Настоящее - Прошлое - ...

Не без усилий подняв голову к доктору, я впервые за несколько месяцев улыбнулась:

– Павел Олегович, вот вы такой взрослый, а в сказки верите. Возможно, вы и вылечили бы меня, если бы знали что лечить. У меня нет ни малейшего желания дальше исполнять роль вашего подопытного кролика. Я больше не хочу вдыхать запах больницы и лицезреть белые стены. Я хочу домой. Там, по крайней мере, я буду рядом с родным мужем, в родных стенах, вдыхать родные запахи. Может, я проживу еще не один год, а может и меньше дня, но я хочу быть дома, понимаете?!

Доктор повержено опустил глаза:

– Я не стану вас удерживать силой. Поступайте так, как считаете нужным. Только позвольте вас ежедневно навещать.

– Договорились. Вот только если муж не будет против визитов такого симпатичного мужчины.

Это было, по меньшей мере, глупо, но мне почему-то захотелось пококетничать, может быть последний раз в своей не долгой жизни. И я была несказанно благодарна Павлу Олеговичу, который поддержал мой порыв, не обращая внимания на внешне ущербную женщину.

– Думаю, он будет против, ведь такая женщина, находка для любого мужчины. Но мы его убедим. Я буду приходить только тогда, когда он будет дома.

– Боюсь в таком случае, вы будете навещать меня не более одного раза в месяц.

– Это почему?

Мне было тяжело стоять, и я присела на ставшую родной койку, склонив голову вниз:

– Федя в последнее время даже у меня редко бывает, он весь в работе… в командировках… В общем, дома он бывает не часто, так что вам придется посещать меня без свидетелей, если конечно не боитесь.

– Страшновато, конечно, но я думаю, мы с вашим мужем найдем общий язык и не станем прибегать к насилию.

Я рассмеялась. То-ли доктор действительно не понял, какой страх я имею ввиду, то-ли решил вновь сделать мне приятно.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста. А за что?

– За то, что не испугаетесь остаться наедине с такой «красоткой» как я.

– Александра Валентиновна, немедленно прекратите. Вы достойны внимания любого мужчины. Вы очень красивы.

Я была признательна ему за эти слова, но их все же не стоило говорить. С моих глаз покатились слезы. Я давно не плакала, как и не смеялась. Слезы давно высохли, как и тело. Но вот сегодня, этот очаровательный доктор заставил меня и посмеяться, и всплакнуть.

– Извините, если я что-то не так сказал и невольно обидел.

Доктор присел рядом и слегка приобнял меня.

– Вам не за что извиняться. А мне стоит вас наоборот поблагодарить. Вы смогли заставить меня почувствовать себя вновь живым человеком, со всеми эмоциями. Спасибо.

– В таком случае всегда – пожалуйста. – Голос Павла Олеговича стал увереннее. – А позвольте мне доставить вас домой, заодно и узнаю путь.

– Предложение заманчивое, но я уже вызвала такси. Мой домашний адрес указан на всех больничных бланках и картах, так что при желании вы меня точно найдете. Все вещи, которые я не смогу сейчас увезти с собой, завтра заберет моя подруга Тома, или супруг, если он в городе. Благодарю вас за все, но мне пора.

– Хорошо. Тогда позвольте вас проводить.

Показывать гордость в моем положении глупо, поэтому я приняла предложение и спустя несколько минут уже сидела в иномарке с шашечками.

– Счастливой дороги.

– Спасибо.

Хотя дорога не заняла более десяти минут, мне показалось, что я еду целую вечность.

Выйдя из автомобиля, я еле дошла до квартиры, а переступив порог, сразу же направилась в спальню.

Рухнув на кровать, и оглянувшись по сторонам, на меня накатили слезы. Я взывала то к Богу, то к Дьяволу, задаваясь одним и тем же вопросом – За что мне все это?

Я с детства не переносила боль. Боялась стоматологов, как огня, да и посещала заведения медицинского характера только в крайней степени – прохождение планового медосмотра, было самым большим моим подвигом в этой области до последнего времени.

Гинекология – это другое. У меня ничего не болело, врачи просто пытались понять – Почему я не могу выносить ребенка? Я сдавала безболезненные анализы и принимала некоторые препараты, которые не влекли за собой никаких последствий. А сейчас?

Я сама себе напоминаю засушенного кузнечика переболевшего тифом.

Эта мысль заставила меня улыбнуться. Улыбка сквозь слезы, что может быть глупее.

Немного успокоившись и отдохнув, мне захотелось обойти свои владения, в которых я не бывала без малого полгода.

Все было на своих местах. Ничего не изменилось, вот только вещей Тамары, было многовато. В ванной сохнет ее белье. На кухне диетические хлопья, кола и обезжиренные продукты в холодильнике. Прямо в гостиной, на мягком уголке, красуется огненный пеньюар, а рядом с ним домашние шлепанцы на шпильке с милым пушком в цвет белья.

Выйдя на лоджию с желанием понежиться в родном с детства кресле, которое я забрала от родителей сразу же, как переехала, я обнаружила полную пепельницу бычков с губной помадой, красовавшуюся на журнальном столике рядом.

Вдохнув глоток свежего воздуха, мне захотелось вернуться в спальню, и только тогда, я заметила некие дополнения и в ее интерьере. На трюмо полно косметики, которой я никогда не пользовалась. На подоконнике, моя хрустальная ваза с букетом шикарных орхидей.

Меня бросило в жар, возможно подскочило давление, мне захотелось прилечь.

Все что я увидела, безусловно принадлежит Томе. Федя никогда в жизни не питался ничем обезжиренным и уж точно не носил такого нижнего белья, которое я видела в ванной.

– Странно, а почему это мне Тома ни разу не сказала, что частенько у нас бывает?

Вопрос возник сам собой, вот только ответ я найти не могла. Что-ж, придется дождаться либо Федю, либо Тому, и все вопросы испарятся.

Поворот ключа во входной двери. Знакомые голоса. Веселый смех.

– Федь, это ты?

Конечно я узнала его голос, но мне ведь нужно было дать о себе знать. В ответ – тишина, причем полнейшая, которая на минуту заставила меня подумать, что мне все показалось.

– Са-ша-а-а???

Спустя несколько минут в спальне появились двое – Федор и Тамара, причем ни один из них не спешил подойти ко мне.

– Ты это что здесь делаешь? – Федя мог бы этого и не спрашивать, этот вопрос легко читался на обеих лицах.

– Ты хочешь знать, что я делаю в своем доме?

– Да. В смысле нет… В смысле… Сашенька, ты ведь должна быть в больнице.

– Шурупчик, – первая подбежала ко мне Томка и сразу-же набросилась с объятьями и поцелуями. – Дорогая моя, тебя выписали! Наконец-то, тебя выписали! Они узнали что с тобой? Врачи поняли, как тебя лечить? Шуруп, ты выздоравливаешь?