Настоящее в будущем

***

Колетт встретила Малефисенту в Зачарованном лесу почти три года назад. После смерти отца она безвольно и бездумно скиталась, не помышляя о пристанище, но рано или поздно устают все, даже Тёмные. Коль вдруг озаботилась своим будущим, только вот забрела она неизвестно куда. Она уже отчаялась что-либо найти, когда наткнулась на огромного чёрного дракона, спящего посреди зеленого поля. Коль никогда не видела драконов, потому и застыла, поражённая иссиня-чёрным блеском драконьей чешуи, острыми шипами, покрывающими голову, спину и хвост, гигантскими когтями и зубами. В памяти всплыло только одно имя - Малефисента. Именно так, чувствуя себя немного глупо, Коль обратилась к дракону.

Тут, неизвестно откуда, выбежала светловолосая красивая женщина лет тридцати-сорока и принялась кричать на Коль.

– А ну, отойди! Не беспокой её! Её нельзя сейчас трогать!

– Хорошо, хорошо, - Коль подняла руки, - простите! Я не хотела никого обидеть! Я просто заблудилась!

– Просто гуляла и набрела на дракона, - недоверчиво проворчала женщина.
– Я тебя знаю?

– Не думаю, - робко сказал Коль.
– Меня зовут Колетт Голд. Я не совсем отсюда.

– Дочь Румпельштильцхена?
– внезапно улыбнулась женщина и сузила глаза.
– И что дочь Румпельштильцхена делает одна в Зачарованном лесу? Как он это допустил?

Коль расплакалась.

– Он умер. Я убила его, - плакала она, - я не хотела… Он… Просто… Я…

Женщина изменилась в лице, немного ошарашенная новостью.

– Ох… Мне очень жаль, - она приобняла Коль, - пойдём. Стало быть, ты - новая Тёмная?

Коль кивнула, утирая слезы.

– Меня зовут Малефисента, - представилась женщина.

– Я думала, что это вы, - призналась Коль и ткнула в сторону дракона.

– Нет, - покачала головой Малефисента, - это моя дочь Лили. Сейчас у неё тяжелый период. Ну, сначала твоя очередь сказки рассказывать. Тебе нужнее.

Она привела Коль в свой дом, спрятанный среди деревьев на краю поля: небольшая деревянная постройка, состоящая всего из трёх комнат, двух спален и кухни, которая была и прихожей, и столовой, и гостиной, и ещё неизвестно чем. Это было удивительно, ведь у Малефисенты был собственный замок. Но Коль не задавала вопросов. Она села напротив ведьмы и подробно рассказала ей о смерти своего отца.

– Я не знаю, что мне делать, - в завершение сказала Коль.
– Я не знаю, куда мне идти.

– Ну, идти никуда не нужно, - ободряюще улыбнулась Малефисента.
– Поживёшь здесь. А что делать - решишь потом. Когда немного оправишься.

– Почему вы помогаете мне?
– дивилась Коль.
– Я же Тёмная. Могу и беду навлечь.

– В некотором роде я ждала тебя, - задумчиво протянула Малефисента.
– Мне всё равно, что ты такое. Я вижу только девушку в беде. Хотя твоего отца я бы на порог не пустила.

– Почему? Он не такой уж плохой… - всхлипнула Коль, - был…

– Да, для тебя, - усмехнулась Малефисента.

Так она и поселилась у Малефисенты на следующие три года.

Первые месяцы Малефисента не беспокоила Коль, не загружала делами, только неожиданной теплотой и заботой начала склеивать разбитое сердце девушки. Порой она рассказывала различные истории, бывало, выдуманные, бывало, и настоящие, о себе. Услышать можно было что угодно, начиная романтическими легендами и сказками и заканчивая скабрёзными рассказиками, от которых время от времени краснела сама повествовательница. Ей было довольно одиноко, казалось, что Колетт также в свою очередь её спасает: Лили редко принимала человеческий облик. Малефисента пояснила, что Лили видит “драконьи сны”, одним словом, борется со своей звериной сущностью, как Коль боролась с Тьмой.

Иногда Коль оставалась одна: всегда, когда Лили улетала прочь, Малефисента сама обращалась в дракона и летела следом за ней.

– Хочешь со мной?
– спросила она Коль как-то раз.

– Я не умею летать, - поёжилась Коль.
– Как же я отправлюсь с тобой?

– Но я же умею, - улыбнулась Малефисента.
– Я не беру пассажиров, но так уж и быть, сделаю исключение. На спине между крыльев мягкая кожа и нет шипов - не поранишься.

