Нат Пинкертон и преступное трио.Сборник

Натансон побагровел.

– Что вы хотите этим сказать? – крикнул он. – Ни в чем дурном вы меня уличить не можете!

– Это было бы весьма нетрудно, – оборвал его Нат Пинкертон. – Берегитесь, мистер Натансон! Весьма возможно, что когда-нибудь нам с вами придется поговорить весьма серьезно!

Натансон сразу струсил. Он понимал, что ему не справиться с Пинкертоном и что сыщик, пожалуй, сумеет уличить его во многих неблаговидных поступках, а тогда пришлось бы понести весьма строгую кару.

Вот почему он предпочел переменить тактику и, улыбаясь, сказал:

– Вы меня извините, мистер Пинкертон, я немного расстроен. Я никогда не ожидал, что вы окажете мне честь вашим посещением. Садитесь вот в это мягкое кресло, куда я сажаю только своих лучших клиентов, и не откажитесь закурить одну из этих сигар.

– Пожалуйста, мистер Натансон, не трудитесь, – ответил Пинкертон, – мне от вас нужна только маленькая справка, в которой вы, надеюсь, мне не откажете!

– Если только сумею, я с удовольствием скажу все, что могу.

– Ну так вот! Скажите, кто такой господин, который только что вышел от вас?

– Право, при всем желании не могу вам этого сказать! Это какой-то сумасшедший, который даже не назвал мне своего имени!

– Мистер Натансон, не лгите! Вы прекрасно знаете, кто он такой!

– Будь я проклят, если не говорю вам правду! – воскликнул адвокат. – Не понимаю, почему вы мне не верите! Он вошел сюда и сразу сказал, что не желает называть своего имени, так как, мол, у него дело такое таинственное и загадочное, что он хочет сначала мне его изложить и узнать, возьмусь ли я за него как адвокат. Затем он рассказал мне массу всякой ерунды, так что я даже подумал, что он не в своем уме, и попросил его отправиться к какому-нибудь другому адвокату, так как у меня нет времени для него.

Пинкертон начал терять терпение.

– Все это вы можете говорить кому угодно, но только не мне! – ответил он. – Вам не удастся провести меня! Я прекрасно видел, как вы положили в кассу пятьсот долларов, полученные вами от этого господина! Он заплатил вам пятьсот долларов за то, чтобы вы молчали!

– Я не знаю, откуда вы это взяли! – возразил Натансон. – Я сказал вам одну только сущую правду, а если она вам не нравится, то я в этом не виноват! Какое вы имеете основание думать, что меня вообще можно купить? Я человек честный и на такие дела не иду…

– Довольно! – резко оборвал его Пинкертон. – Сознайтесь в том, что вы получили пятьсот долларов от этого человека за то, чтобы вы молчали в случае, если к вам обратятся с запросом, была ли у него тяжба с Давидом Саломоном! Вы признаете это или нет?

– Нет, не признаю, потому что это неправда! Вы жестоко ошибаетесь, мистер Пинкертон!

– А если я буду настаивать на своем? – резко ответил сыщик. – Если я вам заявлю, что немедленно арестую вас в случае дальнейшего отпирательства?

Натансон побледнел.

– Арестуете! – воскликнул он. – Но за что? Вы не вправе сделать этого! Я ничего дурного не сделал, и у вас нет никаких оснований к этому.

– Хорошо, мистер Натансон! – ответил Пинкертон с улыбкой. – Я пока еще воздержусь от этого, так как я добьюсь своей цели и без вашей справки! Как бы там ни было: признаете ли вы, что состояли поверенным казненного Давида Саломона?

– Да, признаю!

Пинкертон встал и подошел к двери. Но тут он еще раз обернулся и сказал:

– Еще одно, мистер Натонзон! Я в этом деле буду действовать энергично, и, полагаю, вам попутно тоже попадет. Для ближних ваших будет весьма желательно, если вы на несколько лет отправитесь в места не столь отдаленные. Прощайте!

С этими словами сыщик ушел, а адвокат остался в своем кабинете в весьма неприятном настроении.

Глава IV Арестуйте меня!

Полицейский инспектор Мак-Коннел сидел у себя в кабинете в здании главного полицейского управления в Нью-Йорке за работой.

Вдруг к нему вошел вестовой и доложил:

– Вас настоятельно желает видеть какой-то бродяга!

– Бродяга? Что ж, пусть войдет!

Спустя несколько минут, в кабинет вошел какой-то плохо одетый мужчина с испитым лицом и поклонился инспектору.

– Что вам угодно? – спросил Мак-Коннел.

– Меня зовут Джекоб Гаррис! – ответил незнакомец – Я хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз, мистер Мак-Коннел!

Мак-Коннел дал знак вестовому, и тот вышел. Затем он взял со стола маленький револьвер и начал вертеть его в руке. Приходилось допускать возможность, что незнакомец явился с намерением произвести покушение, и Мак-Коннел на всякий случай приготовился дать должный отпор.

Он не заметил, что бродяга слегка улыбнулся, когда увидел револьвер.

– Ну, что ж вам нужно? – снова спросил инспектор.

– Я должен доверить вам тайну! – заявил незнакомец, подойдя ближе.

– Говорите, в чем дело?

Вдруг бродяга громко воскликнул:

– Арестуйте меня!

– Арестовать вас? За что?

Я убийца Сары Саломон!

Инспектор невольно растерялся:

– Что такое? Вы – убийца Сары Саломон? Вы написали письмо судье Буту?

– Да, я написал это письмо!

– Отлично, в таком случае я арестую вас! Но что побудило вас явиться в полицию? Совесть, что ли, замучила вас?

– Нет, я явился для того, чтобы истинный убийца был наказан!

– Стало быть, вы сами хотите сесть на электрический стул?

– Ничего подобного!

– Неужели вы полагаете, что отделаетесь более легким наказанием? Тем более что из-за вас пострадал невинно другой?

– Нет, этого я не полагаю, – ответил бродяга, – но дело в том, что на самом деле я вовсе не убийца.

Мак-Коннел сердито топнул ногой.

– Послушайте, – крикнул он, – как вы смеете дурачить меня?

Но вдруг бродяга заговорил совершенно другим голосом:

– Друг мой, Мак-Коннел. Зачем вы так волнуетесь? Стоит мне немного переодеться, и вы не узнаете меня.

Мак-Коннел был крайне озадачен – такого сюрприза он не ожидал.

– Это вы, мистер Пинкертон, – воскликнул он, – ни за что не узнал бы вас!

– Тем лучше! – ответил сыщик. – Дело в том, что я явился действительно для того, чтобы быть арестованным как убийца Сары Саломон!