Наследники Тьмы

Всё руководящее «Второй жизнью» трио прямо с утра куда-то отчалило, что тоже казалось подозрительным, хоть Надя и не могла объяснить почему. Пансионат она покинула сразу, как начался обед, едва только убедилась, что её присутствие на кухне уже не обязательно. Девчонки лукаво улыбались и перешёптывались, и она догадывалась о чём: мол, у начальницы-трудоголика наконец-то мозги встали на место и появилась настоящая личная жизнь, а то сидит вечно на работе с утра до ночи, все смены по двенадцать часов зачем-то контролирует…

Эх, знали бы они, что тут в пансионате творится и какая на самом деле у неё личная жизнь, не улыбались бы!.. Ну, да ладно! Смахнув слезу от воспоминаний о единственном свидании с Женей, Надя въехала в Москву и остановилась, чтобы выяснить у рыбки, где искать Острожскую.

Та, к счастью, пребывала в том же секторе города, поэтому не прошло и получаса, как оставив на парковке машину, уже приноровившаяся идти по следу Надя обнаружила Веру — она медленно шла вдоль бульвара неподалёку, разговаривая с каким-то парнем. Оба ели мороженое и, похоже, просто гуляли. Может, взять, да и прямо сейчас подойти? Извиниться и, отозвав Острожскую в сторонку, договориться с ней о встрече? Или это слишком невежливо? Но, с другой стороны, не ждать же здесь целый день? Пока Надя медленно двигалась за молодыми людьми, прикидывая разные варианты, парень, к её вящей радости, получил какое-то сообщение на телефон и отвалил.

— Вера! — крикнула Белкина.

Острожская остановилась и обернулась: совсем молоденькая девчонка с разноцветной татуировкой на руке и странным, словно направленным в немыслимую даль, рассеянным взглядом.

— Здравствуйте! Мне надо с вами поговорить! — подбежав ближе, выпалила Надя и умолкла, потому что ей вдруг почудилось, будто под блузку забралась пчела.

Ойкнув, Белкина дёрнула ворот и заглянула внутрь: никакая это была не пчела — жужжал и вибрировал кулон-рыбка. Прижав его к телу рукой, она подняла глаза на Острожскую и остолбенела: тату на её предплечье переливалась всеми цветами радуги и двигалась. На запястье возникали и разрастались всё новые и новые детали узора, которые непрерывным потоком ползли по руке: вверху скрывались под рукавом футболки, а внизу — бежали по ладони и, стекая с кончиков пальцев, бесследно растворялись в воздухе.

— Блин! — Острожская прикрыла тату сумкой. — Давайте отойдём куда-нибудь в тихое место! — Она оглянулась по сторонам: лавочки стояли на самом виду, по бульвару бродили люди.

— У меня машина в соседнем переулке припаркована, — сказала Белкина. — Можем там посидеть.

— Да, отлично, давайте! Там и поговорим.

Девушки поспешили к парковке. Пока шли, движение тату и вибрация кулона прекратились, Надя вздохнула с облегчением и стала мысленно прикидывать, как бы побыстрее и почётче всё изложить Вере, чтоб понятно и без лишних подробностей, но Острожская вдруг заявила:

— Не мучайтесь, Надежда Игоревна, я и так всё уже знаю: и про Женю Морозова, и про чёрных пернатых тварей, которые гнездятся в пансионате «Вторая жизнь», где вы работаете старшим поваром.

— Но… как?.. — растерялась Белкина. — Почему? откуда? — Она открыла машину, и девушки забрались внутрь.

— Ну… у меня такие способности: могу считывать инфу о жизненных событиях и физическом состоянии человека.

— Что прямо всё-всё-всё? И личное тоже?! — округлила глаза Надя.

— В глубоко личное я всегда стараюсь не лезть. Особенно без разрешения. Но про ваши чувства к Жене я знаю — слишком плотно это со всем остальным связано, уж извините!..

Надя не ответила, закусив губу и сдерживая слёзы, — Вера была младше её лет на десять, наверное, но в ней чувствовалась такая твёрдость уже закалённого жизнью бойца, что очень не хотелось самой проявлять слабость. Белкина скосила глаза на Острожскую: та сидела, глядя прямо перед собой, спокойная и собранная, явно дожидаясь, когда же эта тридцатилетняя тётка справится, наконец, со своими эмоциями.

