Наставник

Но кто ж его спрашивает-то?

– Ты ешь, - добившись своего Хальгрим разом успокоился, даже стал как-то дружелюбен, благостен. – Ешь побольше… а то ведь и вправду… и ты, мальчик, ешь. И ты, дорогая сестра, а то совсем подурнела. Но ничего, потом, как все решится, подыщем тебе какого мужа, из непривиредливых. А то ведь баба без крепкой руки совсем страх теряет.

Миара поймала брата в коридоре.

– Ты меня избегаешь, - сказала она, ухватив за руку. И пальцы стиснули запястье, предупреждая, что уйти от этого разговора не выйдет. – Почему?

– Не знаю, - честно ответил Винченцо. – Прости.

– Я так сильно изменилась?

– Нет.

– Подурнела?

– Ты? – он вполне искренне рассмеялся. – Вряд ли это возможно. А с чего тебя вообще подобная ерунда волнует?

– Не знаю, - Миара руку не разжала, но потянула за собой. А он подчинился.

Всегда ей подчинялся.

И шли молча, по одной из лестниц, которыми замок был пронизан, словно старый дом крысиными норами. Встречались люди. Слуги. Рабы. Стража. И все-то делали вид, что не видят, не замечают. Лишь на крепостной стене, к которой ход вывел, встретили их недружелюбными взглядами.

Нервничают.

И понятно. Люди чувствуют неладное, в этом они любой крысе фору дадут. Чувствуют и пытаются понять, как быть и что делать, чью сторону выбрать, или и вовсе не выбирать, но держаться в стороне?

Наверху гулял ветер.

А ночи сделались холоднее. Лето догорает, еще пару недель и вовсе спадет эта удушающая жара.

– Красиво, правда? – Миара все-таки отпустила руку и обняла себя.

Красиво.

Сумерки. И созвездья костров там, за стеной. Они кажутся далекими, но опытные воины не обманываются. Костры близки. Как и люди, у них сидящие.

– Их стало больше. Каждый вечер становится больше. Ненамного. Один или два… и не просто так.

– Думаю, что да.

– Что он тебе приказал?

– Хальгрим?

– Кто еще? Эти три дня ведь не просто так.

– В благородство не веришь?

Миара выразительно фыркнула.

– Он хочет, чтобы я сварил дурман.

– Тогда понятно, - Миара щурилась. – Что будем делать?

– А есть варианты? Мы привязаны к этому дикарю.

– Дикарем ты его не считаешь, - она снова произнесла это утверждающе. А потом добавила. – Да и я. Он неправильный. Хотя пока не пойму, в чем дело… как же мне библиотеки нормальной не хватает!

– Вернись домой. Покайся.

– Ну да, меня поймут и простят. Даже, может, живой останусь. На некоторое время. Но библиотеки жаль. Пожалуй, больше, чем всего остального, - Миара вздохнула. – Ты изменился. Я изменилась. И… мне кажется, что я тебе не нужна. И ему не особо. И никому, выходит, не нужна. Разве что Теону, но лучше бы я была не нужна ему.

Мимо медленно, нарочито медленно, прошел стражник в полном доспехе. И остановился неподалёку, явно собираясь послушать. Пускай. Миара сотворила знак.

– Я могу убить его.

– Хальгрима? Или…

– Обоих. Иногда даже хочется. Я представляю, что умерла. И так становится хорошо, - на её губах появилась мечтательная улыбка. – Представляешь, не надо больше бежать, не надо прятаться. Не надо ждать удара. Готовиться. Искать того, кто предаст. Гадать, когда же предаст, чтобы успеть раньше… благодать.

– Ты просто устала.

– Давно уже, - она оперлась на стену. – Зельем я сама займусь. Но он захочет попробовать на ком-то.

– Я тоже так думаю, - Хальгрим не был похож на человека, обремененного избытком доверия. – И даст сам. Или поручит кому-то из своих. Кому верит.

– Именно.

– И…

– Зелья бывают разные. Надо подумать, - Миара потянула прядь волос. – Надо хорошо подумать…

– Времени немного.

– Успеется. Только… пожалуйста, не избегай меня больше, ладно? Самой удивительно, но… кажется, мне тоже кто-то да нужен. По-настоящему.

Ложь.

Но так похожа на правду, что отчаянно хочется поверить. И главное, что не только Винченцо. Она и сама готова верить. И потому смотрит так, с надеждой, с болью в глазах.

– Конечно…

От него ждут этого слова. И он произносит.

Почему бы и нет?

– Спасибо.

– И тебе, - странно, но становится немного легче. – Ты… приглядывай за ним, ладно? Хальгрим не станет полагаться только на нас.

Миара чуть склонила голову.

– Зелье.

– Тогда я с ним побуду. Хотя… у Хальгрима возникнут вопросы.

– Скажешь правду. Что в зельях я понимаю лучше.

Верно. Доверия это не прибавит, но его и так нет.

– Ты красивая, - зачем-то сказал Винченцо, пусть и в спину, но Миара остановилась. – Ты очень красивая. Если тебе это надо слышать.

– Надо. Я же все-таки женщина.

Наверное.

Только почему-то Винченцо постоянно об этом забывает. Хотя… сестра ведь. А костров и вправду стало больше. Интересно, кто-нибудь еще заметил это?

Арвис – опытный вояка. Должен был бы.

И не только он.

А Дикарь не спал. Расхаживал по комнате, от стены до стены. И был более обычного похож на зверя. Он обернулся на звук открывающейся двери и застыл.

– Мы полагаем, что тебе не стоит быть одному, - сказал Винченцо. – Хальгрим не будет рисковать.

– Он ведь дал отсрочку. Зачем?

– Не знаю. Но вряд ли из милосердия. Я войду?

– Милосердие здесь вообще, как я посмотрю, не в чести.

– У вас иначе?

– Когда как, - Дикарь кивнул. – Я вот что подумал. Мне бы… потренироваться, что ли? Вспомнить…

Его передернуло. Да и не только его. Винченцо весьма живо ощутил горячее прикосновение кнута к коже. Но согласился, что мысль здравая.

– Это да, не помешало бы.

– Вот. С кем? Местным я не больно доверяю.

– А мне доверяешь?

– Нет, - Дикарь был по-варварски искренен. – Но у тебя вроде бы нет причин меня убивать. Если ты, конечно, не желаешь сам подохнуть. Правда, уж извини, вид у тебя не самый бодрый.

– На себя посмотри, - огрызнулся Винченцо, но больше для порядка. – Но я буду рад оказать тебе помощь.

И поклонился.

И почти не удивился, когда Дикарь повторил поклон.

А потом уселся на пол и скрестил ноги. Махнул рукой, предлагая Винченцо занять какое-нибудь кресло. И сказал: