Насмешливый лик Смерти
Шрифт:
– Ты меня надул, ты, - прошипела она.
Что-то мягко и тяжело ударилось в застекленную дверь. Я бросился к ней. Мне с трудом удалось ее приоткрыть, потому что за ней лежала потерявшая сознание Сильвия. Я просунул руку в щель и перевернул девушку на спину. Металлические наушники клещами сжимали ее бледное замкнутое лицо. Она открыла глаза.
– Простите. Я такая глупая.
Я повернулся к холодильнику. Бесс дергала замок входной двери. Пачки с деньгами исчезли.
– Сядь, - сказал я, глядя на напруженную желтую спину.
– Мы еще не кончили.
Она не ответила. Вся ее оставшаяся
Рот у нее был в пене. Глаза застилала та же тьма, какую я видел в глазах ее брата. Револьвер в Униной руке был настоящим.
– Я так и знала, Вьоновски, что ты здесь с ним. Вот плата доносчикам и предателям.
– Не надо.
– Бесс пошатнулась, отброшенная внезапно раскрывшейся дверью, все еще готовая бежать.
Я отскочил к стене и выхватил револьвер, но с секундным опозданием. Первый выстрел Уны отшвырнул Бесс назад, второй уложил наповал. Звук был такой, будто у меня в голове одна за одной треснули две кости.
Я стрелял на поражение. Уна умерла на ходу от дымящейся дырки в виске. Она с грохотом рухнула на пол. Я держал Сильвию за руку, пока не приехала полиция. Сначала рука была ледяной. Потом чуть-чуть потеплела, и я чувствовал, как пульсирует в ней кровь.
Глава 30
Звездное небо возносилось над городом, как хрустальный купол. Долина казалась дном гигантской пещеры, а горы - тупыми сталагмитами на фоне ее блистающих стен. Свернув с автострады, я очутился на пустынных улицах Белла-Сити. Полуночные здания, обесцвеченные лунным светом, стояли словно серые тени на собственных черных тенях.
Остановившись у двери Беннинга, я нажал кнопку звонка и услышал его жалобный призыв в глубине дома. В конце коридора заскрипела открывающаяся дверь. Прямоугольник света расширился настолько, чтобы пропустить человеческую фигуру, и вновь исчез. Лицо доктора появилось над картонной заплаткой в углу стекла. Оно было помято и исчерчено морщинами, как забракованный угольный набросок того, чем оно являлось прежде.
Беннинг отпер входную дверь.
– В чем дело? Зачем вы сюда приехали?
– Позвольте мне взглянуть на ваши руки, доктор.
– Я показал ему свою с револьвером.
Доктор шагнул на крыльцо - нелепая фигура в синем брезентовом комбинезоне на молнии - и выставил вперед пустые руки.
– Они грязные, - сказал он.
– Я убираюсь в доме.
– Ваша жена мертва.
– Да. Я знаю. Мне позвонили из Лос-Анджелеса. Я уже собираюсь.
– Он взглянул на мой револьвер как на что-то срамное, о чем неприлично даже упоминать.
– Может, вас прислали за мной?
– Нет, я приехал сам.
– Поглазеть на мою скорбь, мистер Арчер?
– спросил он с вымученной иронией.
– Будете разочарованы. Я не могу чувствовать скорбь, из-за нее не могу. Я слишком от нее настрадался.
– Он перевернул руки и посмотрел на свои грязные ладони.
– У меня ничего нет.
– Его кулаки медленно сжались, словно захватывая лунный свет.
– Что это за женщина, которая ее убила?
– Уна Дюрано. Она тоже мертва. Я ее застрелил.
– Я вам очень признателен.
– Слова Беннинга
– Зачем она так поступила с Бесс?
– По многим причинам. Во-первых, ваша жена была очевидицей того, как стреляли в Синглтона.
– Бесс? Очевидицей?
– Она была с Синглтоном, когда в него стреляли.
– А кто такой этот Синглтон?
– Вам это известно не хуже, чем мне, доктор. Он был любовником вашей жены почти все то время, что вы состояли с ней в браке.
Беннинг оглядел пустынную улицу и нервно сказал:
– Входите. У меня всего несколько минут, но мы можем поговорить в доме.
Он отступил, пропуская меня вперед, словно формальная любезность помогала ему балансировать над пропастью, как канатоходцу его палка. Я махнул ему револьвером и проследовал за ним через приемную в кабинет. После прохладного ночного воздуха атмосфера дома казалась удушающей.
Я выдвинул вращающийся стул на середину комнаты.
– Садитесь, только не к столу.
– Вы исключительно гостеприимны, - сказал он с опрокинутой улыбкой.
– Бесс тоже была гостеприимна, в своем роде. Не стану отрицать, что я знал о ее связи с Синглтоном. И что я обрадовался, когда она его пристрелила. Очень удачно, что именно Бесс прикончила этого самонадеянного юнца.
– Она его не приканчивала.
– Боюсь, вы ошибаетесь. Теперь, когда Бесс мертва, я могу открыть вам правду. Она мне призналась, что выстрелила в него.
– Она вам солгала.
Он стоял на широко расставленных ногах, упрямо покачивая своей вытянутой головой.
– Она не могла солгать. Такие вещи не выдумывают.
– А Бесс выдумала. Это был единственный способ заставить вас о нем позаботиться. Преступление совершила Уна Дюрано, а Бесс только присутствовала, как я уже говорил.
Он упал на стул.
– Вы уверены?
– Я не мог бы доказать это в суде. Да и незачем. Уна мертва вместе со всеми свидетелями, Синглтоном, Люси и Бесс.
– Эта Уна убила их всех? Что это была за женщина?
– Их злой гений. Но она убила не всех, а только Бесс. Она думала, что Бесс на нее донесла.
– Вы сказали, она убила Синглтона.
– Не совсем так.
– Вы же сказали, что преступление совершила Уна, - настаивал он.
– Преступлением была попытка совершить убийство через подставное лицо, но прикончили Синглтона вы. Я думаю, он и сейчас был бы жив, если бы вы не вонзили в него свой скальпель.
Беннинг резко откинулся назад. Его большие грязные руки проехались по брезентовому животу, сойдясь у пупа. Большой и указательный пальцы оттянули молнию, как будто зажимая нанесенную мной рану.
Наконец он обрел дар речи:
– Полнейший абсурд. Вы не можете доказать ни самого факта, ни умысла. Смерть Синглтона - чистая случайность. Я не сумел остановить внутреннее кровотечение.
– Вы расчленили тело. Это отягчающее обстоятельство.
– Если вы сможете представить доказательства. Тела-то нет.
– Зато есть костяк.
– Костяк?
– Скелет, который вы соорудили, чтобы запугивать Бесс. Вы перехитрили самого себя, доктор.
– Тут мне до вас далеко.
Я шевельнул револьвером, привлекая к нему внимание Беннинга.