Надя быстро глубоко вдохнула и длинно выдохнула, гоня так предательски накатившую тоску, потом решительно сняла кулон-рыбку и протянула его девочке:

— Вот, Вера, возьмите. Это ключ праотцов, а вы — та достойная, кто сможет им воспользоваться. Впрочем, вы и сами всё знаете.

— Нет, Надежда Игоревна, не всё, к сожалению!

— Можно просто Надя!

— Ладно, Надя, — Острожская улыбнулась, принимая из её рук рыбку. — Спасибо, конечно, вам за доверие, но… — она осторожно вертела в пальцах кулон, поглядывая на свою татуировку, но рисунок больше не двигался. — В общем, я понятия не имею, что мне с этой штукой делать! К тому же, — Вера вновь посмотрела сквозь собеседницу куда-то в немыслимую даль, если вы мне её отдадите, то, скорее всего, перестанете видеть, кто чернопёрый, а кто нет.

— Ну и чёрт с ним! Я всё равно ничего не могу этим тварям сделать!

— А что вы хотите им сделать?

— Я… — Надя сжала губы, меж бровей залегла глубокая складка. «Почему она это спрашивает? — её вдруг обдало холодным страхом. — На чьей она стороне?» Вырвав рыбку — Острожская даже не попыталась её удержать, — Белкина сжала кулон, впившись в девчонку взглядом: никакой чернопёрости у той не было и в помине.

— Они в лесу его закопали! — Надя вернула ключ праотцов, сунув его Острожской прямо в руки. — Моего Женю! Убили и закопали. Как собаку! Уроды поганые, я хочу наказать их! Уничтожить!.. Не знаю… — вспышка гнева угасла, и она сникла, сжавшись на сидении, словно прохудившийся воздушный шарик. — Вы… вы в любом случае лучше меня с ними разберётесь, ведь я ничего в этом не понимаю и не умею!.. Пряхова сказала, что напитает ключ своей энергией, и он сам откликнется на достаточно высокий уровень силы, а ваша тату задвигалась — это же, наверное, и был отклик? Значит, я должна отдать рыбку… Господи! — она закрыла лицо руками и покачала головой. — Всё это так бредово звучит, но… она ведь целый год этого ждала… в смысле, Пряхова! — так она мне сказала… — Надя уронила руки и посмотрела на собеседницу.

— Пряхова, Пряхова… Знакомая фамилия!.. — бормотала та, доставая смартфон.

— Зовут Елизавета Васильевна, седенькая совсем…

— Подождите-ка минутку! Я сейчас уточню, — Вера стала кому-то звонить. — Алло, Вик, привет, это я!..

Решив не мешать чужому разговору, Надя вышла из машины — размять ноги и подышать свежим воздухом. Походив взад-вперёд по тротуару, набрала помощницу — на работе всё оказалось в порядке и проблем не предвиделось, но Белкина всё равно пообещала скоро подъехать, проверить меню и готовность к завтрашнему дню. Завершив вызов, она продолжила гулять по переулку, поглядывая на Острожскую — та разговаривала ещё минут десять, прежде чем вылезла из машины и сообщила:

— Пряхова — бабушка одного нашего знакомого — Вадима Пряхова, умерла в прошлом году прямо у него на глазах.

— Я так и думала, — кивнула Надя, стараясь выглядеть бесстрастно и, заметив, что взгляд Веры снова стал каким-то странным, добавила: — Я поняла, что разговаривала с привидением. Наверное, она умерла скоропостижно? Так быстро, что внук ничего не успел сделать?

— Её… её убили.

— Убили? Бабушку-божий-одуванчик?! За что?!

— …Её поглотило зло, — после некоторой заминки «объяснила» Острожская, породив у Белкиной целую кучу вопросов и в то же время стойкое ощущение, что это какая-то тайна посвящённых, поэтому получить чёткий ответ бесполезно даже пытаться, только хуже будет.

— А внук? — всё же вырвалось у Нади.

— Внук уцелел.

Чувство, что не стоит дальше вдаваться в подробности вновь завладело Белкиной, да так сильно, что захотелось свалить отсюда побыстрее.

— Знаете, Вера, мне вообще-то уже пора… на работу надо.

— Телефон свой оставьте мне, пожалуйста, — попросила Острожская, — а я дам вам свой.

— Да-да, конечно!

* * *

— Вас куда-нибудь подвезти? — спросила Белкина, после того, как они обменялись контактами.