Настоящий полицейский

Под фонарем у стелы с красным флагом, на крохотной площадке, стояли трое сонных солдат, обвешанных помимо автоматов, громоздким снаряжением – биноклями, планшетами, аккумуляторными фонарями, радиостанциями, сигнальными пистолетами, магазинными подсумками. Все перетянутые ремнями крест на крест. У ног последнего в ряду,высунув язык, сидел Пират – немецкая овчарка.

– Пономарев, пуговичку-то застегни, – указал Елисеев на солдата с рябым лицом, стоявшего посередке. Тот поспешно загромыхал снаряжением, исполняя команду.

Да, подумал Елисеев, глядя на солдата. У финнов снаряжение все подогнано, пограничники зимой на снегоходах, с крошечными автоматами, похожими на «Узи», а летом на мотороллерах, а у нас недодумано как-то.

– Становись… Равняйсь! Смирно!

Солдаты вытянулись, натянув ремни автоматов. Елисеев приложил руку к фуражке.

– Приказываю выступить на охрану Государственной Границы Союза Советских Социалистических республик. Вид наряда – дозор. Задача: не допустить нарушения Государственной Границы СССР. Маршрут движения…

По взглядам солдат и тихому бренчанию карабина за спиной, Елисеев понял, что к ним подошел дежурный.

– Демидов, чего тебе? – капитан повернул голову, слегка отстранив поднятую руку.

– Товарищ капитан, там это… Филатов на связь вышел и орет чего-то…

– Что орет? – повернулся Елисеев.

Он уже почувствовал неладное – Филатов солдат опытный и дисциплинированный, орать или как-то иначе чудить не станет.

– Не могу знать, – ответил сержант, – повторно на связь не выходит.

– Сигнализационный комплекс что?

– Все в норме.

Елисеев быстро прошагал в дежурку. Схватил передатчик стационарной станции.

– Кабота, прием. Вента! Кабота, прием. Вента!

В ответ тишина. Елисеев сдвинул брови.

– Он с семнадцатого по двадцатый? – спросил Елисеев, глядя на дежурного.

– Так точно, в «чэгэ».

Еще хуже, подумал Елисеев – самый дальний участок.

– Что орал-то хоть?

– Что убивают.

Елисеев посмотрел в лицо сержанту. Тот был явно испуган, а Демидов не из пугливых.

– Свяжись с дежурным тринадцатой заставы. У них там пост наблюдения на стыке. И поднимай тревожную группу.

– Тревожную?

– Да.

Елисеев зашагал в свой кабинет, слушая как за спиной тишину пограничной заставы, разрывает крик дежурного:

– Тревожная группа, в ружьё!!!

На «шишиге» выехали семь пограничников, включая «Дозор» с Пиратом. Участок, охраняемый их заставой большой. Правый фланг границы почти двенадцать километров, левый – десять. Как назло пропавший «чэгэ» нес службу на самом краю правого фланга. В кабину рядом с водителем Елисеев посадил сержанта Бакалова, сам сел с краю, передал Бакалову новенькую «Айву», и тот, прижав к уху щекофон, без остановки заунывно бормотал позывные пропавшего наряда.

Отсутствие связи с нарядом нервировало Елисеева. Грузовик трясло на грунтовой рокадке, он напряженно вглядывался в контрольно-следовую полосу, выхватываемую светом фар. Со стороны границы ухала сова.

– Свяжись с Демидовым, узнай, что видел пост наблюдения с тринадцатой…

– У них наряд на вышке уже сменился. – Сообщил Бакалов, поговорив с дежурным. – Старый видел наш «чэгэ» около часа назад – ничего необычного, дошли до стыка и пошли обратно. Нарушений границы не замечено. Выстрелов не слышали. Сейчас все спокойно.

