Наследники Тьмы
Шрифт:
Илья сел в кресло и задумчиво уставился в окно, в голове по-прежнему гудело от недосыпа.
Ну, откуда вот всё это в Косте взялось, почему? Сказать бы: в отца пошёл, — горько усмехнулся Десятов-старший, — но тут ведь только если интеллектом, а людьми манипулировать и интриги плести отец никогда не умел, потому и в тюрьму чуть не угодил… ладно, что уж теперь!..
Он откинулся на спинку — то, что от него зависело, он уже сделал, теперь осталось только ждать, когда сын даст отмашку. Илья прикрыл глаза и постарался выровнять дыхание.
Ему было страшно.
Вера услышала приглушённый лязг замка и вскочила. Ещё кого-то привезли, только бы не Вику, о господи! Пристроившись к внешней стене, чтоб не упасть, она скользнула в свой светак и выметнулась в коридор: где?! Ага, в камере напротив!.. о нет! Это именно она, Вичка
Главное, чтоб её не потащили, как Веру, на допрос к Кафтырёву. Эта тварь чернопёрая её точно в дикий стресс загонит, а самое противное, никак не поймёшь, что у него на уме, светак защищён и замаскирован!.. Смотрел всё на Веру, смотрел, да так жутко, словно вычислял, в какой последовательности органы у неё вырезать, чтоб живой как можно дольше оставалась.
Потом выяснить пытался, на что способны «лампочки» и она как «суперлампочка», а Вера всё старалась отвечать как можно непонятнее. Говорила расплывчато, обтекаемо, изо всех сил прикидывалась бестолковой, и в итоге он вообще фигню какую-то понёс, типа: что она после смерти делать собирается, напугал этим до ужаса. А потом вдруг про Костю доставать стал, сыпал и сыпал вопросами, прежде чем в камеру обратно отправить.
Вера обхватила себя руками — от воспоминаний об этом допросе её бил озноб, и, сколько ни старалась она отодвинуть от себя мысль, что всех их скоро убьют, она лезла и лезла в голову… Сначала они привезли Андрея, потом Вадика Пряхова, и вот сегодня — Вику. Теперь все московские «лампочки», оставшиеся в живых после нашествия аватаров, томились здесь: четыре человека, каждый — в своей камере. При этом ребята друг про друга даже не знали. Вера пыталась с Вадиком перестукиваться, но из этого совсем ничего не вышло. А ещё до этого она, когда обнаружила, что Андрей здесь, закричала ему в голос, когда окошко открыли, и тогда разносчица — такая чернопёрая, что белый халат насмешкой кажется, — оставила парня без обеда. Не Веру, а Андрея! И предупредила, что в следующий раз наказание будет гораздо жёстче. Охота вопить сразу пропала, и всё, что оставалось, это молча присматривать за друзьями через бессловесный светак, а они об этом даже и не догадывались. Ребята были обычными «лампочками» и не умели переносить восприятие в свою светотень, стало быть, светак человека увидеть могли только через физическое тело.
Все, кроме Константина Десятова. Чем больше Вера о нём думала, тем больше убеждалась: то, что она видела в его светаке, не соответствовало действительности. Кручение потоков, вихри странные, сумасшедшие, умение уходить от контакта, и то, как этот парень влиял на неё!.. как усыпил там, в своём подъезде, на лестнице! — всё это говорило о каких-то особенных способностях, наличие которых никак в светаке не отражается. Почему? Маскировка? Вполне возможно, если вспомнить светотени чернопёрых — яркий пример подобной маскировки, да и у самой Веры тоже, благодаря впитавшемуся браслету, светак выглядит, словно она — обычная слабенькая «лампочка»! Вот и Костя может скрывать свои способности, и тогда об их силе можно только гадать!..
Однако гадать долго не пришлось: Константин вдруг объявился в тюрьме сам, причём именно в тот момент, когда Вера как раз о нём думала! Его светак заплыл прямо к ней в камеру и устроил плотный контакт, показав истинные масштабы своих способностей.
Нет, это не было общение с помощью речи, но Вера понимала, что он хотел до неё донести, и видела, что Костя, при желании, мог просто заставить делать всё, что ему нужно, но он настоял на объяснении, и увернуться от этого объяснения не было никакой возможности. Он передал всё единым информационным пакетом, словно за долю секунды прямо в мозг записал.
Если бы Вера захотела представить всё это в форме диалога, то получилось бы примерно следующее:
«Вера, это я!»
«Уходи! Проваливай! Не желаю тебя видеть!!»
«Прости меня, Вер!»
«Убирайся!»
«Я должен был упрятать тебя сюда без объяснений, чтобы, когда Кафтырёв станет тебя сканировать и допрашивать, всё выглядело естественно. Он не должен был ничего заподозрить!»
