарей будет вынуждена покинуть турнир, и завтра вам придется сражаться с меньшим числом бойцов!

— Это если я доживу до завтра, — проворчал я, старательно гоня от себя крамольную мысль о том, что никакая женщина в мире не стоит сломанных ребер, выбитых зубов и других травм средней тяжести. Хотя, что я! Вунья не «никакая женщина»! Она вообще — единственная! Другой нет! Нигде! Даже не проверяйте!

На «коня» меня подсаживали все четверо. Не то чтобы я был такой уж неуклюжий — просто от тяжести доспехов и волнения у меня так дрожали конечности, что я пошевелиться не мог. Даже Мелочь Пузатая и та пришла мне на помощь и подогнула ногу, чтобы я смог воспользоваться ею как ступенькой. Мне подали копье — я вцепился в него, как утопающий в соломинку, — и вытолкнули к остальным.

Я сражался за «синих» — то есть на плечах у меня болталась синяя тряпица. На плащ она не тянула — слишком была тонкая и неправильной формы. Но как опознавательный знак — работала. На Мелочи Пузатой тоже была попона такого же цвета — в этом бою очки зарабатывались и за захват лошадей противника. Мои «соратники» смерили меня вопросительными взглядами, и двое-трое покрутили пальцем у виска. Еще бы — на мне были не абы какие доспехи, а новенькие, вороненые, с золотой насечкой и инкрустацией (кстати, подаренные народом гномов, чтобы я к ним не приставал, вот так-то!). А большинство «синих» рыцарей выехало в таком старье, что просто жалко смотреть. Доспехи латаные, разболтанные, многие со следами старых ударов и щербинами, кое-где заметны пятна ржавчины и плесени, а у одного так и вовсе детали были прикручены друг к другу веревочками. Наверное, он надел этот антиквариат потому, что мечтал попасть в плен и отдать его в качестве выкупа — другого способа отделаться от них явно не существовало.

Королева дала отмашку, и две толпы ринулись друг на друга. Мелочь Пузатая сперва заартачилась — она растерялась, не зная куда бежать, и я на какое-то время замешкался, пытаясь сдвинуть ее с места. Когда же мне удалось переупрямить скотинку, выяснилось, что я не один. На меня, вырвавшись из кучи-малы, которую устроили остальные, мчалось трое рыцарей противника в красных плащах.

— Сдавайся! — заорали они хором, перебивая друг друга. — Ты побежден!

Я, целиком поглощенный копьем, — оно было жутко тяжелым, его можно было удержать только двумя руками, а чем тогда править конем? — был не в настроении вести дискуссии и вместо этого огрызнулся:

— Сначала решите, кому я должен сдаться.

Рыцари переглянулись, постепенно понимая, что меня нельзя разделить на части, как жареного поросенка. Но пока мысли протискивались к ним под шлемы, Мелочь Пузатая решила действовать. Точнее, она вспомнила, что ее третий день не кормили, и шагнула вперед. Она заинтересованно обнюхала кобылу ближайшего рыцаря, а когда та попыталась отпихнуть нахалку, разинула пасть…

Все три рыцаря закачались и рухнули с седел. Двое — в глубоком обмороке, а третий потому, что его конь внезапно оказался обезглавленным. Мелочь Пузатая, откусившая голову рыцарского коня, смачно чавкала, звеня уздечкой. Дожевав череп, она выплюнула плюмаж и потянулась за остальной тушей.

— Извините, — сказал я валяющемуся на земле рыцарю. — Она у меня голодная.

Мелочь Пузатая тем временем нашарила во рту еще какое-то инородное тело — это оказалась уздечка, изжеванная так, что восстановлению не подлежала. Сплюнув и ее, она почесала передней ногой за ухом и подтянула тушу коня к себе, чтобы продолжить трапезу.

— Эй, ребята! — Я обернулся к Теням, которые в этой схватке играли роль моих оруженосцев. — Тащите этих троих ко мне. Лошадей отдельно!

Затем я натянул поводья, заставив Мелочь Пузатую оторваться от наполовину съеденной туши, и потрусил к остальным сражающимся. Кажется, эта схватка начинала мне нравиться!

