Настоящая фантастика – 2012 (сборник)

– Хватит паясничать, Стогов, – устало сказал Алексей Коренев.

Коренев уже знал, кто из них действительно проиграл эту игру.

– Вы можете подойти поближе, я не кусаюсь, – сказал Доминик.

Коренев не стал приближаться к нему. Вместо этого Куратор подошел к стене камеры и тяжело оперся на нее рукой.

– Ответьте мне на один вопрос, – сказал Коренев. – Как? Ну как? В системе всегда хранится отчет о том, кто активировал ту или иную команду. Но мы с вами знаем, что это был не я!

Доминик смотрел на Куратора, и ни тени сочувствия не читалось в синих глазах джонсита. Стогов отлично представлял себе, какую баню устроили Кореневу его коллеги по Ареопагу. Но неприятности Коренева были последним, что волновало Доминика. Впрочем, он не видел смысла держать что-то в тайне. Коренев вполне мог узнать все и сам – просто приказав медикам сделать Доминику нужный укольчик.

– Команду активировала ваша дочь, Алиса Коренева, – ответил Доминик.

Глаза Коренева, казалось, сейчас полезут из орбит.

– Моя дочь? – непонимающе произнес он и повторил с невыразимым ужасом в голосе: – Моя дочь?!! Но…

– Избавьте меня от подробностей вашей семейной жизни, – поморщился Доминик.

Когда Алиса сказала: «Папа меня убьет», – у Доминика зародились некоторые предположения насчет отношений родителей и детей в семье Кореневых. Но семейные саги тоже не интересовали Стогова.

Коренев справился с собой.

– Я зайду к вам попозже, – сказал он и покинул камеру.

Буквально через несколько минут дверь снова открылась. Доминик подумал, что Коренев все же решил прибегнуть к традиционным тактикам допроса. Но вместо врача со шприцем в руке это оказался полицейский. Без лишних слов он препроводил Доминика в душевую комнату, где тот с большим наслаждением вымылся. Ему было, в сущности, наплевать, что будет с ним дальше. Пристрелят его после душа или предложат сытный обед. Как и все джонситы, Стогов умел ценить простые радости. Он уже сделал все, что мог. Все, что должен был. Огромный маховик был запущен, и его уже никто не мог остановить. Доминик гордился тем, что маятник истории человечества сдвинулся с места благодаря и ему в том числе, но собственная дальнейшая судьба его уже мало волновала.

Хотя, конечно, пожить еще было бы совсем неплохо.

После душа ему выдали чистый комбинезон без знаков различия, перевели в другую камеру – почище и посветлее, в которой имелась даже кое-какая мебель. Доминика осмотрел врач, который вложил в рану на ноге заживляющий коллоид. Полицейский принес обед из трех блюд. Разделавшись с едой, Доминик повалился на кровать и тут же заснул – спокойным, легким сном без сновидений.

Когда он проснулся, Коренев сидел на стуле и смотрел в окно (в этой камере имелось даже окно, затянутое плотным прозрачным пластиком).

– Стогов, – сказал он. – У меня к вам деловое предложение.

Коренев был готов проиграть пару раундов. Но не всю игру.

Доминик сел на кровати.

– Я слушаю.

– Я ввожу вас и других руководителей джонситов в состав Ареопага, – сказал Коренев.

– Это сильно, – кивнул Доминик. – А что вы хотите взамен?

– А вы не дадите этим прогнившим пердунам убить меня! – с силой произнес Коренев, всем телом наклонившись вперед, к Доминику.

– А, – догадался тот. – Экстренное совещание Ареопага все еще не собралось? Долго же вы раскачиваетесь!

– Да, – сказал Коренев. – Пятеро членов Ареопага скончались, услышав сообщение Корабля о том, что… – он запнулся.

– О том, что высадка на Надежду все-таки состоится, – с наслаждением закончил Доминик.

