Натиск
Шрифт:
— И до прихода Братства здесь не было никакого города? — с сомнением в голосе спросил государь.
— Нет, мой Цесарь, — отвечал я. — Только небольшая, на два десятка дворов, деревня черемисов.
— Я сильно удивлён, — продолжал высказываться царь. — Тут же даже нет большой реки. Когда Юрий Долгорукий отдавал твоему Братству эти земли, они ему не казались важными. Земли необработанные, ремесла нет, торговли нет… На пустом месте ты поставил город и он стал таким!
Я услышал в голосе государя нотки уважения, или даже восхищения. Да я и сам бы, уже в достаточной степени понимая реалии современного мира, не поверил, что такое возможно. Но люди приходили на
Мало того, территория Братства стала пристанищем и для немалого числа евреев. Именно так, не иудеев, а евреев. Я еще раньше сказал Арону, когда тот намекал мне на еврейские семьи, которые готовы приехать даже с немалым количеством серебра, но хотели бы гарантии безопасности, — вера тут только православная. Но добавил: «И чтобы я не видел. Увижу ваши обряды…» Так что если кто иудаизм исповедует, то синагог у нас нет, в субботу улицы не пустуют.
— Землица тут хорошая, а для торговли, так не очень все ладно. Нерль-речка маленькая. Но мы её уже углубляем там где нужно, расширяем там где необходимо. Так что небольшие корабли сюда всё-таки могут доплывать, — говорил я.
Разговор с государем натолкнул меня на мысль, что город Воевода уже слишком большой, и у него не могут не возникнуть проблемы с логистикой, как и с обеспечением в ближайшем будущем.
Сельскохозяйственного округа Воеводы безусловно развитая. Трёхполье уже дает ощутимый перевес перед ведением сельского хозяйства по-старинке. Народ на моих землях точно не голодает, напротив, жирком обрастает. А будет ещё сытнее, я в этом уверен. Однако, проблема может встать в полный рост, если только такими темпами, как сейчас, продолжится увеличение численности людей на землях Братства.
Боброк, отправленный заранее во Владово, чтобы подготовиться к приезду высокопоставленных гостей, успел также и собрать нужную статистику. Пропадая месяцами и полугодиями в походах, я не могу досконально контролировать ни рост населения на землях Братства, ни производство.
Так вот, город Братск насчитывает постоянными жителями уже двадцать пять тысяч человек. Ещё около семи-восьми тысяч приезжают для торговли, или же по каким-то другим делам. И это ещё не учитываю того, что в трёх верстах от города расположены сразу две воинские школы. В каждой обучается примерно по шесть сотен новиков. А ещё там более ста инструкторов проживает со своими семьями. Если брать в расчёт всю агломерацию, включая Владово, уже набегает до ста тысяч населения на относительно небольшой территории.
Это много. Увеличится населенеи вдворе и даже суздальские чернозёмы не будут способны прокормить такое большое количество людей. А ещё не нужно забывать, что недалеко находится Суздаль, Владимир, Стародуб, Выкса, которые тоже нужно кормить. Так что, на мой взгляд, назрела необходимость вводить какие-то ограничительные меры для населения.
И эти меры должны частью заключаться в том, чтобы отправлять людей на Урал и дальше. И тут кроется немалая проблема. Если в другие города люди ещё могут переселиться, порой и охотно, то многие уже обрастают барахлом, привыкают к устоявшимся образу жизни, и срывать их с места покорять необжитые просторы, да еще и вопрос безопасности… Так что сделать это можно только при помощи кнута. Но если понадобится подгонять переселенцев палкой, то буду действовать и таким образом.
При въезде в город нас встречали скоморохи. В округе любые ватаги разбойников забыли, что можно промышлять,
так что скоморохи теперь ассоциируются только с артистами, а не с какими-то разбойничьими бандами, как было прежде.— Весело тут у тебя! — сказал государь, лихо спрыгивая с коня.
Моментально спешились и два десятка моих братьев-ангелов, которым я приказал без излишнего внимания, всегда следить за безопасностью государя. И теперь молодой царь всея Руси решил погладить мишку. Ладно если бы это был плюшевый медведь, или, не приведи Господь, мужик с таким именем, которого гладил бы русский монарх. Так нет, самое что ни на есть настоящее животное, медведь, правда дрессированный.
Моментально часть ратников ощетинилась арбалетами, направляя их в сторону медведя.
— Морду завяжите зверю! — выкрикнул я, догоняя государя.
— Печёшься обо мне? — шутливо спросил государь.
— Больше чем о своей жизни, мой Цезарь, — ответил я, опережая царя.
Тревога была ложной. Мишка, бывший молодым и воспитанным людьми с рождения, и сам так испугался готовых убивать людей, что начал прятаться за мужиком, который держал его на поводке. Это выглядело настолько смешно, что все вокруг, даже грозные войны, которые только что готовы были стрелять в медведя, начали громко смеяться.
— Испугал ты, царь всея Руси, зверя. Чует косолапый, кто здесь хозяин, — сказал я, отсмеявшись.
— А я тут хозяин? — предельно серьёзно спросил Мстислав Изяславович.
— Ты, государь, — серьёзно отвечал я.
Хотя в этот момент я не особо и думал о том, что как поступил бы, если Мстислав решит эти земли забрать себе. Наверное, покорился бы. Нет, не этому молодому, ещё не разменявшему третий десяток, царю. Я покорился бы России. Не стал бы ввергать её в пучину новых междоусобиц.
— Поехали! — сказал государь, вновь взобравшись на коня.
Я тронул за уздцы своего коня и тут я увидел её…
Глава 17
Моё сердце забилось чаще. Если ещё час назад я думал о том, насколько сильно соскучился по жене и детям, то, увидев Марию-Тессу, неизменно красивую, чарующую, притягательную, осознал, что я люблю эту женщину настолько, то мог бы сопоставить свои чувства даже с теми великими целями, которые ставлю перед собой.
— По здорову ли государь-батюшка? — обратилась Маша к царю, что вызвало у меня нерациональное чувство ревности.
Она произнесла слова нежно, будто ветерок подул, а еще это «государь-батюшка»… Впрочем, сам же наставлял жену, как нужно вести себя с русским царем, чтобы он чувствовал себя расположено в моих землях.
— А ты кто есть, красавишна? Неужто у воеводы такая лепая жена? — с некой игривостью спросил Мстислав.
— Это моя жена любая, — поспешил я встрять в разговор.
Внутри вспыхнуло чувство собственничества, я даже немного опередил государя, будто заслоняя собой и своим конем от него свою любимую. На те же! Веду себя, как подросток. Во всех бедах виноваты бабы… Правда, они виноваты с в большинстве радостях.
— Не думаешь же ты, воевода, что я коим образом… — государь замялся.
Было понятно, что он говорит, что не претендует на мою жену. Вместе с тем, я же видел, как загорелись глаза у похотливого государя вся Руси. Мстислав уже дважды не отказался от того, чтобы девицы грели его постель, падок он до плотских утех. Так что, наверное, не настолько уж и нерациональной была моя ревность, есть чего поволноваться. И это же вопрос не только о том, у меня попробуют увести жену. Тут и политические проблемы могут возникнуть. Так что все серьезно.