Наследники Лои
Шрифт:
Лера встретила один такой взгляд, и душу объял смертельный холод. Эти несчастные сидели здесь в надежде выпросить хоть несколько крошек. "Не уж-то и меня ждала такая же участь?"
Но еще труднее было Тиму. Он никогда не видел ничего подобного. Не раз, там, в Америке, мелькали газетные заголовки: "Русские умирают от голода. В российской столице жестоко подавлен очередной голодный бунт. Правительство США готовит гуманитарный конвой в голодающую Россию".
Все это казалось ему таким далеким, таким ненастоящим. И вот теперь, глядя вокруг,
Нет, он не мог, и не желал этого понимать, и когда, наконец, пришла их очередь, достал из кармана тяжелый сверток. Он поймал на себе вопросительный взгляд стоявшей рядом девчонки, и указывая себе за спину, тихо прошептал: - Берем на все.
Как-только сердитая тетка в замызганном халате поняла, что перед ней не простые карточники, лицо ее тут же преобразилось. Их провели в отдельную комнату, где за столом сидел тучный дядька в очках, и листая какие-то бумаги, жевал внушительных размеров бутерброд.
Лера едва не захлебнулась слюной, ощутив давно забытый запах копченой колбасы. Хозяин кабинета, не обращая внимания на вошедших, перелистывал накладные и отчеты, и только спустя долгие пять минут, расправившись с бутербродом, поднял глаза.
– Я вас слушаю!
– недовольно прогудел он, утирая жирные губы, - Вы по какому вопросу - товарищи?
Тим к этому моменту был вне себя от злости. Там за стеной десятки людей умирают от голода, а этот ..., как ни в чем не бывало, колбасой закусывает.
– Послушайте вы..., - начал было он, но вперед вышла его спутница:
– Здравствуйте! Мы к вам за продуктами!
– подойдя к столу, она выложила перед собой массивный перстень.
– За продуктами..., - пробормотал тот, беря в руки старинное украшение, - Сейчас все сюда за продуктами ходят.
Он осмотрел кольцо, и, брезгливо морщась, вернул его обратно:
– Что вы мне подсовываете? Это не золото. Обычная медь.
– И вот это тоже?
– растерянно пробормотала Лера, двигая к толстяку оставшиеся три перстня.
– Конечно, и смотреть не надо, желтая медь.
Лера ошарашено обернулась на своего друга:
– Тим, что это он говорит? Это же...
– Послушай ты!
– Тима начало потряхивать, это был плохой знак. Обычно такое случалось, когда он терял над собой контроль. Он надвинулся на развалившегося в кресле жулика. Но тот, видно бывал в таких ситуациях не раз. Правая рука его, привычно скользнула куда-то под стол, и в следующее мгновение на парня уставилось вороненое дуло внушительного калибра.
– А ну-ка к стене! Щенок! А то сейчас охрану позову! Они тебя мигом образумят!
Тим скрипнул зубами, и пронзив хозяина кабинета ненавидящим взглядом, шагнул к двери. Не будь тут девчонки, он показал бы этому ковбою, как правильно держать оружие.
– Отлично!
– ухмыльнулся тот, - и стой там, пока я буду говорить с ней!
– он указал дулом на замершую в испуге Леру: - Иди сюда, не бойся! Я дам тебе за все это, три буханки белого хлеба, и две банки американской тушенки.
– Но как?
– чуть не плача, спросила
– Больше ничего не дам!
– безапелляционно заявил толстяк, - продукты на исходе,
А ваши побрякушки никому не нужны.
В кабинете воцарилась тишина. Лера помнила, как до войны высоко ценились золотые украшения. За любой из этих перстней, можно было купить целый грузовик консервов, может даже два, а этот наглый дядька предлагает ей несчастные три буханки хлеба. "Да он просто издевается!" На глаза навернулись слезы. Она была абсолютно беспомощна перед государственной машиной. Жаловаться на произвол было некому, да и бессмысленно. Кругом такое творится. Ей было стыдно перед своим заморским гостем. Стыдно за свою страну, за этого, разожравшегося на народных харчах борова, за свою слабость.
Однако замерший у двери Тим, неожиданно успокоился: "Действительно, чего я так возмущаюсь? В городе настоящий голод, а я тут из-за каких-то железок рефлексирую".
– Разрешите?
– он осторожно потянул из кармана сверток с оставшимся золотом, и развернув его, выложил на стол перед изумленным толстяком: - А за это?
Хозяин кабинета явно не ожидал подобного. Он отложил револьвер, и пододвинув к себе платок, принялся перебирать браслеты и цепочки.
– Ну что ж, - проговорил он наконец, - это другой разговор. Только имейте в виду, охрану не дам.
– А зачем нам охрана?
– удивленно спросила Лера.
– Как зачем? Да вас же разорвут на выходе. Здесь чуть не полгорода собралось. Сплошь беженцы. Голодные, как псы. Без охраны никак.
Через полчаса, Тим выволок на улицу три больших мешка, и принялся раздавать продукты находившимся там людям. Поначалу все шло спокойно. Тим вынимал буханки черного хлеба, разламывал на части, вкладывал в дрожащие от слабости руки, выставлял у ног консервы, пакеты с крупой. На него смотрели ошарашено. Отупевшие от голода, сидевшие здесь дни напролет беженцы, не понимали, что происходит. Кто-то неверяще понюхал большой, еще теплый ломоть хлеба. "Неужели это все наяву?"
И тут, какая-то старушка из очереди завопила: - Люди! Что делается! Да он же кормить их собрался!
В следующую минуту, все вокруг забурлило.
Тима смяла навалившаяся толпа, замелькали сумасшедшие глаза, скрюченные пальцы, разинутые рты. Люди вырывали друг у друга содержимое мешков, запихивали под одежду, роняли, втаптывали в грязь. Началась настоящая вакханалия.
Потрепанный и сердитый, юноша с трудом выбрался из этой орущей, визжащей толпы, и оторопело замер у края тротуара. Такого он точно не ожидал.
Находившиеся тут же неподалеку вооруженные охранники, недовольно поглядывали на Тима. По вине этого сопляка, назревал очередной бунт.
Кто-то из них не выдержал, и полоснул над головами обезумевших горожан длинной очередью из автомата. Дерущиеся над остатками еды, испуганно замерли, а затем, словно по команде, сжимая в руках добычу, стали разбегаться. Какой-то человечек, убегая, натолкнулся на парня. Из-под серой кепки остро глянули маленькие глазки, он что-то пробормотал, извиняясь, и бросился через дорогу.