Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР

Глава 21

После этого случая наш замполит Няня «Каломойский» ходил как в воду опущенный. А мы, матросы и сержанты, как дети радовались ситуации в которую он угодил, и тому обстоятельству, что справедливость наконец-то восторжествовала.

И вот теперь нас с Серёгой Шевченко угораздило попасть под его раздачу аккуратно на следующие сутки после описанного дежурства по учебной части.

Дело в том, что Няня видел, как Нечипорук поздравлял нас после победы на соревнованиях по рукопашке.

Поэтому я выпалил первое, что пришло в голову:

— Выполняем приказ командира части! Товарищ майор!

* * *

Замполит заколебался. Он растерянно спросил:

— Какой приказ?

— Подготовить учебные материалы к завтрашней проверке.

Няня недоверчиво смотрел на нас и переминался с ноги на ногу.

Мне казалось, что так же как и мы, Няня прекрасно понимал, что это все вранье и никакого приказа не существовало. Но майор Коломойский медлил и стоял в раздумьях.

Я конечно и до службы слышал о подобных типах в нашей армии и на флоте. Понятно, что мальчишки воспитывались как на патриотической программе «Служу Советскому Союзу», которую здесь окрестили «В гостях у сказки», так и на рассказах ребят вернувшихся на гражданку после дембеля.

Но тем не менее я никак не мог представить, что меня может ожидать общение с такими офицерами. Мягко говоря истеричными и недалекими.

Когда попав на службу я впервые увидел, как он обращается с матросами, попав на службу, то испытал шок от армейской действительности.

Но быстро понял, что с этим ничего не поделаешь. Сейчас этот истерик стоял перед нами заложив руки за спину, раскачивался, нахмурив брови, с сомнением поглядывал то на одного, то на другого.

Я был готов к тому что он сейчас разразиться диким ором, но Коломойский внезапно обратился к нам спокойным голосом.

— Ну готовьте, готовьте ребят. Смотрите, чтобы все тщательно…

Он так и не договорил, что именно «тщательно», поправил свой китель и ремень и удалился из помещения на улицу.

— Я думал, что нам точно кранты! — прошептал Серега, — что это было? Как тебя надоумило?

— Хрен знает, как. Шевченко, начальства все бояться. Пошли отсюда.

— А манекен?

— Равай руками быстро пыль ототрем!

Мы выскочили из учебного корпуса, как ошпаренные. Серега взглянул на часы. До вечерней поверки осталось совсем немного времени, а тут мы находились практически в самоволке.

— Давай срежем через дыру! А то не успеем к отбою, — предложил Шевченко.

Опасно. можно было нарваться на патруль, но нам повезло. Пронесло.

Быстро добежав до забора, мы друг за другом пролезли сквозь разорванное колючее заграждение и оказался за территорией части.

Но тут было короче.

Никто не заметил, как мы сигали через стену у нашего кубрика. И мы сделали вид, что ничего особого не произошло и спокойно вернулись в расположение своего учебного взвода, вынырнув из темноты.

Курилка, которая располагалась рядом со входом в казарму, была заполнена матросами, которые обсуждали последнюю новость: опять из их взвода выделял и наряд на кухню для чистки ненавистной картошки.

Мы с серегой еще ни разу не заступали в наряд по кухне. Говорили, что это ад.

Один из наших рассказал в чем дело. В моечном помещении три большие эмалированный ванны были заполнены до неприличия мелким молодым картофелем.

Еще огромная гора в полтора человеческих роста была насыпана в углу прямо на полу.

Первая сложность была в том, что шкурка была очень тонкая и на гражданке такую картошку бы варили прямо в мундире.

Но по санитарным нормам в армии такой способ приготовления не положен. Поэтому матросам было приказано очистить кожуру. Из-за маленького размера в итоге от клубня оставались кошкины слезы.

Вторая сложность заключалась в том, что в помещеннии было полно «стасиков» — тараканов, которые так и норовили угодить в ведра с уже чищенной картошкой.

И если такой гад все же попадал внутрь, то приходилось высыпать все ведро чтобы отловить и уничтожить супостата.

По идиотскому стечению обстоятельств, кто-то из начальства запретил уничтожать насекомых ядами, из-за угрозы отравить военнослужащих.

Был случай в соседней части, когда несколько рядовых чуть не откинули копыта, траванувшись кашей, приготовленной после хим обработки посуды.

На вопрос дежурных «А как же их уничтожать?» был получен ответ: «Как злейшего врага, огнем и мечом! Если этого недостаточно, то расстреливать на месте, при попытке проникновения в посуду!»

— Я к «стасикам» спокойно отношусь. Дома у нас тоже есть тараканы, — сетовал конопатый матросик нашего призыва с рыжими волосами и веснушками, — но они не такие наглые. Завидят человека, бегут забиваться в щели. А эти прям гарцуют, как кони на параде, вальяжно перемещаясь к картошке, будто она куплена ими на базаре.

— Да, точно, — вторил ему другой, докуривая окурок до самого фильтра, — наши наглые, людей не бояться, нет я таких никогда не видел, чтобы с потолка прямо в ведро прыгали. Главное не в ванну, а туда, где почищенная картоха лежит.

— Вот именно! Я каждый раз еле успеваю такого прихлопнуть.

— Они зверюги!

— Видно из наших, из морпехов.

Появившийся неожиданно наш сержант Турсунов быстро угомонил всех и приказал строиться в казарме для вечерней поверки.

Сам Турсунов Шокирджон был по отцу узбеком, а по маме русским.

Его азиатские черты лица доминировали, но все же в них проскальзывало то-то наше неуловимое родное славянское.

За его сложные имя и фамилию матросы между собой называли его Джоном. Безусловно наш Советский Союз и был многонациональной страной.

Но в армии некоторых представителей Средней Азии не любили. Они впрочем отвечали тем же

Попадая на службу, азиаты старательно изображали из себя людей не понимающих русский язык, хотя практически все его прекрасно знали.