Настоящее в будущем
Шрифт:
— Понял, — Альберт поднял руки в знак примирения. — Не вини Адама, ладно? Вини только меня. Это всецело на моей совести, и, прости меня конечно, но я считаю, что поступил верно.
Белль принимала истину этих слов, но её так пугал его поступок, что она действительно не знала как ей на него реагировать. Она ощущала некоторую родительскую несостоятельность, и это её искренне пугало.
— Не хотите составить мне компанию? — предложила Белль, справившись с тревогой
— Да! Да! — обрадовался Крис. — Я пойду! А Тьери можно с нами?
— Тьери нужно с нами, мой хороший! — она подхватила Криса на руки и обняла.
— И я пойду, — улыбнулся
Закончив с домашними делами, Белль поднялась наверх, чтобы переодеться и взять сумку, и по пути заглянула в кабинет, где за широким письменным столом сидел Румпель и задумчиво разглядывал маленький золотой компас. Когда она вошла внутрь, он быстро скрутил цепочку, спрятал вещицу в нижнем ящике стола и поднялся ей навстречу.
— Я подписал, — сообщил он, коротко кивнув в сторону бумаг из университета.
— Да, хорошо, — отозвалась Белль, складывая бумаги в аккуратную стопку. — Отправлю из библиотеки. Кстати, что с Адамом? Он будто волнуется.
— Адам хочет поучаствовать в соревновании скейтбордистов. В Нью-Йорке. Я, вроде как, обещал его отвезти, и теперь он видимо боится, что я передумаю.
Белль искренне удивила эта новость. Она не сомневалась в талантах сына, но публичная демонстрация слегка не вписывалась в его характер.
— Вот как? Что ты решил?
— Не знаю, — пожал плечами Румпель. — Как ты думаешь?
— Кажется, это очень важно для него, — задумчиво произнесла Белль. — Наверное, не стоит ему в этом отказывать., а значит мы их никогда не накажем.
— Да, это было бы справедливо, но жестоко.
— Когда соревнование?
— В июле, 24-го, но я собирался отвезти его туда на две недели раньше, чтобы он мог подготовиться, — ответил Голд. — Ты бы хотела поехать?
— Ты знаешь, что да, — ответила Белль. — Особенно, если речь о Нью-Йорке. Но я думаю, что вам стоит поехать вдвоём.
Он наградил её благодарным взглядом и вместе с ней покинул кабинет. Она ожидала, что он последует за ней в спальню, где они смогут закончить беседу, но он направился в гостиную, куда она спустилась пятнадцать минут спустя, и стала свидетелем интересного разговора между её отцом и её мужем.
— Спасибо за ногу, — робко поблагодарил зятя Морис Френч.
— Не стоит пытаться налаживать со мной отношения, — равнодушно отозвался Румпельштильцхен. — Я сильно сомневаюсь, что ты этого хочешь.
— Да, это так, — сознался Мо, — Но я должен.
— Почему?
Белль беспокоил тот же вопрос.
— Чтобы вернуть… дочь.
— А при чём здесь я? — язвительно отметил Румпель. — Это зависит только от тебя, Мо. Никто не запрещает тебе проявлять свои отцовские чувства.
— Ты влияешь на неё… — Мо продолжал крутить одну и ту же пластинку, которая за столько лет надоела Голдам до невозможности.
— И мы неизменно возвращаемся к тому, с чего начали, — недобро усмехнулся Румпель и потом серьезно и искренне сказал ему следующее: — Я не влияю на неё, Мо, и никогда не влиял. Белль всегда делала лишь то, что считала нужным, и если ты действительно хочешь наладить с ней отношения, то тебе следует иметь это в виду.
Белль охватил прилив нежности к мужу, и она едва удержалась, чтобы не бросится к нему на шею прямо сейчас.
