Наследник

Картина, которую я сейчас наблюдал перед собой, меня просто поразила. Я еще не видел ни одного бойца, так ловко владеющего мечом. Причем, это «бастард»! Скорее всего, «одиночка» — земляк своих противников.

Полуторники приняты на вооружении только в Вестерии. Хотя, конечно, могут быть и исключения. Типа того засранца, у кого я меч отобрал, но это именно исключения. Виконт Ларс Везер и драться-то своим мечом толком не умел. Зато этот мечник владеет «бастардом» просто мастерски.

Боец ловко лавировал между кустов и деревьев, не давая нескольким противникам атаковать себя одновременно. Меч в его руках выписывал быстрые, мощные пируэты. Владение оружием этого мастера завораживало. Но, несмотря на всё невиданное мной доселе мастерство, дела его становились все хуже.

Круг противников постепенно все больше сжимался вокруг него, а их количественное превосходство было слишком большим. Это не гонконгский боевик и не индийский. «Две ноги! Три ноги! Ооо — ооо! Сапоги!», — некстати вспомнился знаменитый в восьмидесятые годы индийский фильм.

Сам мечник-одиночка спешился или под ним убили его коня, я не знаю. Некогда это выяснять, да и ни к чему. Пока, кроме его несомненного мастерства, его спасало то, что он не остался в седле и успел переместиться в ту область придорожного леса, которая густо заросла.

Нападающие не торопились спешиваться, видимо привыкнув к конному бою и понадеявшись на свое численное преимущество. Да еще и копья свои не побросали, я бы давно на их месте копье на меч сменил.

Все это его пока спасает, но долго так продолжаться не может. Мечника уже вытеснили на более свободное от деревьев место и взяли в кольцо. Пора было принимать решение, бой в любую секунду мог закончиться. Я обернулся к Матею и коротко отдал команду:

— Нападающих убить! Мечника спасти!

— И чтобы никто не ушел!!! — крикнул я в спины уже набирающих ход оряховцев.

— Да, давай уже, иди! — махнул я рукой своему оруженосцу, который смотрел на меня глазами больного спаниеля.

А вот сам я сражаться не поскакал, не этому меня Чапай с картошкой учил. Не благородно? Это да, не по-дворянски. Но авторитет среди своих бойцов я успел заработать, так что теперь можно иногда и расслабиться. Правильно говорят: сначала ты работаешь на авторитет, потом авторитет работает на тебя.

И еще, про благородство. Больше вам скажу, я не могу утверждать, сколько благородства присутствует в моем решении помочь «одиночке». Может, оно и имеет место в какой-то степени, а может и нет.

Зато точно наличествует эгоистический, прагматичный расчет. Вокруг никого, а передо мной десять комплектов отличного вооружения для кирасир и десять комплектов почти полного барда для коней.

И целых четыре лошади для тяжелых кавалеристов… а, нет… три. «Одиночка» подрубил ногу еще одному коню, «ссаживая» с седла очередного противника. Я с досадой сплюнул.

Мои бойцы легко смели и вырезали не ожидавших такого поворота судьбы вестерийцев, а затем окружили мечника, ожидая дальнейших распоряжений. Я медленно, сквозь расступившихся воинов, подъехал к спасенному. Правда, о том, что он спасен, мечник пока не знал. Он устало прислонился спиной к дереву и обреченно смотрел на окруживших его всадников.

— Здравствуйте. Вы не ранены? — спросил я спасенного, чем вызвал у него на лице целый калейдоскоп эмоций: удивление, недоверие, радость, надежда…

Мечник «оторвал» спину от дерева, шагнул мне навстречу и, вздернув подбородок, ответил:

— Да кто там меня ранит? Эти толстозадые индюки?

Под моим насмешливым взглядом он немного смутился и представился:

— Баронет Элкмар Нейде из Вестерии, к вашим услугам.

Взрослый мужик, проживший примерно тридцать кругов жизни, голубоглазый блондин с прямыми волосами до плеч. На удивление — худощавый, но жилистый, сильный и выносливый. Это сразу видно опытному глазу. Я бы дал ему такую характеристику, даже если бы не видел прошедшего только что боя.

— Баронет Сержио Аристи, королевство Варния, — ответил я ему и спрыгнул на землю.

Чуть не «спетросянил» и вместо «королевство Варния» не сказал: «Советский Союз». Юморист хренов, хе-хе.

Тут же спешились и встали рядом со мной Матей с парой своих кирасир и Агро. Думаю, если хочу нормально поговорить и заполучить себе этого мастера, не стоит начинать общение глядя свысока, с седла своего жеребца.

Но и пренебрегать безопасностью я не намерен. Я ведь даже не представляю, с кем сейчас разговариваю. Может быть, это какой-нибудь местный кровавый маньяк Щекотало?

Вот немного познакомлюсь, пообщаюсь с ним и тогда буду принимать решение: заманивать его на службу или прирезать и отправить вдогонку за уже спешащими к Предкам земляками.

— Матей, Айдан, быстро собрать трофеи, а трупы убрать в лес, чтобы с дороги не было видно, — я сначала дал команду озаботиться дуваном* и убрать следы прошедшей схватки.

* — пожива, добыча, место, трофей, сходка для дележа добычи у казаков в старину.

Хотя бы наскоро это надо сделать, караваны и путники на дороге встречаются весьма часто. Вестерия далеко, но не хочется рисковать тем, что их король узнает обо мне, как об убийце его воинов. Да и местные власти, наверняка, не будут в восторге от подобного душегубства.

Матей и Айдан громыхнули кулаками по доспеху и принялись раздавать команды своим подчиненным, а я снова сосредоточил внимание на своем собеседнике.

— Что здесь произошло? Почему на вас напали? — прямо спросил я у вестерийца.

— Это очень долгая история…, — замялся Элкмар Нейде.

— Прошу прощения, но я настаиваю, — мой взгляд, упершийся в вестерийца, закаменел.

Элкмар может считать себя сильнейшим бойцом, может что-то думать о моей молодости, но в сложившейся ситуации — исключительно про себя и с уважительным выражением на лице.

Больше полусотни вооруженных «до зубов» воинов кого угодно заставят считаться с их командиром. Да и командир… Я точно не похож на ОЯШа. Так что, вестерийцу придется отвечать.

И что-то я с «молодостью» перебарщиваю по привычке. Двадцать два — это, по местным меркам, уже взрослый мужчина. А я все пытаюсь судить, используя понятия, оставленные на Земле: «парень тридцати пяти лет, ищет…».

«Парень»! В тридцать пять! А когда же уже взрослый? Никогда, млять! Сейчас на Земле западная цивилизация предпочитает выращивать инфантильное, легко управляемое население.