Наследники ночи. Парящие во тьме

Казалось, она ожидает какого-то подвоха.

— Простите, что я сюда проникла. Я услышала, как вы поёте, и это меня растрогало.

Женщина по-прежнему не сводила глаз с вампирши. Её взгляд не был враждебным, но она была начеку. Кларисса могла бы дать этой женщине тридцать пять лет. Впрочем, незнакомка выглядела одновременно гораздо моложе и гораздо старше этого возраста. Щёки женщины были гладкими, но возле рта пролегли горестные складки.

— Вы не одна из сестёр, — уверенно сказала незнакомка. — Похоже, вы вообще не отсюда. Может вас должны были доставить на другой остров, из лазаретов?

Кларисса пожала плечами:

— Доктора из лазарета мне ничем не помогут.

— И поэтому вас привезли сюда, — произнесла женщина.

Похоже, это её ничуть не удивляло.

— Существует много такого, на что здесь предпочитают закрывать глаза. Не все на этом острове сумасшедшие. Есть и такие, которых привезли сюда по другим причинам. Это идеальное место для людей, о существовании которых решили забыть. Знаете, безумие приходит постепенно. Кто-то приехал сюда вполне нормальным, но в итоге все становятся душевнобольными, потому что человек рождён для того, чтобы быть свободным, а не сидеть в клетке. Мы нуждаемся в обществе, в возможности жить среди себе подобных, говорить, чувствовать, любить. В одиночестве наш разум слабеет, а сердце отчаивается. Мы чахнем, пока не превращаемся в ходячих мертвецов, и смерть — единственное, что может освободить нас от этой участи.

— Вы непохожи на сумасшедшую, — возразила Кларисса.

— Нет? Знаете, первое впечатление бывает обманчивым. — Женщина вздохнула. — Я даже не знаю, сколько времени здесь нахожусь. В какой-то момент я перестала считать дни, недели и месяцы. Какой год сейчас там, в мире?

— Тысяча восемьсот восемьдесят второй, — сказала вампирша

— Восемьдесят второй? Быть этого не может! Значит, я сижу здесь более двенадцати лет?! — воскликнула женщина.

— Как вас зовут? — спросила Кларисса.

Женщина ответила не сразу.

— Когда-то меня звали Дорианна. Мужчины произносили моё имя с почтением. Их глаза светились от восторга, когда они подходили, чтобы поцеловать мою руку

Но всё это давно в прошлом. Всё забыто. Даже имя. Сёстры всегда обращаются ко мне «синьора», а между собой называют по номеру —

«двадцать седьмая». Я вообще... э-э-э... редко вижу кого-либо. Дважды в день сёстры приносят мне еду, но они почти ничего не говорят.

— А врачи? Они не приходят, чтобы обследовать вас? Неужели никто не замечает, что вы не сумасшедшая и вам здесь не место?

Дориана задумалась.

— А разве я не сумасшедшая? Не знаю. Думаю, никому здесь нет до этого дела. Но всяком случае так было, когда меня сюда привезли. А сейчас обо мне вообще никто не заботится. Вряд ли я когда-нибудь покину этот остров. Разве что для того, чтобы навсегда перебраться на Сан-Микеле. Или тех, кто умирает на Сан-Клементе, хоронят прямо здесь? Не знаю. Надо спросить об этом сестру, когда она принесёт завтрак.

Взгляд женщины устремился вдаль, и Кларисса впервые спросила себя: «Может быть, она и вправду помешалась?» Это было бы неудивительно, если Дориана действительно уже двенадцать лет сидит в этой комнате среди сумасшедших.

Кларисса подумала, что пора уходить. Она утолила свою жажду и даже кое с кем поговорила. Можно было возвращаться в укрытие.

Но зачем? Чтобы сидеть на берегу, смотреть на лагуну и оплакивать свою судьбу?

Плакать Кларисса не могла. Она была вампиром. Её жизнь давно закончилась, а теперь пришло время положить конец и этому жалкому существованию. Нужно было лишь дождаться восхода солнца.

