Наставник
Шрифт:
Но Винченцо тоже встал.
– Возможно, ты прав. Но… если у них есть маг, то рассчитывать на честный поединок не стоит. В принципе рассчитывать на честный поединок не стоит. С мечом ты справишься, а вот остальное…
Он выбросил руку, и в Миху полетели стрелы.
Огненные, чтоб его.
Поганый день продолжился.
До своей комнаты Миха дошел исключительно на упрямстве. И в кровать рухнул, как был, в грязи, крови, лохмотьях и, кажется, саже, которая местами покрывала кожу. Тихо охнул раб.
– Дайте ему напиться.
С другой стороны, он вроде как сам виноват.
– Мяса, - сказал Миха, не открывая глаз, ибо даже это казалось сейчас почти невозможным действием. – Много-много мяса. И хлеба. И молока. И вообще, тащите все, что есть. А ты… я тебя точно когда-нибудь пришибу.
– Сначала на ноги встань, - Винченцо прислонился к стене и тоже глаза закрыл. Синяки на шее налились цветом. Щеку его украшала пара глубоких царапин, которые зарастали, но куда медленнее, чем на Михе. А вот руку он придерживал.
– Встану.
– Вижу, тренировка состоялась и прошла успешно, - заявила Миара, вплывая в комнату. С нею появились слуги и служанки.
С едой.
– Для кого? – лениво поинтересовался Миха.
– Оба живы, значит, для обоих.
– А что, могло быть иначе?
Ответом стало молчание. Ясно. Стало быть, могло.
Миху подняли.
И помогли перебраться за стол, а вот ложку он отобрал, хотя явно готовы были и кормить. Наверное, появись такая надобность, и пожевали бы за Миху.
Чтоб их.
– Садись, маг, - предложил Миха, подхватив ближайший кусок мяса, в который вцепился зубами. Мясо было жирным и мягким, и сок потек по пальцам. А Миха его слизал, потом запоздало вспомнил, что руки стоило бы помыть.
Да и самому не мешало бы.
Дикарь заворчал.
И сомнения исчезли. Сначала пожрать, ибо голод, его терзавший, казался неутолимым, а потом все остальное.
– Повернись, - велела Миара. И Винченцо подчинился. Она коснулась шеи, покачала головой, как показалось, с укоризной. Тронула царапины на лице.
– Я не нарочно! – Миха чуть мясом не подавился. – Он первым начал!
– Мужчины… жить будете. Сядь и не дергайся. Я сейчас руку…
Сустав встал на место с противным хрустом. А ведь с виду такая хрупкая девушка. И главное, вправила весьма умело.
– Повязку наложу чуть позже. Поешь. И помойся. Пусть помогут.
Она повернулась.
– Эй, - Миха ощутил укол совести. – Может, присоединишься?
Дикарь опять заворчал. Он не был настроен делиться.
– К двум грязным вонючим мужикам? Настолько голодным, что ни о чем, кроме еды, они думать не способны? – поинтересовалась Миара с насмешкой. – Пожалуй, воздержусь. Я приду позже.
И удалилась.
Вот ведь. Магичка.
А Винченцо с утробным рыком вцепился в куропатку. И пусть держал он её левой рукой, правую поджимая к груди, но и так неплохо справлялся. И Миха поспешил.
А то ведь еды не так много, как кажется.
Глава 19
Глава 19
Она
и вправду вернулась.Не то, чтобы Миха ждал. Не хватало. Он ел. Долго ел. Потом кое-как помылся, отмахнувшись от помощи рабов, которым больше не верил ни на грош. Он сидел в воде, пока та не остыла, и соскребал со шкуры смесь грязи и пыли, и ту самую золу, и кровь, которая присохла и отходила плохо.
Потом снова ел.
И добравшись до кровати, рухнул в сон. А уже из сна его и вытащил Дикарь.
Миара была в комнате. Сидела на стуле. Ровная спина. Сложенные на коленях руки. Взгляд, устремленный в окно. За окном же темень. Ночь, стало быть.
– Если убивать пришла, поспеши, - сказал Миха, подавив зевок.
– Если бы хотела, я бы уже, - отозвалась магичка, не отрывая взгляда от окна. Миха тоже поглядел. Стекла, вставленные в свинцовую оплетку, были толстыми и мутноватыми.
И наверное, это тоже можно как-то усовершенствовать. В голове что-то крутится про песок, но ничего конкретного. И от этого даже обидно слегка.
Выходит, Миха сам по себе ни на что не годен? Чтоб без компа и всеведущего гугла под рукой? А как же образование? Он ведь не троечником был. И кружки посещал, только от тех кружков в памяти остался едковатый запах жженого дерева и друг-Васька, подбивающий сбежать. Главное, не понятно, куда.
– К тому же, я с тобой связана, - уточнила Миара
– Кто вас, суицидников, знает.
– Верно, - она опустила голову. – Ты используешь не те слова, которые должен.
– А где написано, что я должен?
– Нигде. Но… я читала о подобных тебе. Примитивное племя. Дикое. Сильные. Выносливые. Способные к частичной смене ипостаси. Но при том живущие в пещерах. Вы пробиваетесь охотой и рыбалкой. Торгуете с местными, куда более цивилизованными племенами.
Миха поскреб бок.
И не стал отвечать. А что ему и вправду сказать-то?
– Ваш язык тоже прост. Некоторые называют его животным. Близким к животному.
Дикарь обиделся. И Миха тоже.
– Сама ты животное.
– В некотором роде, - Миара поднялась. – Мы все в той или иной мере животные.
И не поспоришь ведь.
– Зачем пришла? Побеседовать о смысле жизни?
– Нет. В жизни нет совершенно никакого смысла, - сказано это было с горечью. Но Миара сделала шаг, и платье её соскользнуло на пол.
– Стоять! – Миха резво отодвинулся и руки вытянул. – Что за…
Интересно, пора звать на помощь или уже поздно.
– Я не собираюсь причинять тебе вред.
– Ну да, сплошную пользу.
– Тебе нужна сила. Чтобы восстановиться, - она стояла в двух шагах от кровати. Голая. И… да, проклятье, она была красива.
По-своему.
Невысокая. Худощавая. Гибкая. И грудь имеется, пусть не большая, но… имеется. А еще у него давно никого не было.
Но это и странно.
Ночь.
Обнаженная… ладно, пусть будет красавица или почти. А мысли у Михи явно не те, которые должны бы быть в такой ситуации.