Глава 38

На турнирное поле я выехал в гордом одиночестве.

Так получилось, что в той общей схватке мы с Мелочью Пузатой одержали более чем убедительную победу. Едва заметив идиота, который скачет во весь опор на толстом вороном «коне» с окровавленной мордой и орет ему: «Своих не хватай, скотина!» — рыцари сочли за благо побросать оружие и сдаться мне в плен. Мелочь успела перекусить только парочкой коней, к тому моменту оставшихся без хозяев, и выглядела очень убедительно, рыгая и облизываясь. Я уж не говорю про ее привычку махать хвостом и чесаться! Короче, не прошло и двух минут, как все рыцари и оруженосцы спешились и, сложив наземь оружие, гуськом отправились к моему шатру договариваться с Тенями о выкупе. Я же отправился совершать круг почета на опять что-то жующей Мелочи. Судя по тому, как зеленели дамы и, вместо того чтобы кидать мне платки, утыкались в них и издавали характерные звуки, это была чья-то нога. Интересно, кто из рыцарей прыгал на одной ножке? Надо будет парню компенсацию выплатить, что ли.

Так я и доехал до главной ложи, где сидела Вунья в окружении придворных дам. М-да, судя по возрасту и комплекции, в ее свиту набирали только бабушек ее ровесниц. Ни одного мужчины не было поблизости, и даже ее охрана состояла из девиц, облаченных в кольчужные платья. Я вовремя вспомнил, что Оромению основали амазонки, вернее, потомки племени амазонок, откочевавших сюда откуда-то с востока, и что еще сто лет тому назад ее именовали «страной победившего матриархата», — и приготовился к теплой встрече.

— Сэр рыцарь, — проскрипела одна из придворных дам, поднимаясь, и я невольно посмотрел ей под ноги — не сыпется ли песок? — ты победил в групповой схватке. Как тебе это удалось? Ты пользовался магией?

— А что, нельзя?

— Согласно «Уложению о турнирных правилах», — пропищал со шлема Мелкий, — рыцарь, уличенный в колдовстве, должен покинуть турнир, предварительно опозоренный и обесчещенный. В дальнейшем его судьбой будет заниматься Святой Суд.

— Чего? Какой еще суд? — Я задрал голову, и это привело к тому, что Мелкий с писком съехал со шлема вниз.

— Что это? — Старая карга прищурилась.

— Ничего особенного! Вам померещилось. Я иногда разговариваю сам с собой. Привычка, знаете ли! Я дал обет три года не разговаривать с людьми. Недавно этот срок истек, а привычка осталась.

— Нет! Что ВОТ ЭТО?

Трясущийся палец уперся в Мелкого, который ковырялся на песке арены.

— Да так, ничего особенного. Зверушка какая-то мелкая, — пожал я плечами. — Так меня будут награждать или я поехал? Мне зверя кормить!

Мелочь Пузатая выразительно заурчала желудком и рыгнула. Придворная дама побледнела и нервно оглянулась на Вунью. Та сидела с каменным лицом и смотрела куда-то в район моего плюмажа. Слишком внимательно смотрела.

— Не будут, — констатировал я и потянул за поводья. — Тогда я поехал. Мне еще о выкупе договариваться. Эй, ты! Хватит валяться! Догоняй!

Мелкий вскочил и потрусил следом, волоча за собой книжку. Королева Вуньяра не смотрела мне вслед. Но не отъехал я и десяти шагов, как услышал окрик:

— Эй! Рыцарь! Не обижайтесь!.. Эх, молодежь, молодежь!

Я остановил Мелочь Пузатую. Придворная старуха, кряхтя, перелезла через ограду и подковыляла ко мне. Мой «конь» тут же потянулся ее обнюхать и… получил по морде.

— Цыц, ты, зараза! — шамкнула на мою «конягу» дама. — Ишшо зубами клацает, зверюга! И что за скотина такая дурная пошла? Прямо сил нету… Ну ты, милок, — она обратила на меня глаза, — не обижайся! Мало ли кто чего брякнет! Сам понимать должен — закон есть закон!