— Когда я приезжал к ней в Нью-Йорк, ты поставил ей ультиматум, — тем временем припомнил Мо, — Ты в весьма оригинальной форме дал ей понять, что не вернёшься домой, пока я не уеду.
— Да, я помню, —
устало подтвердил Голд и продолжил. — Здесь нет ничего личного, Мо. Мне просто было неуютно. Ты для меня чужой, а я не люблю когда чужие люди надолго задерживаются в моём доме, и тем более не приемлю, когда чужие люди говорят обо мне гадости моей жене и моим детям. Особенно моим детям. Но ради Белль я готов тебя терпеть, и если ты проявишь уважение к моим интересам, границы моего терпения могут стать немного шире.— Справедливо.
— Вполне.
Они молчали больше минуты, и когда Белль уже решилась выйти к ним, Мо вдруг печально спросил у Румпеля:
— Ты снова увезешь её, да?
— Если она пожелает, я увезу её куда угодно.
***
Реджина и Генри остановили машину возле дома Зелены, прошли по заросшей дорожке сквозь запущенный двор и постучались в дверь. К их общей радости, им открыла Робин, и её веселый живой ехидный голосок мгновенно развеял мрачные мысли.
— Здравствуй, милая, — сказала Реджина, снимая солнечные очки, чтобы лучше видеть племянницу. — Я так рада, что ты здорова.
— И я, тетя Реджина, — Робин обняла её и участливо погладила по спине. — Я рада, что ты в порядке. Роланд мне всё рассказал.
Роланд тоже вышел им навстречу и крепко обнял обоих Миллсов.
— Роланд, — ласково произнесла Реджина поцеловала его в щеку. — Жаль, нам не удалось пообщаться.
— Очень жаль, — поддержал Роланд. — Но со временем мы наверстаем упущенное.
— Ну, поздравляю тебя, папашка! — воскликнула Робин и хлопнула Генри по плечу.
— А…Да… — замялся Генри. — Я папашка…
— Всё вспомнил?
— Всё.
— Теперь не боишься? — ехидно спросила Робин.
— До чёртиков, — честно признался Генри. — Но я хочу этого.
— Видишь? — Робин шутливо ткнула брата в бок. — Он не безнадёжен.
Все рассмеялись и прошли в гостиную. Реджина всё высматривала сестру, искренне удивляясь, что не застала её дома.
— А где Зелена? — сдалась она наконец.
— Унеслась в мэрию, — пожала плечами Робин. — Этому городу нужен герой-бюрократ.
— Ясно, — засмеялась Реджина, присаживаясь рядом с племянницей. — Теперь у неё будет много работы.
— Почему?
— Я уезжаю из Сторибрука, — многозначительно сообщила Реджина Роланду и Робин. — А Зелену
хочу назначить на свой пост.
— Она тебя не подведёт, — заверила Робин. — Очень жаль, что ты уезжаешь.
— Печально, — поддержал Роланд. — Но если ты будешь счастлива, мы только порадуемся за тебя.
— Спасибо, мои дорогие! — сказала Реджина, пожимая им руки.
После этой новости они в основном обсуждали вчерашних события, обменялись впечатлениями и страхами. Реджина попросила Роланда и дальше приглядывать за домом, но разумно не стала предлагать ему большего, потому что Генри оказался прав: даже такая простая просьба смутила парня, а подарок мог и вовсе его обидеть. Реджина вновь сравнила его с отцом и пришла к выводу, что её Робин не был таким гордым и независимым, во многом благодаря трудностям и несчастьям, которые ему пришлось пережить. Роланду она желала лучшей судьбы и пообещала себе, что будет за ним приглядывать. Последним, о чем они говорили, стал семейный праздник, который Мэри-Маргарет решила устроить на закате дня. Приглашены были все, кто состоял в родстве с Ноланами, включая Голдов, чье отсутствие было уже предопределено, но Реджина не могла просто открестится от этой затее, а потому надеялась на хорошую компанию.