Наследники по прямой.Трилогия

– Господи, Джейк…

– Вот этого не надо, – поморщился Гурьев. – Я не благотворитель, Оскар. Вам придётся попотеть. И я не поручусь, что пот этот не будет кровавым. Одного я не понимаю, – проговорил он задумчиво, тихо выстукивая на столешнице пальцами замысловатую дробь. – Если всё так – почему бы им просто не уничтожить их? Ведь это – самое простое?

– Страх Божий, Джейк.

– Вы думаете? – усмехнулся Гурьев. – Неужели?

– Это ведь Он послал вас. Что бы вы там не думали и не говорили, Джейк! Он послал вас, чтобы защитить их. Кто же смеет сомневаться в Страхе Божьем?! И теперь, – о, теперь они узнают! Время пришло.

– Будет, будет, Оскар, – Гурьев поднялся. – Идёмте. Я отвезу вас домой. Вам нужно отдохнуть и набраться сил.

Была уже поздняя ночь, когда Брукс вышел из такси у крыльца своего домика. Гурьев уехал, а Брукс долго не мог успокоиться. Он не был пьян, но был возбуждён так, что едва держался на ногах. Чувствуя ватную слабость в мышцах, он опустился на ступеньку, поставил локти на колени, обхватив ладонями голову, и долго ещё сидел в такой позе.

Придя, наконец, домой, он, не отвечая на встревоженные вопросы жены, с испугом взиравшей на его расстёгнутые пиджак и жилетку и сбившийся на сторону галстук, прошёл сначала в детскую. Потрогав лобики детей, он вышел, рассеянно улыбнулся Молли и, попрежнему молча, вошёл в спальню.

Здесь он шагнул в угол и с размаху опустился на колени пред висевшим на стене распятием. Ты есть, подумал Брукс и улыбнулся, как ребёнок. Конечно, Господи, Ты есть. Ты послал его, ангела мщения. Послал его ко мне. Ты услышал мои мольбы, Господи. Ты просто проверял меня, испытывал мою веру, испытывал, насколько глубоки и искренни были мои молитвы, – все эти годы. Я выдержал, Господи. Я помогу ему, я сделаю всё, что он скажет. И они умрут, – все умрут. Здесь и сейчас. О, воистину, – безграничны доброта и милосердие Твои, Господи!

Лондон. Апрель 1934 г

Начался светский сезон. Рэйчел нервничала, – хотя Гурьев легко и быстро учился, а она сама старалась изо всех сил. В первый вечер, увидев, какими взглядами провожают Гурьева девицы и дамы, она и сама посмотрела на него другими глазами. Боже, подумала Рэйчел. А ведь я привыкла, что он рядом. Всё время рядом. Да почему же он не отходит от меня ни на шаг, чёрт побери?!

– Отойдите от меня, – чарующе улыбаясь, прошипела Рэйчел. – Я вас представила по меньшей мере двум дюжинам дам, умирающих от любопытства в надежде расспросить вас о стадах диких обезьян, скачущих с лианы на лиану в джунглях Амазонки. [154] Сделайте же вид, наконец!

154

Пьеса Брэндона Томаса «Тётка Чарлея» не сходила с подмостков Бродвея и лондонских театров с 90х гг. ХIХ в.

– И не подумаю, – улыбнулся в ответ Гурьев. – Я пришёл сюда с вами, и проведу этот вечер с вами. Весь, от начала до конца. Леди Рэйчел.

– Это невыносимо. Немыслимо. Вы отпугиваете от меня всех кавалеров!

У тебя нет никаких кавалеров, Рэйчел, тоскливо подумал Гурьев. Эта толпа самодовольных уродов просто не в состоянии понять, что ты за сокровище. Ну да, они хотят тебя, – ещё бы. Я вижу их взгляды. Я читаю их лица. Я такое читаю на их лицах, Рэйчел! И что всё это значит, я раскопаю во что бы то ни стало. Вот как Бог свят. Если бы нашёлся хоть ктонибудь, достойный занять место рядом с тобой, Рэйчел. Настоящий мужчина, способный увидеть тебя, разглядеть тебя. Наплевать на условности. Наплевать на всё и нести тебя на руках. Всю жизнь. Я исчез бы в тот же день, Рэйчел. Вот веришь ты или нет.