«Плевала я на твои мерзкие дела с чернопёрыми, предатель! Использовал меня втёмную, ключ праотцов украл, неужели ты думаешь,
я стану тебя после этого слушать?!»«Ключ праотцов прилетел ко мне сам! Через окно. Когда я тебе от Кафтырёвских бандитов отбиться помог. Ты помнишь? Это ведь я! Я перестроил твои потоки, чтобы бойца из тебя сделать».
«Ты?.. Но зачем? Зачем, если в итоге мы с Викой всё равно здесь?!»
«Да я не понимал тогда ещё ничего! Включился месяц назад — знание обрушилось, а что с ним делать?! Сначала вообще ни спать, ни есть, ни работать нормально не мог, из пекарни уволился — с людьми целая проблема была сталкиваться! Потом уж приспособился как-то, приноровился… Даже использовать научился: выбирал богатых и заставлял мне деньги на жизнь отдавать, вот чем промышлял даже… но ладно, суть не в этом, я думал, что вообще один такой существую. Хотя всё равно маскировался! Инстинктивно… ну знаешь, это как вот — ну, ты же не будешь, скажем, голой ходить, даже если тепло и вокруг одни слепые?.. Так и я ходил, типа, прикрывшись. А потом вдруг отец ко мне заявляется с удивительным таким светаком, как вы их называете. Контакт невозможен, только инфу считать можно, да и то не всю. Опция «чтение первого слоя», в глубину не заглянешь, исправления не внесёшь. Не разобрался толком — к чему он там готовится, что за Крылатая Тьма, может секта какая, но вижу — сильно за меня боится, это прям на поверхности… а через неделю я встретил тебя! Вот тогда только и уразумел я всё про «лампочек», чернокровых, про ваше противостояние, прикинь?! Ты мне понравилась, но открыться я сразу побоялся, ведь «лампочки» — враги чернокровых, стало быть, и предка моего! А он всё-таки мне отец, пусть и хреновый, но родной!.. Короче, разобраться сперва надо было, понять, а чего же я сам-то хочу? Вот и стал за тобой следить, увидел, как ты с Белкиной встретилась, потом к Вике поехала, я — рядом, на другой машине. Запустил свой светак в подъезд, а там эти трое подружку твою тащат, ты в ужасе, я помочь решил. К парням в светаки не пробиться, вот я тогда из тебя бойца и сделал, чтоб самому не палиться. А кулон-рыбка на меня отреагировал! Почуял мой истинный уровень силы и лёг прямо в руки!»
«Хочешь сказать, ты — тот самый достойный? И знаешь, как использовать ключ?!»
«Да! Я всё теперь понял! Но времени на обсуждение больше нет, я сейчас внедрю тебе инфу о своём плане — а ты, когда придёт время, уж помоги мне, пожалуйста!»
«А как же мои друзья?»
«Твои друзья слишком слабы, мы не можем им ничего объяснить, они — пешки, а ты — ферзь!»
«А ты? Кто тогда ты?»
«Рука шахматиста».
Но какого? Их же двое! Белые и чёрные — на чьей ты стороне?! — хотела спросить Вера, но собеседник уже исчез. И тут же она вдруг поняла, что знает всё о его плане действий. А точнее, о том, что Константин представил ей таковым. Но ведь он мог и соврать! Мог просто морочить ей голову, заставляя сделать, что он хочет, в своих, неизвестно каких, интересах. Должна ли она ему верить?!
Вера прошлась по камере и, сев на кровать, задумчиво уставилась в стену. Пора было принимать решение.
Час икс приближался.
Кафтырёву больше незачем было идти к бассейну, чтобы увидеть хранилище. Теперь, когда оно было почти полным, это чувствовалось и так, прямо внутри организма, там, откуда брались семена. Доктор называл их местонахождение сумкой, и сейчас она казалась лёгкой, как пёрышко — чёрное пёрышко, разумеется. Семян осталось всего несколько штук, но много уже и не надо. Как только доктор закрывал глаза, сразу же видел прозрачный цилиндр в красном песке и уровень чёрной воды, стоявший всего в нескольких миллиметрах от края.
Видно, такая полнота хранилища позволяет Старшему зрить сквозь реальности напрямую, думал Кафтырёв, шагая по подвалу медкорпуса. В дальнем конце коридора, возле двери, ведущей в отсек с кабинетом «дополнительной релаксации», его уже ждала Лявис — она разрумянилась, сверкала очами и выглядела полной жизни, особенно в сравнении с Ильёй Десятовым. Он стоял рядом, бледный, наверное, от недосыпа и волнения за спецподготовку — боялся, как бы ни случилось чего непредвиденного. Кафтырёв ни хрена не понимал во всех этих техниках-технологиях, но был уверен в талантах Десятова и не сомневался, что тот прекрасно отладил процесс. Вообще-то Илье самое место было бы в зале, где уже собрались остальные чернокровые, но Кафтырёв позволил ему как первому полноценному соратнику, внёсшему большой вклад в общее дело, присутствовать на последнем, как он надеялся, посеве. Ведь только благодаря Илье они так быстро получили столько чернокровых и сейчас имели все шансы опередить остальных Старших.