Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

– Не ори, – сказал второй полицейский грозным шепотом. – Он, может быть, спит. Тепленького возьмем…

– Или ботинки снял здесь, – предположил Дирк, тоже тоном ниже. – Чтобы следов не оставлять…

Роберт поднялся. Полицейские еще не могли его видеть, но заметили исчезновение ботинок.

– Ага, – удовлетворенно произнес один из них. – Попалась птичка.

– Осторожнее, – сказал Дирк. – Он может быть вооружен.

Если бы не это ценное замечание, Роберт и не вспомнил бы про пистолет в кармане. Он запустил руку в карман. Пальцы ощутили ребристость металла.

– Видал, какую бойню они в том коридоре устроили, – продолжал Дирк.

– Ансон, выходи! – крикнул полицейский. – И без глупостей! Мы тоже не с голыми руками пришли!

Роберт шагнул к выходу из расселины.

– Не стреляйте, – хриплым со сна голосом сказал он. – Я выхожу.

– Это правильное решение, – откликнулся Дирк. – Я даже рад, что ты именно нам достался.

– Конечно, – согласился его напарник. – Премию дадут, какую-никакую…

Роберт осторожно выглянул наружу. Дирк и невысокий крепыш оказались с другой стороны ручья, шагах в пяти от него. Дула их пистолетов смотрели прямо на расщелину. Ансон знал, что преследователи еще не видят его рук. Что сейчас надо резким рывком вынуть руку из кармана и… Роберт понял, что не сможет выстрелить.

– Вынь-ка руки, чтобы я их видел, – подозрительным тоном сказал крепыш.

Роберт вынул обе руки и показал ему пустые ладони.

– Иди сюда, – сказал полицейский.

Роберт сделал шаг вперед. Дирк попятился, заходя за спину напарнику.

– Ты чего это… – пробормотал тот.

Но он держал на мушке Роберта и не стал поворачиваться. Дирк поднял руку с пистолетом и аккуратно ударил его рукоятью по макушке. Тот без звука сложился. Ошарашенный Роберт смотрел на Дирка.

– Я бы на твоем месте переоделся, – сказал тот и слегка пнул бесчувственного напарника под ребра. – С Тридцатого квартала уже оцепление сняли, между прочим.

Тридцатый квартал граничил с рекреацией, а Роберт не успел забрести вглубь насаждений. Купола жилых ячеек виднелись за деревьями. Роберт не знал даже, что ответить на это. Все произошло слишком быстро. Дирк усмехнулся.

– Я очень рад, что это мы тебя нашли, – повторил он. – Я всю жизнь мечтал поохотиться на слонов!

Ансон слабо улыбнулся в ответ. Дирк развернулся и пошел прочь, насвистывая. Роберт, словно очнувшись, сделал шаг к полицейскому, все еще валявшемуся в беспамятстве. Дирк обернулся.

– Ты бы пистолет ему оставил, – сказал он. – Ему же выговор объявят и из жалованья вычтут. А у Джона трое детей на шее.

Роберт молча кивнул. Про себя он подумал, что в Центральных отсеках люди действительно мягче. С точки зрения джонсита, ничто не могло помешать Роберту вытянуть пистолет охранника и застрелить Дирка в спину. Но, возможно, и Дирк не был бы столь великодушен с уроженцем крайнего отсека?

Натягивая комбинезон Джона – он оказался немного коротковат Ансону, – Роберт вспомнил, что в Тридцатом квартале живет Джек Милн.

Дверь не открывали так долго, что Роберт подумал уже, что Джек на смене. Но вот за дверью раздался какой-то странный скрип, и она открылась. Джек Милн изумленно уставился на Роберта.

– Что это на тебе? – удивился он.

Роберт смущенно поправил висевшие на шее четки с крестиком и венок из белых цветов. По дороге он столкнулся с процессией последователей Единой Церкви. Они несли хоругви, статуи и пели гимны в честь Высадки. Шествие запрудило собой весь коридор между жилыми ячейками. Роберту ничего не оставалось, как присоединиться к ним. Они все равно шли в нужную сторону. Роберт сообразил, что в его положении самое лучшее – затеряться в толпе.

– Ладно, заходи, – сказал Джек.

Снова раздался легкий скрип. Роберт шагнул внутрь. Только когда дверь закрылась, Ансон понял, что Джек сидит в инвалидном кресле-коляске.

– Что… – пробормотал Роберт.

Джек с печальной усмешкой следил за направлением его взгляда. Роберт непонимающе скользнул глазами по одеялу, скрывающему культи на месте ног Милна. Руки Джека были целы, не хватало только кисти правой руки.

И тут Роберт понял.

– Это ты, – сказал он. – Ты согласился убить нерв в третьей операторской. И ты ведь знал…

– Да, – сказал Джек. – Я не хотел. Я пытался уехать в Палау. Но после сообщения о том, что тебя прикончили озверевшие фанатики, я понял, что у меня нет выбора. Я, правда, сразу засомневался, что ты мертв…

– У тебя почти получилось, – помолчав, сказал Роберт. – Ты нервожил не третьего класса, а минимум пятого. Я уж думал, что не смогу выйти на контакт. Ты здорово его покалечил.

– Он меня тоже, как видишь, – ответил Джек.

– Меня ищут, – сказал Роберт. – Дай мне только стакан воды, и я уйду.

– Жаль, что это все, что я могу сделать для тебя, – сказал Джек.

Он развернул кресло, чтобы поехать на кухню. Из глубин ячейки вдруг раздался женский голос, который Роберт, к своему изумлению, узнал.

– С кем ты разговариваешь, милый? – спросила Сьюзан. – У нас гости?

Она вышла в коридор. Увидев Роберта, Сьюзан так и застыла на месте. Роберту некстати вспомнилась та женщина, что замерла посреди коридора, увидев джонситов, и лишилась головы за свою нерасторопность.

– Привет, Сьюзан, – не своим голосом сказал Роберт.

Сьюзан сориентировалась быстро. Недаром она работала помощником логистика отсека Висконсин.

– Это все он! – взвизгнула девушка, указывая на Джека. – Он так хотел меня, что решил тебя погубить! Это из-за него тебя отправили на выселки к джонситам! Я его отговаривала! Он меня бил! Убей его!

Роберт перевел взгляд на Милна. Джек болезненно улыбнулся.

– Я пришел ее утешить, когда сообщили о твоей смерти, – сказал он. – Тогда я еще мог ходить, но уже знал, что скоро не смогу… Я должен был отказать, я знаю. Но мне было так жутко думать, что я останусь один…

– Ах вот значит как! – завопила Сьюзан. – Ты все просчитал! Ты меня использовал!

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Роберт.

– Ты же пить хотел, – напомнил Джек.

Роберт махнул рукой.

– На втором отсюда перекрестке есть питьевой фонтанчик, – совершенно трезвым голосом сказала Сьюзан.

– Извините, что не встаю, – сказал Доминик.

Он сидел на грязном полу камеры в заляпанном кровью комбинезоне. Ногу ему кое-как перевязали. Не меньше трети лица Доминика занимал роскошный синяк. Однако глава джонситов не казался жалким и не выглядел проигравшим.