Наследник. Поход по зову крови

– Разумно, – отозвался Ариолан Бэйл и замолчал уже надолго.

Новоиспеченные островитяне принялись за подготовку к отплытию. Идти на веслах до ближайшей суши, судя по всему, было не меньше двух с половиной – трех суток, и потому требовались существенные запасы провизии и особенно пресной воды.

Доставить последнюю вызвалась поисковая партия, состоящая из Ржиги, Аюпа Бородача и Себастьяна. Они взяли с собой пустой кожаный мех и направились на противоположный конец острова – туда, где тек ручей, близ которого Аннабель и барон Армин наткнулись на троих токопильцев.

Они шли вдоль берега и вели негромкий, настороженный разговор:

– Ты что, в самом деле думал, Ржига, что это я?

– Ничего я не думал, Басти… А вот этот Ариолан Бэйл и его дружки – они, кажется, и сейчас не до конца…

– Это я понял. Неужели Аннабель… осталась там?

– Похоже… А многим повезло еще меньше.

– Еще неизвестно, что хуже: погибнуть или плыть с этим зверем из Токопильи неизвестно куда…

– Я тебе больше скажу, – произнес Ржига и даже остановился, оглянувшись на чуть приотставшего Аюпа Бородача. – Помнишь, Басти, кого мы видели на Языке Оборотня… тогда, помнишь?

– Да, конечно. Как можно забыть? Золотые зрачки…

– Башка этой твари вытатуирована на запястьях Магра Чужака, – выпалил полубрешак и в сердцах пнул большой камень, лежащий поперек тропинки.

Машинально продолжив движение вперед, Себастьян наткнулся на замершего Ржигу и едва не сшиб того с ног.

– Да?.. – пробормотал он. – Почему-то я это и подозревал…

– Угу… – в унисон ему пробормотал брешак, потирая ушибленный бок.

Тут их нагнал Аюп Бородач и спросил настороженно:

– А чего вы встали?

– Собираемся с силами! – звонко и без раздумий ответил Себастьян.

Следующая остановка в пути была сделана на краю небольшой топкой рощицы, усеянной каменными обломками. Жирная земля чавкала под ногами. У Себастьяна увяз и слетел с ноги башмак, и пока он примеривался снова надеть его, расторопный Ржига остановился и вытащил из прибрежных кустов какой-то продолговатый предмет, облепленный грязью и травой.

– Это что такое? – быстро спросил Себастьян.

– Это сапог. Видишь, какой – со шнуровкой, из мягкой кожи… Наши такие не носят.

– Ты на подошву глянь, – подсказал Аюп Бородач, за все время этого похода первый раз открывший рот.

– А что там? – В руках Ржиги появился острый сучок, и он ловко очистил им и подошву, и подкову на каблуке. – Это… что?

– Это лилия, – подсказал Себастьян. – Помнишь, ты пришел пьяный из таверны «Баламут» и рассказывал про каких-то рыбаков, которые вытащили свои суда на берег для кренгования? Они тоже нашли на берегу отпечаток сапога с лилией… с токопильской лилией? Уж не брат-близнец ли этого сапога оставил тот отпечаток в глине? Уж не на этот ли остров вытаскивали рыбаки свои посудины?

Ржига мотнул головой, отгоняя от себя нехорошие мысли. Живо, в деталях, вспомнился ему рассказ того рыбака в «Баламуте»… Как там было? «Диковинные силуэты мелькнули в свете молний, жуткие, с оскаленными мордами… Твари возникли в нескольких десятках шагов от рыбаков и пропали так же неожиданно – те даже не успели как следует напугаться и осенить себя охранными знамениями. Потом от самой береговой линии послышались крики, рев, прорывающийся даже сквозь шум бури…»

– Кажется, так, – выдавил представитель пушистого народца. – И, наверное… это было здесь?

– Выброси этот сапог! – подсказал Аюп Бородач и даже подпрыгнул для пущей убедительности своих слов. – И не думай о дурном! Один умный человек говаривал, что плохие мысли – они такие, они могут притянуть тех, о ком думаешь… Вышиби весь страх из своей башки, Ржига-полукровка!

– То-то, я смотрю, ты очень храбрый, – буркнул Ржига, косясь на серовато-бледного Аюпа, выбивавшего зубами длинную замысловатую дробь. – Идем уже!

– Кажется, ручей – это туда.

– Лучше дать крюк по побережью, а не тащиться через этот подъем… В глубь острова…

– Она тогда сказала, что испугалась вовсе не тех троих чужаков, – вдруг вспомнил Ржига. – Аннабель, когда мы захватили тех троих кемметери с Магром Чужаком во главе, сказала, что она испугалась и кричала вовсе не из-за того, что увидела этих троих!

– Ты очень кстати привел эти успокоительные сведения, – съязвил Себастьян. – Хм… Чего же она тогда испугалась?

Ржига только передернул плечами:

– Ну… значит, было что-то и другое… И вообще, что ты ко мне привязался, Басти?! Аюп же сказал, что нужно выкинуть из головы даже мысли обо всех этих… которые… Пойдем уже быстрее! А то я, если честно, хочу вернуться в лагерь до темноты…

Им удалось сделать это: в бухту, где стояла шлюпка, они пришли до того, как грузное солнце, натруженно отекая багровым светом, окончательно сползло в океан. Согласно приказу Ариолана Бэйла по периметру лагеря были разведены костры, у которых сменялись двое караульных. Оружия не было, отражать нападение потенциального врага пришлось бы голыми руками, однако ни разу не было упомянуто о том, что они могут оказаться на острове не одни. Не надо накликивать беду.

Себастьян хотел было сказать мастеру Бэйлу о том, что вместо костров сейчас очень пригодились бы серые жерланы. Создания, с помощью которых студенты Школы Пятого окна прикасались к древнему, почти утраченному знанию. «Через выстроенную таким образом защиту не пробьется ни один ксеноморф, – говорил тогда в ночном шатре у Тертейского моста Ариолан Бэйл своим притихшим однокашникам. – Ни его запах, ни исходящий от него свет, разве что само его намерение напасть на вас, изменить вас…»

Разумеется, Себастьян не стал напоминать мастеру Бэйлу о том ночном разговоре. Хотя бы потому, что был уверен: будь у любимца герцога Корнельского возможность выставить именно такой барьер, он бы непременно его воздвиг.

Вокруг лагеря сгущалась тьма.

Себастьян проснулся среди ночи в холодном поту. В сомкнувшейся темноте тлели угли потухших костров. Несся храп Олеварна, громче остальных заявлявшего о необходимости выставлять караул и огненные барьеры.

Страшно хотелось пить. Воспитанник барона Армина пробормотал негромкое ругательство и, перешагнув через спящего рядом Ржигу, приблизился к заливу.

Молодая луна роняла бледные блики в неспокойную воду бухты. Из глубины острова катился легкий береговой бриз. Себастьян зажмурил глаза и, зачерпнув пригоршней воду, ополоснул лицо.

Ему показалось, что в его неплотно прикрытые глаза проник свет. Тревожно-алый, заставивший его вздрогнуть и разом распахнуть веки. Себастьян качнулся вперед от внезапного головокружения…

И увидел отражение в воде.

Прямо над ним в тусклом зеркале бухты висела чудовищная голова с алыми глазами и сияющими, как расплавленное золото, узкими вертикальными зрачками.