Насмешливый лик Смерти

–  Звонок был междугородний?

–  Мне показалось, что из Лос-Анджелеса.

–  Сколько запросила телефонистка?

–  Сорок центов.

–  Похоже на Лос-Анджелес. Выходит, Бесс не представилась?

–  Нет, но она называла его Чарли. Мало кто так его называл. И она знала мое имя. Значит, Чарльз ей обо мне рассказывал.
–  Она закусила губу.
–  Когда я это поняла, я почувствовала страшное унижение. И не только потому, что она обращалась ко мне по имени. Она снисходила до меня, как будто ей все про меня известно... про мои чувства к Чарльзу.

–  Вы почувствовали бы себя лучше, если бы все про нее знали.

–  А вы знаете?

–  Никто не знает. Она втиснула несколько жизней в свои двадцать пять лет.

–  Ей всего двадцать пять? Я считала, что она гораздо старше, старше Чарльза.

–  Бесс повзрослела рано и быстро. Ей не было двадцати, когда она вышла замуж за человека, годящегося ей в отцы. Он привез ее сюда во время войны. Она встретила здесь Чарльза в сорок третьем году.

–  Так давно, - уныло сказала она. Чарльз был для нее потерян и в настоящем и в прошлом.
–  Задолго до того, как я с ним познакомилась.

–  Уайлдинг видел ее с Чарльзом в сорок третьем.

–  Мне он этого не говорил.

–  И ни за что не сказал бы. С тех пор она много помоталась по стране и по тюрьмам...

–  Вы сказали, у нее был муж. Куда девался он?

–  Бесс давно его сломала. Она использует его, когда ей нужно, когда не остается ничего другого.

–  Я не понимаю... не могу понять, как Чарльз связался с такой женщиной.

–  Она красотка. И замужем за человеком, который никогда не даст ей развода.

–  Но он такой идеалист. У него такие высокие стандарты. Все казалось ему недостаточно прекрасным.

–  Возможно, он сам не дотягивался до своих стандартов. Я никогда не встречал Чарльза, но мне он кажется человеком ущербным, всю жизнь стремившимся к чему-то реальному, и все без толку.
–  Я сам не понимал, чем объясняется мой пыл, - беспокойством за живую девушку или ревностью к мертвому мужчине.
–  Пуля в кишках, пожалуй, была самой большой реальностью, с которой ему пришлось столкнуться.

Ее полные боли светло-карие глаза оставались прозрачными, как вода в колодце.

–  Вы не должны так о нем говорить.

–  О мертвых либо хорошо, либо ничего?

–  Вы не можете утверждать, что он мертв.
–  Она положила правую ладошку на левую грудь.
–  Я чувствую, вот здесь, что он жив.

–  Я сегодня допрашивал свидетельницу, которая видела, как его застрелили.

–  Почему же у меня такое сильное чувство, что он жив?

–  Конечно, это не исключено, - сказал я без особой убежденности.
–  Окончательного свидетельства у меня нет.

–  Почему же вы не позволяете мне надеяться? Вам как будто хочется, чтобы он умер.

Я коснулся ее руки, лежавшей на груди.

–  Я никогда не встречал девушки с более чистой душой. И мне страшно не хочется, чтобы вы растратили ее на память о парне, который не любил никого, кроме себя.

–  Он был не такой!
–  Ее раскрасневшееся от гнева лицо излучало свет.
–  Он был прекрасный!

–  Извините, - сказал я.
–  Я устал. Мне не следовало пытаться руководить чужой жизнью. Из этого никогда ничего путного не выходит.
–  Я опустился на стул с гнутыми ножками, и меня закрутил темный водоворот мыслей.

Прикосновение к моему плечу заставило меня распрямиться. Сильвия смотрела на меня сверху вниз с улыбкой мудрой невинности.

–  Не нужно извиняться и не нужно сердиться. Я была не слишком милой.

Я проглотил готовый сорваться с губ каламбур и взглянул на часы.

–  Уже почти семь. Что вы собираетесь ей сказать?

–  Что вы велите. Может, вы сами возьмете трубку?

–  Она знает мой голос. Будете говорить вы. Скажете, что деньги у вас есть. Что вы готовы купить у нее информацию при условии, что она представит доказательства. Если она в Лос-Анджелесе или где-то поблизости, назначьте встречу на десять вечера, можно позже, если она будет настаивать. Она должна приехать в Западный Голливуд и остановиться перед домом номер 8411 по Солнечному бульвару. Там вы ее найдете.

–  Я?

–  Мы вместе.
–  Я написал адрес в записной книжке и вырвал для нее листок.
–  Как бы она ни упиралась, не соглашайтесь на другое место встречи.

–  Почему?

–  Вы появитесь со мной. Бесс может быть и не опасна, но у нее опасные друзья.

Сильвия прочитала адрес.

–  Что это за место?

–  Там моя контора. Это удобное, надежное место для разговора, и там есть встроенные микрофоны. Вы, конечно, не владеете стенографией?

–  Pas trop. Но я могу конспектировать.

–  Как у вас с памятью? Повторите мои инструкции.

Она повторила, ни разу не сбившись. Потом, с видом ребенка, вдруг вспомнившего о хороших манерах, сказала:

–  Пройдемте в библиотеку, мистер Арчер. Позвольте, я заварю вам чай, пока есть время. Или предпочтете спиртное?

Я сказал, что с удовольствием выпью чаю. Не успел я распробовать его вкус, задребезжал телефон. Это звонила из Лос-Анджелеса Бесс.

Глава 29

В половине десятого мы были в моей конторе в Западном Голливуде. Я набрал номер ответчика, и мне сообщили, что мистер Элайас Макбратни из Беверли-Хиллз дважды звонил в субботу и перезвонит в понедельник. Джеймс Спиноза-младший из утильсырья «Спиноза Бич» просил меня срочно с ним связаться по поводу каких-то недостач. Дама, отказавшаяся назвать свое имя, спрашивала меня четыре раза с восьми десяти до девяти двадцати вечера. Я поблагодарил телефонистку, сказав, что до следующего уведомления буду сам отвечать на звонки.

Я выключил настольную лампу. Кабинет слабо освещался прямоугольным белым лучом, проникавшим из приемной через тонированное стекло в двери. На фоне окна, подсвеченного снизу переливающимися огнями бульвара, вырисовывался силуэт девушки.

–  Посмотрите, как сверкают холмы, - сказала она.
–  Я никогда не видела этот город ночью. Это так ново и возвышенно.

–  Во всяком случае, ново.

Я стоял рядом с Сильвией, наблюдая за проносящимися внизу машинами. Я остро чувствовал ее близость в полумраке и так же остро ощущал бег времени. Фары вспыхивали и исчезали, как яркая вереница мгновений, бегущих из темноты в темноту.

–  Когда-нибудь нам придется поднять его домкратом и подвести под него основу.

–  А мне он нравится такой. Новая Англия - сплошные основы, и ничего больше. Кому нужны эти основы?

–  Например, вам.

Она повернулась, и ее плечо легко прошелестело по моему рукаву, как будто меня погладила сама темнота.

–  Да, мне нужны. Вы ведь человек с основами?

–  Не совсем так. У меня устройство компаса, и я боюсь, как бы стрелка не перестала вращаться.

–  Это даже лучше, чем основы. И я не верю, что вы чего-нибудь боитесь.