– Пусть попробуют, – пожал плечами Гурьев, продолжая улыбаться. – Надо же им когданибудь понять, каково это – испугаться понастоящему. Без дураков.

– Для чего же мы сюда пришли, в таком случае?!

– Я вам объясню, – сжалился Гурьев. – Чтобы они все полопались от любопытства и начали рвать нас на части, в надежде заполучить в гости.

– Нас?!

– Нас, – кивнул Гурьев. – А что же вы думаете, – я стану наносить визиты в одиночестве? Разве мы так договаривались?

– О том, что вы станете вести себя так, будто мы помолвлены, мы тоже не договаривались, – рассвирепела Рэйчел. – Или я ошибаюсь?!

– А что, это так выглядит? – приподнял брови Гурьев.

– Именно так.

Гурьев взял её за локоть и, наклонившись к самому её уху, так близко, что вместе с его словами она услышала и почувствовала его дыхание, прошептал:

– А мне нравится.

Господи, подумала Рэйчел, замирая от ужаса. И мне нравится. Какой ужас! Немыслимо.

– Но когда я сяду играть в бридж…

– Я тоже сяду играть в бридж, – Гурьев чуть наклонил голову к левому плечу.

– А вы умеете?!

– А вы даже не удосужились за всё это время спросить. Что же вы так? Леди Рэйчел.

«Леди» он произносит так, как будто посмеивается надо мной, подумала она. Не столько даже надо мной, сколько… А вот когда он произносит «Рэйчел», его голос становится совсем иным. Совсем. Это просто немыслимо!

– Так вы умеете.

– Ну, у меня могут возникнуть некоторые сложности с терминологией во время первой партии. Но я справлюсь. Леди Рэйчел.

Вот, вздохнула она. Вот. Опять!

– Мы не можем играть вместе. Во всяком случае, сегодня.

– Можем, – кивнул он. – Мало того – будем.

– Я даже не знаю, какой вы партнёр!

– Как партнёр, я совершенно великолепен, – Гурьев, кажется, вовсе не собирался притворяться, будто шутит.

– Прекратите на меня давить!

– Слушаюсь и повинуюсь, – поклонился Гурьев. Не шутовски, а понастоящему поклонился. И, выпрямившись, прищурился: – Леди Рэйчел.

– Ну, хорошо, хорошо, – вздохнула Рэйчел. – Разве можно так сердиться по пустякам, Джейк? Раз вы настаиваете, я буду с вами играть. Только не сверкайте так глазами, вы ведь подожжёте дом!

– Обожаю пялиться в огонь.

– Джейк… На нас смотрят.

– Пусть смотрят.

Что это с ним, встревоженно подумала Рэйчел. Этот взгляд – и желваки по щекам… Какой он всётаки огромный, это же просто немыслимо…

Четвёрки расселись за ломберными столиками, и началась игра. Рэйчел всегда рассматривала бридж просто как приятное времяпровождение. И никогда не была особо сильным игроком. Откровенных ляпов не допускала, но вести игру всегда предпочитала доверить партнёру. [155] А он… Русский, русский, с восторгом и содроганием думала Рэйчел, глядя на Гурьева. Всё делает, как русский: с улыбкой – головой в омут!

Они окончили партию, – как оказалось, блестяще. Гурьев, испросив разрешения на минуту удалиться, поднялся, и, словно невзначай дотронувшись до плеча Рэйчел, вышел. Её соседка справа, баронесса Чейнхилл, наклонилась и прошептала, – впрочем, так, чтобы этот шёпот был услышан и за соседними столиками:

155

В общем случае игроки в бридж всегда разбиваются на пары. Для успешной игры крайне важно взаимопонимание между двумя игроками пары, при этом считается неприличным обмениваться знаками или сигналами.