Настоящее в будущем
Шрифт:
Но она даже не обернулась, снова бросив его под дождём. Холодный дождь, однако, был очень кстати.
***
Белль остановила машину в безлюдном месте, ближе к границам города. Она выгребла с заднего сиденья сыворотку и кое-какие бумаги, унесла их подальше от дороги и облила горючим. Эти бумаги и сыворотка были уликами, способными изменить решение Эммы, но она не могла отдать их полиции. Она просто не могла позволить этому существовать. Белль успокоила себя тем, что у неё оставался ещё и компьютер, в котором тоже были улики, поборола последние сомнения и подожгла один из листов зажигалкой. Всё сгорело очень быстро, стёкла лопались и разлетались, чудом не попадая в Белль, которая стояла и мрачно наблюдала за танцующими языками пламени, пока снова не пошёл дождь. Белль вздрогнула,
— Знаете, есть такое чудесное древнее изобретение! Называется зонт! Вы не могли позаботится об этом?! Ладно, Белль забыла. Но ты, Коль, могла наколдовать его себе в любой момент.
Коль улыбнулась, кивнула и унеслась наверх, не желая вступать в какой-либо разговор. Румпель коротко взглянул на жену и перешел в гостиную, достал из шкафчика бутылку виски, плеснул себе немного и залпом выпил. Не только у Белль выдался неприятный день.
— И мне налей, — попросила она, подходя к нему. — Побольше.
Он выполнил её просьбу, и повторил для себя.
— Белль, — кашлянув, вытирая губы сказал Голд, — я должен просить тебя не сводить глаз с Белль-из-прошлого. И самой быть осторожнее. Никаких незнакомых маршрутов и собственных расследований. Никаких незащищённых мест. Прошу.
— Ладно, — удивлённо согласилась Белль, — хорошо. А…
— Просто пообещай мне, — его взгляд был почти умоляющим.
— Обещаю, — согласилась Белль.
После этого Румпель избегал её взгляда. Они выпили ещё по стаканчику, прежде чем подняться к себе, и там наверху, в их спальне стало еще неуютнее. Белль сняла с себя намокший пиджак, краем глаза наблюдая, как муж стягивает часы со своего запястья. Часы со стуком коснулись твёрдой гладкой поверхности тумбочки. Лицо Румпеля было немного странным, каким-то чересчур мрачным и озабоченным, и сам он неспешно приблизился к ней, обнял и поцеловал, приподнял ее и поставил назад, запустив руки под выправившуюся блузку. Его ласки с каждым мгновением становились всё настойчивее, нетерпеливее и грубее.
— Стой… — Белль неуверенно оттолкнула его и заглянула в лицо.
Румпель отступил на шаг и отвёл глаза, чего не делал раньше, когда они оказывались наедине.
— А к черту! — сдалась Белль, подалась вперёд, действуя ещё стремительнее, чем он в начале.
Они стали уверенно и довольно быстро раздевать друг друга. Он не смог справиться с застёжкой её ремня: и правда, слегка заедало. Белль расстегнула сама и вновь занялась им, и в этот момент ей почему-то вспомнилось нечто более светлое и понятное, чем-то, что происходило сейчас.
*
Это было в Нью-Йорке. Румпель лежал на кровати, по пояс прикрытый пледом, и обнимал её. Белль, нашедшая укрытие в его заботливых руках, мечтательно разглядывала потолок.
— Ненавижу, когда ты уезжаешь, — рассмеялась она, — но обожаю такие возвращения. Ждать явно стоило.
— Хочешь ещё? — томно протянул он.
— Что? Уже?
Белль заглянула под покрывало, закатила глаза, расплылась в улыбке и потянулась к его губам. Она заключила его в объятия и навалилась сверху, не прерывая поцелуй, а через пару минут уже была под ним, в его власти, а ещё через пару её накрыло первой волной. По опыту она знала, что до второй осталось немного и решила немного помочь ему, но он прервал её весьма любезные ухищрения. Это всегда представляло интересную игру, потому что Румпелю нужен был не просто секс, а нечто большее, похожее на диалог двух людей, который вели на ином языке. По этой причине он отвергал множество предложений, но ей и так не на что было жаловаться. Мышцы ног импульсивно сокращались, и вот накатила вторая волна. К её удовольствию, Румпель не заставил себя долго ждать и очень скоро к ней присоединился, скрепив их союз финальным
поцелуем, который, долгий, напряжённый, сопряжённый с тяжёлым горячим дыханием, являлся самой интимной и приятной частью. Это доставляло блаженство, необыкновенно сближало, но без кислорода жить сложно, и им приходилось отрываться друг от друга, чтобы получить живительный глоток воздуха.— Спасибо, — шепнула Белль и коротко поцеловала его в плечо.
