Наследство

— Ну так у тебя же дом целый!

— Я вам удивляюсь! — всплеснув руками, я старалась думать о том, что поджог — это нанесение тяжких телесных, как минимум. — Если я живу в своем доме, я обязана праздновать с оравой нажравшихся придурков, которых не приглашала? Валите давайте!

— Что за кипеш, а меня не позвали? — вынырнул из толпы Тимур. — Я думал, ты будешь с парнем своим отмечать.

— Так и есть, — прошипела я, — а эти люди почему-то решили, что я их жду. Заходи, мы как раз собирались год провожать.

— А ему можно?! — на разные голоса возмутились пришельцы.

— Во-первых, он мой друг! — в тон ответила я.

— Во-вторых, я на минутку! — поддакнул Тима. — Заскочил только поздравить, потому что тоже со своей буду отмечать.

Как результат, мы захлопнули дверь прямо под носом наглецов, и я очень жалела, что не могу приказать дому выгнать их нахрен. Может, сами свалят.

Обменявшись поздравлениями, мы втроем выпили по бокалу шампанского, и Тимур испарился.

Что я могу сказать насчет “как год встретишь, так его и проведешь”? Нас с Максом ждет целый год нежного, жаркого и не слишком удобного секса на диване.

========== Часть 12 ==========

Я вздрогнула, когда на клавиатуру ноутбука передо мной положили «Молочный ломтик». Но положила его знакомая жилистая рука с памятным браслетом на запястье, так что я встала и потянулась за обнимашками.

— Как все прошло? — спросила я после приветственного поцелуя, с удовольствием прижимаясь к теплому телу. Макс пожал плечами, как и всегда. — Спасибо, кстати, за источники.

Что-то буркнув, химер пошел, видимо, переодеваться. Это только третья его съемка для журнала, а ему все еще пофиг. Не пофиг только читателям, которые, несмотря на попытку сохранить конфиденциальность, завалили меня предложениями купить его после первого же выпуска, и его подписчикам на аккаунте в Инстаграме, который я все же создала. Скоро мне на почту должны прийти все фотографии с сессии и одна, которая и будет в журнале. Прошлые две заняли развороты и привели меня в восторг. Сегодня Максима, вроде, как манекен для джинсов использовали.

Да, так и есть, письмо уже давно пришло. И, кажется, я умру… Джинсы, да… Фотография в полный рост со спины в полной мере демонстрировала стройные ноги парня, подчеркнутые чуть свободноватыми темными брюками. Рубашку белую он держал в опущенной левой руке, а правой касался собственной шеи, высоко подняв локоть. И эти мышцы, пусть даже и под чешуей, эти ямочки на пояснице…

— Я просто поправлял ошейник, — проворчал брюнет, садясь на пол у моих ног.

Сохранив файл с дипломом, я соскользнула с кресла, оседлав его бедра.

— Обалденная фотка, — признала я, вжимаясь лбом в крепкое плечо, — и я соскучилась.

— И не обедала, — недовольные нотки в низком голосе заставили меня улыбнуться.

— Заработалась, — он фыркнул, но промолчал.

Мы сидели и обнимались. Полгода прошло с момента моего вступления в наследование, около пяти месяцев мы вместе. А он все такой же нежный. Носит меня на ручках. Подставляет уши. Следит, чтобы я вовремя кушала, готовит мое любимое. Любит меня.

Горы перерытых страниц в Интернете, смущенный моим вопросом до румянца химеролог, консультация у юриста — цена уверенности в том, что брак с тройной химерой возможен. Генетически он все еще человек, все его детские болезни из генома вытравлены процессом превращения в химеру, так что… Может быть, я и тороплю события. К черту всех и вся.

— Давай поженимся, — тихо предложила я, неожиданно для самой себя застеснявшись и спрятав лицо у него на груди.

Макс вдруг встал со мной на руках, широкими решительными шагами прошел в спальню. Небрежно опустив меня на кровать, он серьезно и строго посмотрел мне в глаза. Я сидела, плохо понимая, что происходит, а он стоял, наклонившись, упираясь ладонями и одним коленом в матрас.

— Ты понимаешь, что будут о тебе думать? — холодно спросил брюнет, хмурясь. Я кивнула, стараясь гнать от себя мысли о том, что не видела его таким уже несколько месяцев. — Я все боялся тебя принуждать, — как-то поник химер, потянулся к своей тумбочке у кровати, — но, раз ты говоришь, что все осознаешь… — вручив мне маленькую бархатную коробочку, он усмехнулся: — Давай поженимся.

В коробочке были два кольца. То, что поменьше, было сплетено, как косичка, из разных видов золота. Большее же было просто золотым.

Правда, вечером нам пришлось перетряхивать постель, потому что в результате бурного изъявления чувств кольца потерялись.

Мы поженились тихо, мирно, без шумихи. Были только мои родители, Дима и Тимур в качестве свидетелей. У женщины, которая нас регистрировала, сначала пропал дар речи, потом она просто немного заикалась и держалась за сердце. Меня это не особенно волновало.

Меня вообще ничего не волнует, пока эти змеиные глаза смотрят на меня с таким обожанием.