Настоящий Спасатель 4. Назад в СССР

— А знаете, про чукчу, который из Москвы обратно в чум приезжает и семье рассказывает? — сержант неизменно, каждый раз спрашивал знаем ли мы анекдот, давая короткую аннотацию.

Как правило, мы отрицательно качали головой. сержант убедившись, что мы еще не слышали начинал рассказывать очередной:

— Тогда слушайте: чукча приехал домой из Москвы и говорит: «Чукча в Москве был, Чукча умным стал, чукча теперь все знает: Оказывается, однако, Карл, Маркс, Фридрих, Энгельс не четыре человека, а два. Ульянов и Ленин один человек, а Слава КПСС — вообще не человек».

Мы посмеивались, но хорошо помнили, что за политические анекдоты, можно было схлопотать море проблем.

Поэтому, как только произносилась фамилия Брежнева мы останавливали сержанта жестом, показывали пальцем на кабину, в которой ехал офицер и не давали продолжить.

Тот понимающе кивал и находил новую тему. Например, про Чапаева.

— Чапаев вернулся из Италии. Петька его встречает и спрашивает: «Василий Иваныч, а ты Риме, как общался с бабами?» Чапаев отвечает: «Как,как? По-итальянски!». «Ты и по итальянски могёшь, Василий Иванович?», — удивляется Петька. «Могу, а чего ж там не мочь-то». «Ну тогда скажи что-нибудь по-итальянски», — просит Петька. «Пошел ты на хрен, Петруччо!»

Так мы добрались обратно в часть.

Оказалось, что информация про перевод моего недруга, младшего сержанта Цеплакова оказалась правдой.

Его действительно перевели по одним слухам в другую часть, по другим на десантный корабль.

В нашем кубрике нас тепло встретили, мы разделили на всех гостинцы переданные деревенскими.

Я думал, что после свободы в деревне, где, по-большому счету мы были предоставлены сами себе, армейская дисциплина будет казаться гнетущей и в первое время и мне снова придется к ней привыкать на контрасте с последними десятью днями.

Но мои опасения оказались напрасными я довольно быстро втянулся в режим и распорядок дня, так же как и Серега Шевченко.

Единственное, что действительно отличалось, как небо и земля, так это армейская еда.

В деревне нас не кормили деликатесами, но все же домашняя еда из под руки бабушки-крестьянки и то, что кашеварили наши дежурные поварюги в столовке части в корне отличалось.

Прапорщик Шматко отбыл в очередной отпуск и мы пока не смогли подарить ему привезенный приезент.

Возникла проблема, как его сохранить до приезда ведь в части строго настрого запрещен любой алкоголь и попадись мы с бутылкой, никто из начальства не стал бы разбираться с обстоятельствами, при которых нам буквально всучили этот коньяк.

Так же как и с тем, для чего мы его протащили на территорию.

— Может пока отдадим на хранение Саше Гладкову? Тренеру спорт роты? — предложил я.

— Ты чего? А вдруг он обидится, что ему шиш, а для Шматко коньяк? — с ходу отверг мою идею Серега.

— Ну, а куда тогда? Так чтобы не спалиться?

На территории учебной части все мало мальские места, где можно было бы что-нибудь спрятать, давно были облюбованы сержантским составом. Мы могли бы случайно спрятать в чужом тайнике

— Есть у меня одна идея!

— Какая?

— Пошли. Все знают, если хочешь чтобы никто не нашел — прячь на самом видном месте. Главное чтобы нас никто издалека не засек, пока мы закладывать будем. Ты на стреме постоишь.

— Так куда мы идем?

— В учебный класс.

Мы пришли к корпусу, где проходили учебные занятия. В одном из классов, стоял манекен наряженный в гидрокостюм с аквалангом. Один из баллонов был разрезан так, чтобы было видно его внутреннее устройство.

Сам манекен был довольно пыльным и долго время стоял без дела.

Нам удалось незаметно пробраться в учебный класс.

Серега постучал по второму баллону целому на вид.

— По-моему в нем, что-то есть.

— Да, ладно? Мы нашли чью-то нычку? Может тогда лучше спрятать коньяк за батареей?

— Нее. Погоди. Счас.

Шевченко аккуратно расстегнул ремни на груди и снял баллоны с манекена.

На учебном баллоне была нанесена резьба таким образом, что он состоял из двух частей, высокого стакана с навинчивающейся крышкой.

Нам быстро удалось отсоединить крышку.

— Ни хрена себе! Тут кто-то до нас пошурудил, смотри… — Серега начал извлекать содержимое.

Это была сержантская «дембельская» нычка, призыва трехгодичной давности. Мы это поняли по фотографиям и атрибутике.

Кроме фотографии там присутствовали неуставные «расписные» погоны и пряжка от ремня.

Дмбшная пряга, как ее называли дембеля, результат длительной трудоемкой и кропотливой работы, к тому же опасной в том смысле, что она не приветствовалась командирами и за нее могли наказать.

Но некоторые такие пряги были настоящим произведением искусства. Не все, конечно.

Во все времена — особым шиком была пряга с большим разлапистым якорем и вращающимся штурвалом. Прягу обтачивали, распрямляли скругляли грани, вытачивали различные дополнительные накладные элементы звезду или корабль.

На самой пряге тоже был выбит год дембеля — одна тысяча двеяться семьдесят восьмой.

Еще в нычке мы нашли перочинный нож, два значка отличника ВМФ, видимо скомунизженных или отобранных. Сигареты «Ява», зажигалка, которая была большой редкостью. Все прикуривали в основном спичкам.

К чему все это богатство? И как оно тут оказалось?

Дело в том, что перед каждым дембелем в части начальство обязательно проводит большой повсеместный шмон.

Нужно это для того, чтобы «особо одаренные» дембеля не возили на гражданку запрещенные предметы. Например, гранаты учебные, а иногда даже боевые, патроны, гильзы, пули.

Скорее всего обладатель такой роскошной нычки сумел сюда все успешно спрятать, а потом не смог забрать по каким-то причинам.

Все это пролежало тут в целости и сохранности целых три года. Значит место достаточно надежное для того, чтобы спрятать тут бутылку коньяка.

Серега показал мне сигареты и зажигалку и вопросительно посмотрел на меня.

Я покачал головой. Тогда он запихнул сигареты и зажигалку в карман, перочинный ножик и прягу передал мне.

— Сигареты на что-нибудь обменяем. На держи, может тебе на дембель сгодится.