Но вместо того чтобы уйти, Кларисса подошла к маленькому столику, отодвинула один из стульев и вопросительно посмотрела на женщину.

— О да, конечно, присаживайтесь. И куда только подевались мои хорошие манеры? За столько лет они немного заржавели, — горько улыбнулась Дориана, опускаясь на кровать.

Кларисса села на стул.

— Откуда вы родом?
– спросила вампирша, желая перевести разговор на другую тему.

— Из Рима, — ответила Дориана и задумалась. Вероятно, воспоминания о родине были такими далёкими, что ей понадобилось некоторое время, чтобы их восстановить.

— Я выросла в большом старинном доме на берегу Тибра. В вилле с множеством колонн, роскошь которых давно померкла, как и имя нашей семьи. Это была обычная жизнь среди братьев и сестёр... Так было, пока мне не исполнилось семнадцать. Я помню тот день рождения. Отец вернулся из поездки раньше, чем ожидалось, и привёз с собой гостя — незнакомца в дорогой одежде. У него был строгий взгляд. Я подумала, что он вообще не умеет улыбаться. Этот мужчина заключил с отцом договор, о содержании которого я тогда не знала, а сейчас догадываюсь.

— И что было дальше?

— А дальше он взял меня с собой в Венецию. Я была потрясена и заинтригована. Я так много слышала о волшебном городе на воде! Это было как во сне или в сказке. Вся моя жизнь перевернулась.

Взгляд женщины снова устремился вдаль, и Кларисса увидела, что она улыбнулась. Эта улыбка была такой беззаботной... Видимо, время, о котором сейчас вспоминала Дориана, было для неё очень счастливым. Кларисса терпеливо ждала, пока женщина снова вернётся в эту комнату.

— Да, сон или сказка, по-другому это не описать. Знаете, я была очень красивой. Необычайно красивой — так мне говорили, и я сама видела это в глазах знакомых и незнакомых мужчин. Граф сделал из меня принчипессу⁴⁵. Покупал мне наряды и драгоценности. Да, перед тем как отправиться на бал или на концерт он преподносил мне самые красивые и дорогие украшения, которые только можно себе представить.

— А вы за это должны были принимать его ухаживания и дарить ему свою благосклонность, - предположила Кларисса, не раз слышавшая подобные истории.

— Нет! Он и пальцем ко мне не притронулся.

— Нет? Тогда в чём заключалась ваша часть договора? Ведь договор существовал?

Дориана вздохнула и кивнула головой.

— Думаю, да. Я была своего рода приманкой, но долго не догадывалась об этом. Да, эта мысль пришла мне в голову уже здесь, когда у меня появилось достаточно времени, чтобы всё обдумать.

Дорианна издала непонятный звук, больше всего походивший на смех. Затем она расправила своё чёрное платье, не похожее на других пленниц бывшего монастыря. Вероятно, врачи и сёстры прекрасно понимали, что Дорианна не сумасшедшая. Или им было всё равно? Почему они не отпускали её, если знали, что она здорова? Потому что так хотели те, кто привёз её на остров?

Почему?

Почему кто-то упрятал её здесь и спустя двенадцать лет по-прежнему заботился о том, чтобы она оставалась запертой среди сумасшедших?

— А что произошло потом? — спросила Кларисса. — Почему вы оказались на этом жутком острове, где вам не место?

— Ах, если бы я знала ответ на этот вопрос! Всё начало меняться, когда моё сердце вспыхнуло от любви. По слухам, моя красота разбила не одно мужское сердце, но я в это не слишком верю. Мужчины очень любят говорить о больших чувствах и в порыве страсти под покровом ночи дают обещания, о которых с рассветом легко забывают. И всё же один из них по-настоящему влюбился в меня и не был готов отдать меня другому. Он приложил максимум усилий, чтобы добиться моей благосклонности, и ни за что не смирился бы с поражением. Я увидела