Настоящее - Прошлое - ...

Когда-то я завидовала Тамаре. Ее умению жить легко. Но я никогда не могла подумать, что принцип – Мне наплевать на то, что вы обо мне думаете, я о вас вообще не думаю, сыграет против меня.

Она просит прощение? Что мне ее «прости нас», когда она мечтает, чтобы я сдохла поскорее и моя душа переселится в ее дочурку?! Что мне ее жалкие слезы и кислая мина, когда она отобрала у меня мужа и именно она воплотит его мечту о большой семье в реальность?

Черта-с два! Не получите вы ни моей души, ни прощения, ни моей смерит! Обломитесь, лицемерные подлые твари!

Из всего этого я не произнесла ни слова, но мысли были настолько эмоциональны, что это повлекло за собой очередной приступ удушья. Снова и снова, я, словно выброшенная на сушу рыба, жадно хватала воздух, и, в очередной раз, только при помощи Павла Олеговича осталась на этом свете.

– Александра Валентиновна, вот вы зачем так нервничали, что повлекли за собой такие последствия? Обрадовались мужу и подруге? Так не стоит так на них реагировать, а то мне придется запретить им вас посещать.

– Запретите.

– Что?

– Запретите.

– Вы не хотите, чтобы они к вам приходили?

– Да.

Это было последнее слово, на которое у меня хватило духу, прежде чем я погрузилась в полудрем, умиротворенная и успокоенная снотворными препаратами.

Глупая привычка взвешивать все «за» и «против» вновь дала о себе знать. Еще глупее было то, что на моих весах было – жить или не жить. Как будто-бы я что-то могу решить.

Мысли, мысли, мысли…

А ведь Павел Олегович прав – почему я должна умирать, даже еще не пожив? Почему кто-то будет радоваться жизни, рожать детей, влюбляться, а кто-то должен гнить в земле? Но с другой стороны – судьба, а от нее, как известно, не убежишь. Хотя, кто знает, что умереть в тридцать – это моя судьба? Может моя судьба перебороть саму себя, все болезни, невзгоды и жить?

Я ведь и не жила толком. С раннего детства я была привязана ко всевозможным правилам, полностью покорившись чужим устоям, взглядам и требованиям. Желание всегда и все делать правильно, быть хорошей для всех, угодить всем, боясь обидеть или поступить неподобающе. Всю жизнь жить ради кого-то, как кому-то нужно, как кто-то считает правильным. Жить в вечном страхе – разочаровать, но почему? Я ведь не сто долларов, которые непременно нравятся всем, как удачно было подмечено кем-то, когда-то. Но если хорошо покопаться в моей жизни, то станет ясно – именно так я ее и прожила, в вечном желании всем угодить и всем понравиться, еще не осознавая того – что я не сто долларов.

В детстве, боясь огорчить родителей, я из шкуры вон лезла, только бы быть лучшей в классе – отличницей. Но, чтобы моя лучшая подруга не чувствовала себя ущербной, я старательно прикидывалась глупышкой вне школы.

В юности, вновь не желая досаждать родителям своими проблемами, я самостоятельно принимала глупые решения, причиняя тем самым боль всем – включая и саму себя. В то же время причина, с которой началась моя безрассудная взрослая жизнь, скрыта тоже в желании угодить. Я ведь просто пошла на поводу у подруги, поэтому отбросив книги, я последовала за ней на пляж и ринулась в омут с головой. Аборт – итог, всего этого. А отсутствие детей – последствие. Страх быть белой вороной толкнул меня в постель со взрослым женатым мужчиной. У всех моих подруг давно ЭТО было, а чем я хуже? Желание быть такой как все нормальные подростки, двигало мной, когда я связалась с Дроном. Желание отблагодарить Федора за его преданность на протяжении долгих лет – вылилось в брак.

Страшно, но я ведь и не любила никогда… Я думала, я искренне верила, что полюбила, но ведь это было не так.

Подумать только, прожив тридцать лет, только на пороге смерти я смогла разобраться в себе. Только сейчас я смогла сделать переоценку прошлого.

Сделав вывод, должно было бы полегчать, но от чего-то стало больно и грустно. Жизнь закончится не сегодня, так завтра, а я ею так неправильно распоряжалась. Не так жила, не тем дорожила, не тех любила…

Подведем черту: Я одна. Больная, никому ненужная женщина. У меня не осталось никого. Родители умерли. Дети так и не появились. Муж ушел. Жизнь прекрасна!!!...

Нет, я ошиблась, я не одна. Здоровый сарказм меня все-таки не покинул.

Неделя самопознания протекала быстро. Павел Олегович никого ко мне не пускал, оставаясь единственным моим собеседником.

Изучая прошлое, я внимательно слушала наставления доктора о настоящем.

К концу недели мне захотелось жить. По-настоящему, не для кого-то – для себя.

Моя душа наполнилась теплом и надежной – меня действительно ждет еще все впереди. Я научилась любить себя даже такой, и мне безумно захотелось выздороветь.

Каждый новый день я благодарила все силы природы, всевышнего и все вокруг, за то, что даровали мне его. Каждый день я уже не вымучивала, а старательно перебарывая боль проживала, на сколько это было возможно в моем положении.

Я сама попросила доктора возобновить мои прогулки. Я с аппетитом кушала, хотя через раз все съеденное выходило наружу. Я перестала отказываться от лечебной гимнастики и массажа. Я даже попросила пригласить парикмахера, чтобы сменить «тифозную» прическу, которая болела вместе со всем организмом, на стильную стрижку.

Физически мне не стало лучше. У меня все так же болело, и все так же не было сил. Я не начала бегать и не набрала нужный мне вес. Я не стала здоровой, но я смогла стать счастливой, насколько это понятие можно применить к моему состоянию. Я больше не жалела себя и не проклинала эту несправедливую жизнь. Стиснув зубы, я терпела боль, принимая ее как нечто необходимое, перед бескрайним и безоблачным счастьем, полном здоровья и любви.

Я была готова встретить Новый год, с полной уверенностью что переживу его и еще много-много лет после.

– Паш, а Федор все еще является, или уже покинул затею увидеть меня?

Павел Олегович не так давно стал для меня просто Пашей, а я ему Сашей. Мы отказались по взаимному соглашению от официальных Александр и Павлов Олеговичев.

– Он приходит каждый день, вот и сегодня уже был. Обещал завтра обязательно передать тебе новогодний подарок.

– Можешь разрешить ему меня навестить. Я больше не злюсь на него и не обижаюсь. Я ничего к нему не чувствую и будет справедливо, если я ему об этом скажу, облегчив свою душу. Я хочу вступить в Новый год честно. Начать все с нового листа. Белоснежного и огромного. На нем не будет места прошлому, с которым я хочу попрощаться, не будет планов на будущее – оно никому не известно, будет только настоящее.

– Как пожелаешь. – Павел сиял от счастья. – Уже завтра двери твоей палаты будут вновь раскрыты для всех желающих.

– Уж слишком громко сказано.

Желающих меня навестить кроме Федора, ну, возможно еще Тамары, нет. Когда только со мной началась вся эта история, меня навещали сотрудники моего ресторана, коллеги и даже Борис Сергеевич заходил, однажды, но сейчас. Сейчас никому нет до меня дела. Ну и ладно. Еще чуть больше недели назад эти мысли вызвали бы у меня слезы, но не сегодня. Сегодня мне все равно интересна ли моя персона кому-то, главное, что она стала интересна мне.