Наследники по прямой.Трилогия

* * *

Чего Рэйчел никак не могла понять – это того, чем же Гурьев занят на самом деле. Всё то время, что проводит вдали от неё. Изредка появлялся Осоргин, и они уединялись в том крыле дома, которое приготовили для Гурьева. А Джарвис… Вот уж от кого она никогда не ожидала, так это от Джарвиса. Старик просто трясся над Джейком. Сэр Джейкоб, улыбалась Рэйчел. Сэр Джейкоб. Немыслимо. Прислуга ходит по одной половице. Раньше ей казалось, что Джарвис вотвот утратит контроль. Всётаки возраст, да и все события последних лет не добавили ему ни здоровья, ни присутствия духа. Но теперь… Как ему удалось перетянуть на свою сторону Джарвиса? Бедняжка Джарвис, вздохнула она. Не иначе, как мечтает увидеть Джейка когданибудь на диване с сигарой и газетой, в тёплых войлочных тапочках, в окружении детей и собак. Наших детей. Бедный, бедный Джарвис. Я ведь тоже мечтаю об этом. Только боюсь, нашим мечтам не суждено сбыться, мой дорогой, мой старый добрый Джарвис!

Мероув Парк. Июнь 1934 г

Ещё месяц назад он жил на чердаке, подумал Иосида. А сегодня он владеет замком, который сделал бы честь любому из родственников божественного Тэнно. Кто же он такой, о боги, о Будда и все ками?! Неужели?!.

Гурьеву доложили о приезде Иосиды. Он встретил дипломата, сидя на полу, одетым в простое тёмнокоричневое кимоно, в «японском флигеле», как называли слуги эти помещения. Их обустройство закончилось буквально позавчера. Иосида, едва только двери затворились, опустился на корточки и пополз к Гурьеву, замерев в трёх шагах от его подушек.

– Прошу вас простить меня, Гуросама, – Иосида говорил, не поднимая головы. – Я был непозволительно, чудовищно дерзок с вами. Я был так глуп, что не сумел сразу понять, кого удостоился видеть своими глазами. Я со всем возможным и подобающим смирением прошу вас, Гуросама, разрешить мне сначала выполнить волю моего божественного Тэнно. После этого, как только вы позволите, я немедленно смою кровью позор моего невежества, совершив сэппуку. Я с благоговением ожидаю вашего решения, Гуросама.

– Извинения приняты, Сигэрусама, – Гурьев поклонился, давая понять, что хорошо понял сказанное, и улыбнулся. – Вы не могли ничего знать, поскольку именно таков был мой замысел. Вы следовали ему в точности, и именно поэтому всё получилось, как следует. О сэппуку не может быть и речи. Я уже терял людей. Я потерял генерала Сумихару. Пожалуйста, хватит. Мне требуются ваши воля, знания и помощь. И жизнь. Как и Тэнно, – он намеренно не употребил в дополнение слово «божественный». – Вы уже оказали мне целый ряд совершенно неоценимых услуг, дорогой Сигэрусама. Пожалуйста, сядьте и выпейте вместе со мной немного сакэ. Это лучшее сакэ, которое удалось достать в Англии. Я очень надеюсь, вам оно придётся по вкусу.

– Я не смею, Гуросама. Это слишком большая честь, которой я, вне всякого сомнения, недостоин. Ваше милосердие поистине безгранично, Гуросама. Нетнет, ещё раз простите, я не могу.

– Я настаиваю, пожалуйста, Сигэрусама. Пожалуйста, подойдите ближе, я горжусь тем, что вы – мой гость.

– Только если вы настаиваете.

– Да, я настаиваю, пожалуйста, будьте так любезны, Сигэрусама.

– Я смиренно подчиняюсь, со всем смирением, Гуросама. Благодарю вас.

Иосида выпрямился, ещё раз поклонился и занял место на подушках напротив Гурьева. Приняв из его рук чашку с подогретым сакэ, он сделал несколько крошечных глотков и поставил сосуд на поднос.

– Это сакэ превосходно, Гуросама. Позволено ли мне будет узнать, как чувствует себя графиня? Моя жена рассказала мне об этой ужасной трагедии.

– Ей уже лучше, благодарю вас, Сигэрусама. Значительно лучше. Она непременно поправится. Только прошу вас пока не делиться ни с кем этими сведениями. Они предназначены исключительно для ваших ушей.