– Да. Поэтому задержали совещание. В отсеках перевыборы, ну вы понимаете. До совещания осталось два часа. Я не могу дать вам много времени на раздумья. Я знаю, вас, джонситских вождей, шестнадцать человек – по числу отсеков, где вы установили свою власть. За вычетом пятерых членов Ареопага, не выдержавших последних новостей, нас станет сорок. Решение о казни члена Ареопага можно вынести только двумя третями голосов, которых они не смогут набрать, если вы все проголосуете против. Если вам нужно обсудить условия договора, я могу дать вам возможность связаться с вашими товарищами.

– Да нет, не надо, – сказал Доминик. – Такое решение могу принять и я сам.

– Вот как, – медленно произнес Стогов.

– Да. Мне нужно будет только переговорить с ними приватно перед заседанием, чтобы они знали, что делать.

– Хорошо, – кивнул Коренев.

– Ах да! Вряд ли они согласятся приехать, если их пригласите вы. В половине отсеков и лифтов-то нет…

– Эта проблема решается.

– В приглашение надо будет включить кодовую фразу, – сказал Доминик, глядя на Коренева веселыми глазами. – А именно: «Верны заветам Крэка Джонса; чужого нам не надо, но и своего не отдадим».

– Позвольте, я запишу, – ответил Коренев.

Он извлек из кармана комбинезона минибук с сенсорным экраном. Доминик повторил кодовую фразу. Записав ее, Коренев поднялся и направился к дверям.

– Вы тоже, кстати, можете выходить, если хотите, – сказал он. – Только не уходите далеко, заблудитесь.

– Спасибо, – ответил Доминик. – Да я и не смогу далеко ускакать.

Он похлопал себя по раненой ноге.

– Я рад, что встретил такое доверие и взаимопонимание, – произнес Коренев. – Все-таки мы с вами сыновья одного народа, а братья всегда договорятся.

– Я обещаю, что Ареопагу не удастся вас прикончить, – кивнул Доминик.

– Однако страховка никогда не повредит, – холодно продолжал Коренев. – Я внес некоторые изменения в пищевую программу отсека Палау. Они касаются только одного человека, который, я знаю, дорог вам. Само по себе вещество, которое будет теперь добавляться в ее порцию ежедневной пищи, не является ядом. Все дело в количестве этого вещества… Оно, знаете ли, имеет тенденцию накапливаться.

Доминик сжал кулаки, но не тронулся с места.

– Даже мы, джонситы, не трогаем детей, – сказал он. – А вы хотите оставить сиротами…

Коренев поморщился.

– Все дети и даже многие внуки госпожи Стоговой уже взрослые люди, – возразил он.

Доминик перевел дух. Он понял, что чуть не проговорился. Коренев мог внести изменения в план питания любого жителя Палау.

– Так вот, отменить эту… диету… могу только я. Только я, – со значением повторил Алексей. – Не новый Куратор, а только я. И чем быстрее я это сделаю, тем меньший вред будет нанесен здоровью вашей милой бабушки. Ну, а если у меня не будет возможности этого сделать…

– Я вас понял, – сказал Доминик.

Тихо звякнул колокольчик. Карточка негромко стукнулась о приемник. Алиса чуть не подавилась едой.

– Что это? – спросила девочка настороженно.

Она подошла к Роберту, когда тот пил воду из фонтанчика на перекрестке, и деликатно похлопала по спине. В следующий миг Роберт был как никогда близок к тому, чтобы убить человека. Но успел узнать девочку, прежде чем надавил на спуск. Дома Алиса рассказала ему, что спряталась в парке под скамейкой. Не успела она свернуться калачиком, чтобы торчащие ноги не выдали ее – она была рослой девочкой для своего возраста, – как на аллее появились полицейские. По иронии судьбы, они уселись передохнуть именно на эту скамейку. Алиса провела незабываемые полчаса, разглядывая их грязные сапоги и слушая не менее грязные речи.