– Хорошо, - сдержано обрадовалась Коль, а потом шутливо спросила.
– Если ты не берёшь пассажиров, то откуда знаешь, куда мне садиться?

Малефисента досадливо поморщилась.

И она стала драконом, прижалась животом к земле, ожидая, когда Коль “сядет в седло”. Осторожно, стараясь не порезаться о чешую и шипы, стараясь не дергать за огромные кожистые крылья, Коль заняла нужное место. Малефисента вскочила на лапы, пробежала метров десять и взмыла в воздух. При взлете её тело изогнулось волной, и Коль потребовалось немало усилий, чтобы удержаться. Чем выше взлетала дракониха, тем страшнее становилось девушке, но зрелище захватывало дух. Необъятные леса и долины, озера и горы, чёрно-серые реки, венами пролегающие по всей земле, и бело-голубое небо повсюду. Было тяжело дышать, но если делать вдыхать медленно - вполне терпимо. Малефисента была очень осторожна и часто посматривала на Коль своим огромным немигающим жёлтым глазом. В общем ощущения были фантастическими: новые краски, новый взгляд и новое чувство свободы. Весь мир, казалось, можно было подобрать и положить в карман. А ещё боль начала немного отступать.

Неудивительно, что Коль попросилась и в следующий раз, и в следующий, и в следующий… Она научилась выдерживать любые манёвры Малефисенты, предугадывала каждое её движение, в точности зная, как вести себя в тот или иной момент, как и куда лучше наклониться при повороте, как лучше прижиматься к драконьей спине, когда та показывала очередную фигуру высшего пилотажа. Больше всего ей нравилось, когда Малефисента полностью расправляла свои крылья, подобно парашютисту или белке-летяге опускалась к самой земле и резко взмывала вверх. Она порой плавала по воздуху на спине, как некоторые на воде, она могла использовать при полёте только одно крыло, могла плавно приземлиться, войдя в пике. Не было того, что не могла бы сделать дракониха-Малефисента, кроме, пожалуй, одного. Малефисента никак не могла помочь своей Лили и порой она даже не могла её контролировать.

Однажды Лили “сорвалась с цепи”, как раз перед тем, как снова стать человеком. Она улетела за несколько сотен миль от их убежища и полила огнём лес. Всё бы ничего, если бы неподалеку от этого леса не было деревни. Обитаемой деревни. Наверное, люди были основной причиной того, почему Малефисента обреталась не в своих владениях: никто не должен был оказаться в “круге Лили”. Молодая дракониха ещё изрыгала пламя, когда Малефисента и Колетт подоспели. Малефисенте пришлось напасть на собственную дочь, опрокинуть ту на землю и потом продолжить бой, поскольку Лили сдаваться не собиралась. Два исполина кружили друг напротив друга и злобно рычали. Лили кинулась первой, Малефисента отпрыгнула и обрушилась на неё сверху. А лес тем временем горел, пламя быстро распространялось. Коль должна была что-то придумать и как можно скорее. Она вспомнила уроки магии, которые давал ей отец. Он учил её из ростка выращивать деревья, используя воду, которую содержала в себе земля. А ещё он учил её делать бурю в стакане. Она могла использовать оба урока, надеясь на то, что под землёй есть водные вены, нужно было только найти и вскрыть одну из них. И ей повезло. В итоге Коль “натравила” дождь на горящий лес. Вдруг и Малефисента присоединилась к ней, и магическое пламя она как бы поглотила, втянула в себя. Вместе они остановили пожар.

Коль оглянулась в поисках Лили и увидела вместо дракона молодую темноволосую женщину, лежащую на выжженной земле совершенно обнажённой. Коль сорвала с себя плащ, подбежала к Лили, завернула её и обняла, пытаясь понять, серьёзно ли она ранена. Малефисента обняла Лили с другой стороны. Вдруг Лили открыла глаза, испуганно огляделась и улыбнулась, увидев мать, а потом прижалась к ней, как маленький птенец.

– С ней всё будет в порядке?
– с искреннем сочувствием и переживанием спросила Коль.

– Более или менее, - удивлённо отозвалась Малефисента, явно не ожидавшая от кого-то сочувствия в отношении своей бедной Лили, - насколько это возможно. Видишь ли, мы с тобой понимаем, за что страдаем, а Лили, из-за кое-кого, нет. Это всё очень сложно, но однажды она справится.

– Справится, - заверила её Коль, неуверенная даже в собственных силах, - я верю в это.

И тут она заметила некоторую перемену в себе: кожа на её правой руке стала золотого цвета. Коль ощупала руку, но иных изменений не было, только цвет - будто золотая мягкая перчатка, намертво приросшая к ней.