Наследники Лои

Тим вошел в комнату с большим подносом в руках, и смешно играя официанта, выставил на стол две дымящиеся чашки, бабушкину хрустальную сахарницу с белоснежными кубиками рафинада, и еще какой-то квадратный пакет.

– Прошу мадам! Ваш кофе! Лучший кофе в городе только у нас!
– смешно приосанившись, продекламировал он.

Девочка улыбнулась, и вопросительно взглянула на цветастый пакет.

– А это вам, от нашего ресторана! Лучшее в городе печенье!
– наклонив голову, по-прежнему изображая услужливого официанта, торжественно произнес Тим: - Песочное! Куплено специально для вас в Марселе!

Маленькое представление слегка разрядило обстановку. И еще через полчаса они разговорились.

Лера, уже немного освоившись, попросила гостя рассказать, как он смог перейти линию фронта. Все знали, что сейчас там был кромешный ад, и пробраться невредимым сквозь этот хаос казалось немыслимым.

– Так получилось, - начал Тим: - я обнаружил один из тыловых аэродромов. Оттуда тяжелые транспортники доставляли грузы на фронт. Ну и конечно почту. Вот я и пробрался в один из таких самолетов. Правда, сначала пришлось немного пошуметь.

Затем они весело хохотали, когда Тим живо, с подробностями, рассказывал о своих отвлекающих мероприятиях.

– ...Я и не предполагал, что такое возможно, - глядя на милую хозяйку, улыбался парень, - Эти псы подняли такой визг. Его, наверное, и сам Фридрих услышал.

Но когда Тим рассказал о беженцах и произошедшем на дороге, они оба погрустнели.

Лера слушала, а перед глазами стоял ее милый попутчик, укутанный в солдатское одеяло, изогнутые в страшной судороге рельсы, бурый от крови снег по краям воронки.

Какое-то время они молчали, вспоминая каждый свое.

Потом юноша принялся расспрашивать об отце. Несколько раз упомянул о каком-то журнале, и сообразив, что хозяйка его не понимает, достал из рюкзака свой мини-сейф. Лера очень удивилась, увидев зеленую книгу, со странной надписью на обложке: "БОРТОВОЙ ЖУРНАЛ СЕЯТЕЛЬ 3772659". В бабушкином письме не было ни слова о том, что когда-то и у их семьи был такой же точно журнал.

– А можно посмотреть?
– вертя в руках увесистую книгу, спросила девочка.

– Можно, - ответил Тим, - Но давай не сейчас! Пожалуйста! Думаю, у нас еще есть время! А там столько всего..., - покрутил он пальцами, подыскивая нужное слово, - Столько всего странного, что оторваться просто невозможно!

Лера с сожалением вернула журнал, и задумчиво проговорила:

– Я всегда знала, что наша семья особенная. Но когда выяснилось, почему за нами охотятся имперские агенты, и почему погибли мои родители, очень разозлилась.
– Она взглянула собеседнику в глаза, и уловив недоумение, смущенно произнесла: - Мои..., да и твои родители, погибли по вине этих грязных верховных. Да и во всем, что происходит сейчас на планете, виноваты именно они. Я не пойму одного, почему наши предки не уничтожили их еще тогда, после катастрофы? Почему мы сейчас должны страдать?

Тим глядел на сидевшую перед ним русскую девочку, и поглаживая лежавший на столе журнал, подумал: "Если бы все было так просто. Наверное, предки были не глупее нас".

А вслух спросил:

– У вас в семье говорили на общем?

Лера, не получив ответа на свой вопрос, помедлила, а затем, произнесла на красивейшем в мире языке:

– Э мио лебратто анаис!

Тим улыбнулся, заметив, как странно его собеседница проговаривает знакомые с детства слова, и ответил:

– Анаис охельо э миа!

– У тебя забавное произношение, - тоже улыбнулась девочка, - Моя бабушка говорила немного иначе.

– Очень может быть, - не смутился Тим, - Мои родители говорили, что подобного рода изменениям подвержен любой язык. Я думаю, это не большая проблема. Если нужно, мы всегда поймем друг друга. Не так ли?

Стемнело. Лера закрыла окно старым одеялом, и включила свет.

Кофе давно был выпит. На дне шелестящего пакета, осталось всего несколько печений, но ни Лера, ни ее гость, не решались съесть последнее, словно опасаясь тем самым разрушить удивительную атмосферу этого вечера.

– Тим..., - девочка слегка запнулась, впервые называя своего заморского гостя по имени, - Расскажи, пожалуйста, как у вас там живут. Мы здесь всякого наслышались, хотелось бы из первых, как говориться, уст.

Юноша немного подумал, облокотился о стол, и глядя куда-то сквозь стены, предложил:

– Наверное, будет лучше, если ты будешь задавать вопросы, а я буду на них отвечать.
– И покосившись на Леру, предупредил: - Только не спрашивай о кукурузе и миллионерах, я у вас тут медведей на улицах тоже не встречал.

Разговор этот затянулся далеко за полночь. Лера окончательно освоилась в обществе этого замечательного парня. Ей казалось, что она знает его уже много лет. Никогда и ни с кем, ей не было так легко и свободно. Она все расспрашивала его о далекой сказочной Америке. В школе часто говорили, что американцы в массе своей деловые, жадные до денег и совершенно беспринципные люди. Еще им всегда твердили, что свободные рыночные отношения придуманы правящей элитой, которая без зазрения совести обирает свой народ.

К ее удивлению, Тим подтвердил почти все, что касалось финансовой и политической сферы Соединённых Штатов, но когда речь зашла о пресловутой кукурузе, которая, якобы, является там основным продуктом питания, развеселился:

– Ты просто не знаешь, что говорят у нас о России! Наверное, больше половины из того, тебя бы очень удивила! Поверь, у нас каждый второй думает, что у вас здесь, вечная мерзлота, и вы спите в обнимку с медведями.

Они еще долго беседовали пока, наконец, замученный расспросами парень не начал зевать.

Лера спохватилась: "Человек с дороги, устал, а ты тут со своими расспросами".

– Я тебя совсем заболтала! Прости! Сейчас я со стола уберу, и постелю диван.

Тим помог прибрать грязную посуду, залил ее водой, и предложил вымыть все завтра. Лера тоже основательно утомилась, но выпитый кофе, бодрил, так что, сна не было ни в одном глазу.

Она достала свежее белье, новую подушку, застелила диван, (бабушка всегда говорила: "Гостям нужно отдавать самое лучшее"), и объяснив гостю, что на ночь светомаскировку можно снять, накинула пальто.