— Не за что, — отозвался Румпель, — тебе спасибо.
Он вылез из постели и нырнул в ванную, примыкающую к их спальне. Она слышала, как льется вода и как он довольно напевает под нос старый навязчивый джингл.
Вдруг заплакал Альберт, и Белль сорвалась с места, выискивая глазами свой халат и пытаясь справится с собственными ногами, которые едва её слушались.
— Лежать! — с улыбкой отдал распоряжение Румпель и выглянул из ванной, облаченный в домашний халат.
Она повиновалась, улыбнулась и позволила себе расслабиться ещё сильнее. Как же хорошо ей было просто лежать и ни о чём не думать, пусть и всего на пять-десять минут, а может и на пятнадцать, если повезёт.
— Ложный вызов, — Румпель вновь появился в спальне, тихо прикрывая за собой дверь. — Спит. Не знаю, с чего это он…
— Вот и хорошо, — прокомментировала Белль и с грустью сообщила: — Уже шесть и спать мне осталось два часа. Можно уже не ложиться. Надо на работу.
— Можешь не ходить, — усмехнулся Румпель и подал ей халат, — ты же босс.
— Потому и не могу не ходить, — она надела халат. — Я же босс. Хотя…
— Вот она, прогрессирующая безответственность!
— Сбиваешь меня с пути истинного? — с несерьёзной подозрительностью спросила Белль.
— Ну, не знаю, — он потянулся. — Знаю только одно: я буду спать. Можешь присоединиться. Отведём детей и…
— Не могу, — несчастным голосом сказала Белль. — Босс не отпустит. Да и к тому же я не обманщица вроде тебя. Ты вообще ещё в командировке должен быть, хитрый жук!
— Закончил раньше, — рассмеялся Румпель. — Не рада, что я вернулся?
— Ох, Румпель… — она села на кровать рядом с ним. — Я была бы самой счастливой на свете, если бы ты вообще никуда не уезжал. Я так по тебе скучаю… Я без тебя, как тень. Никто…
— Ты не никто, — довольно серьёзно возразил Румпель. — И что бы ни случилось, чтобы ни разделило нас, я всегда с тобой. Особенно, пока в твоём сердце живёт любовь ко мне.
Она вдруг подумала о самом страшном, что их разделяло и могло разделить вновь, и даже всплакнула, представив какой невыносимой болью это станет для их семьи.
— Тогда ты всегда будешь со мной…
— Ну! Что за слёзы, миледи? — Румпель выглядел озадаченно и не понимал, от чего она вдруг расчувствовалась. — Не нужно этого. Иди ко мне. Я никогда не покину тебя, и ты никогда не будешь одна. Обещаю.
— И ты тоже никогда не будешь один, — очень серьёзно ответила Белль, позволяя ему обнять себя. — Клянусь. Прости меня за…
За всё, что разделяло их раньше.
— О, прекрати! — прервал её Румпель. — Пожалуйста. Прошлое в прошлом. Оно больше нереально. А настоящее в будущем.
— Да…
— Как-то криво выразился…
— Нормально, — вздохнула Белль и грустно улыбнулась.
И затем она к нему прильнула, спрятала лицо у него не плече, вдыхая запах его кожи и волос, а после легко поцеловала его шею, щеку, висок, будто исполняя некий ритуал, и успокоилась.
*
Голд подхватил жену на руки и положил на кровать, втиснув колено между её ног, будто она собиралась оказать сопротивление. Белль всё пыталась понять, что с ним творится, целовала, стараясь смотреть в глаза, которые он закрывал, как по команде. Они соединились. Румпель пропустил руки под её спиной, обнял её как-то особенно бережно, будто хотел спрятать, защитить, и в то же время сам пытался спрятаться, уткнувшись в её шею. Его движения не были небрежно-размеренными, как обычно, а напротив, быстрыми и судорожными, нервными, и становился чуточку спокойнее, только когда она нежно гладила его по спине и волосам. Ему было очень плохо, и она едва ли могла этому помочь. От одного особенно резкого толчка она непроизвольно, коротко вскрикнула, и это побудило его совсем ненадолго вернуться к ней.