Услышанное отчего-то не принесло удовлетворения, хотя, в общем, сигнализационный комплекс молчал, и выстрелов не слышали – ни сигнального пистолета, ни автоматных. Границу не нарушали, значит. А если кто изнутри попытался бы напасть – мало ли бандиты какие-то, оружием завладеть или сбежать за границу – вроде от милиции ориентировок не было. Но в любом случае, Филатов солдат опытный – без боя и стрельбы его не разоружить, иных в «чэгэ» на стык не посылали. Нервировало Елисеева отсутствие хотя бы каких-то разумных версий. Если с нарядом что-то случилось – конец карьере, а не то, что прощай академия. И это еще в лучшем случае, а в худшем… Надо бы в комендатуру сообщить, а там новый майор дотошный. С одной стороны подстрахуешься, а с другой – окажется ерундой и нахватаешь лишних проблем.

Дорога плавно пошла вправо. Вдали на основной КСП что-то мелькнуло в свете фар. У Елисеева подпрыгнуло сердце вместе с «Шишигой», когда понял, что это тело. Ноги лежали на дороге, туловище на следовой полосе.

– Тормози!

Елисеев приказал спешившимся солдатам рассредоточиться. Сам побежал по краю дороги. По небольшому росту и затертой форме узнал рядового Войтенко. По-другому и не узнать – у тела отсутствовала голова. Посветил фонарем и чуть не стошнило – голову, будто оторвали. Под неровными краями плоти песчаная КСП пропиталась кровью. Примерно в двух метрах, посередине полосы лежал черный планшет, подписанный краской «ефр. Филатов», сверху наспех нарисована мелком стрелка в сторону сигнализационного комплекса. Молодец, Филатов, промелькнуло в голове Елисеева, пока он подбирался к планшету. Увиденное озадачило – рядом с планшетом на КСП были следы нарушителя, но довольно странные – маленькие следы ботинок, размера примерно двадцать пятого, а то и меньше. Даже на женский не тянет, разве что ребенка, да и то совсем маленького – лет пяти. Следы странные – сдвоенные, будто ребенок каким-то чудом прыгнул на КСП на три метра, а потом растворился в воздухе или взлетел. Елисеев даже посветил фонарем наверх. Рубеж инженерных сооружений был зачищен на двадцать метров в обе стороны от комплекса. Над головой – звездное небо, по обе стороны – лес, деревья покачивались от ветра.

Пират странно себя вел – скулил, упирался, не желая брать след. Солдаты, явно шокированные обезображенным трупом, в напряжении присели на краю дороги. Елисеев приказал Бакалову связаться с дежурным, и сразу выхватил микрофон:

– Вента, прорыв границы на семнадцатом участке в сторону тыла! Доложи в отряд, и скажи, что на месте прорыва обнаружен труп пограничника. Потом свяжись с дежурным Куркинского отдела милиции. Сообщи, что ведем преследование нарушителей в их направлении…

Пират продолжал упираться и скулить громче и даже как-то не по-собачьи тявкать, когда его пытались тащить к системе. Решено было собаку оставить с водителем. Проволоку на участке перерезали, двинулись в направлении стрелки, оставленной Филатовым.

Шли двумя группами преследования по трое параллельно на расстоянии примерно двадцати метров. Елисеев пробирался через кусты, думая, почему для прорыва нарушители выбрали именно этот участок. Лес тут небольшой, участок местами заболоченный. В погранзоне напротив – поселок с милицией.

Когда углубились в лес метров на сто, в группе справа раздались возгласы. Сержант Бакалов, шедший с Елисеевым, посветил на них фонарем. В это же время где-то впереди треснула ветка. Луч метнулся туда, прошелся по плотным зарослям и вернулся обратно.

В свете «ФАСа», Елисеев увидел почему-то только солдата Мирошкина. Тот стоял как статуя и смотрел куда-то вверх, на крону высокой осины.

– Мирошкин! – крикнул Елисеев. Тот не реагировал. – Мирошкин, бл…!

Бестолку. Елисеев выхватил пистолет, крикнул еще раз и побежал, продираясь через кусты, спотыкаясь о корни. Фигура Мирошкина мелькала за деревьями в свете скачущего луча, который Бакалов, бежавший слева по кустам, старался не отводить.

Подбежав к солдату, Елисеев схватил его за плечо, встряхнул.