Иосида опустил веки, справедливо опасаясь, что движение глаз способно легко разоблачить его недоумение и даже испуг. Его источники подробно разъяснили ему характер травмы. Поправится? Но ведь он не лжёт, в этом нет никакого смысла, подумал Иосида. Поправится?! О, боги… Он снова взял чашку с напитком:

– Я несказанно рад это слышать. Тот день, когда я смогу засвидетельствовать моё восхищение и почтение графине, будет для меня понастоящему счастливым.

– О, не сомневайтесь, Сигэрусама. Этого совсем недолго осталось ждать.

Конечно, он понял, что я усомнился, подумал Иосида. Нет, это не сомнение, это просто минутная слабость. Так трудно поверить в чудо, даже если жаждешь его всем сердцем! Дипломат оглядел помещение и отхлебнул чутьчуть сакэ:

– Очень красивый замок. Да, здесь очень красиво, совсем иначе, чем дома, но тоже очень, очень красиво. Я восхищаюсь вашим вкусом, Гуросама.

Старый, но выстроенный с далёким прицелом огромный дом действительно изменился. Если раньше, до того, как Гурьев не на шутку взялся за него, он представлял собой центральный корпус с двумя соединёнными галереями флигелями, то теперь, оставаясь физическим и смысловым контрапунктом возникшего комплекса, перестал быть самым крупным строением в поместье. Огромное Побразное здание, соединённое глухими галереями с флигелями и главным корпусом, почти полностью, несмотря на размеры, как будто бы пряталось за спиной у этого дома, – там, где прежде простирался совершенно запущенный «внутренний» сад. Пространство, ограниченное галереями флигелей и новостройкой, разделилось на две равные части, внутри которых размещались многочисленные бытовые службы и помещения для прислуги. В подвалах вольготно расположились котельная и электрическая установка. Гурьев не без оснований гордился своими нововведениями – практически все они были задуманы и распланированы им самим. В новом здании, полностью деревянном, собранном из готовых панелей в «японском» стиле и потому выросшем в рекордно короткие сроки, разместились два больших зала – тренировочный и столовая, классы для будущих кадетов и их жилые помещения. Места должно было хватить всем.

– Благодарю вас, Сигэрусама. Очень любезно с вашей стороны похвалить моё новое жилище. Оно удобно расположено и даст кров моим людям, здесь они смогут без помех совершенствовать своё воинское мастерство. Быть всегда готовым – это очень важно, вы так не думаете?

– Вы абсолютно правы, Гуросама. Абсолютно. Я позволил себе предположить, что вы захотите иметь верных, понастоящему верных телохранителей, Гуросама. Тех, кто будет в полной мере осознавать, кого охраняют.

– О, это так благородно с вашей стороны! – поклонился Гурьев. – Я восхищаюсь, вами, Сигэрусама, – вы совершенно верно угадали моё желание. Если я когданибудь смогу надеяться назвать вас своим другом, это будет для меня величайшей радостью.

– Вы уже можете это сделать, Гуросама. К моему сожалению, навряд ли я достоин такой чести – называться вашим другом. Скорее, я ваш верный и преданный слуга. В этом вы можете не сомневаться.

– Конечно же, вы мой друг, Сигэрусама. Только настоящий друг мог так великолепно угадать мои мысли и чаяния. Друг – это самый лучший слуга. Я бесконечно признателен вам.

– О, я так счастлив служить вам, Гуросама. Как слуга и как друг, если вы позволите. Я привёз с собой отряд в двадцать четыре человека, Гуросама. Это – лучшие люди, которых я сумел найти за такой короткий срок. Надеюсь, вы останетесь ими довольны. Если вам понадобятся ещё люди, только дайте мне знать.

– Немного позже, мой дорогой друг. Мои люди имеют большой опыт сражений, но это другой опыт, которого недостаточно. Мне потребуются офицеры, владеющие искусствами кэндо в той мере, чтобы преподавать его основы людям с богатым военным опытом, умеющим убивать и умирать, но не имеющим никакого представления о кэндо. Они должны знать русский язык в достаточной степени, чтобы добиться взаимопонимания от своих будущих учеников. Конечно же, они будут достойно вознаграждены деньгами, об этом никому не нужно беспокоиться. И Сын Неба, безусловно, со своей стороны, вознаградит их, если будет ими доволен. Я более конкретно проинструктирую их, когда они будут здесь. Я вижу по вашему взгляду, что вы озадачены, Сигэрусама. Это трудно выполнить?