Натурщица Коллонтай

После него Ельцин теперь, так он первым делом потребовал с другими своими соратниками эпохи нового возрождения отменить статью, где партия обязана направлять своей силой руководящую роль.

Вот так — не больше и не меньше, ровно как про кровавого вурдалака сказано.

Сплошная путаница нынешнего этапа развития.

А с продуктами всё так же ужасно, несмотря на события и изменения. Хорошо, что не привереда я и всё ещё не забываю постоянно думать о фигуре, хотя до сих пор имею завидный обмен веществ, а то бы испытывала страдания от недобора калорий и дефицита, как многие вокруг меня.

Но всё же докончу про кончину.

Пошла с тысячью и тысячью других людей.

Прощаться.

Сам гроб его в доме молодежи стоял, от нас недалеко пешком, и вся процедура на два дня растянулась, включая гражданскую панихиду в Лужниках.

Мороз был страшенный, я вся измёрзлась, но отстояла, дождалась отдать последний долг этому несчастному учёному, незаурядному человеку и борцу за процветание против старых порядков.

И положила на грудь три гвоздички, у метро взяла.

И тут разом оттаяло, на другой день, будто услышал Иисус Христос просьбу организаторов панихиды этой, и опустил температуру чуть не до нуля.

Знаешь, и я снова пошла, не сумела подавить в себе желание постоять и послушать теперь уже умных выступающих. Думаю, раз пришлась я своим рождением на стык времён, эпох и общественных строев, то негоже мне, человеку художественной натуры, стоять в стороне от революционных преобразований в нашем обществе. Уверена, что ты поступила бы не хуже моего, Шуринька, и даже лучше. Сама бы стояла на трибуне прощания и призывала бы людей к новой правде, как ты сделала это в своей книге «Дорогу крылатому эросу!».

Шла, шла, а кругом льдянистые лужи, слякоть, мерзота, пробирающий до самых косточек ветреный день, как на палубе попавшего в ненастье корабля с картины неизвестного измайловского художника в столовой; но и все другие со мной шли, такие же измученные несправедливой жизнью тысячи народу, угнетаемые этой отменённой партией до самого последнего дня её низвержения с высоты шестой статьи, уставшие от лжи её безопасных органов, от передачи «Вести с полей», от бесчисленных секретарей, освобождённых партячейкой от нормального труда как у всех, от бесконечного вранья про мир во всём мире и угрозу американской военщины, про загнивающий тамошний строй и его пожизненную безработицу, про угнетение человека человеком на поприще неравноправия и избыточно-прибавочной стоимости.

И про всё остальное, уродское и надоедное.

Но больше всего меня подивило, что телефон изобрели, маленький совсем. Носильный. В руке с собой перемещают, и не нужны провода к нему и телефонная будка. Набирают и напрямую звонят, откуда и кому захотят, с улицы.

Они ещё пока неподъёмно стоят, но сам факт, куда пошло развитие человека и науки, убивает наповал, как ни телевизор, ни радио, ни космическая ракета меня не потрясали.

Но это к слову, бабушка, просто чтобы знала, что у нас тут творится.

И знаешь, мне сейчас многое по душе, стало вдруг нежданно-негаданно нравиться: и сами изменения куда идут, и политические сдвиги, и отмены прошлого про себя же, то есть про непредсказуемое своё же прошлое.

Ты только не обессудь, если чуть-чуть не совпадёт с твоими воззрениями на мироздание, прошу тебя, драгоценная моя, и не ропщи на меня.

И всё же вернусь к Владлену, потому как он теперь часть моих собственных изменений наряду с попутными государственными.

Спросишь, было у нас с ним?

Хороший вопрос.

Уже потому только, что ему 61, да и мне сама знаешь сколько.

Так вот, было.

На моих метрах.

А началось с полгода тому, после обоюдной асаны по позе на двоих, для сидячих. До этой конкретной конфигурации ствола, обращённого в космос, мы просто были расположены друг к другу как интеллигентные коллеги по вечернему хобби.

Кундалини йога — такой мы в тот вечер проходили философский параграф постижения. Там полная свобода сидения, главное, прямой позвоночник и равновесие. Это стабилизирует сознание и психику, усиливает связь с элементом земли и раскрепощает глубокие мышцы и связки. Главное, чтобы она не крутилась подле тебя и не вносила корректив, йожиха наша неуёмная, а обратила внимание на другую жертву своего необъяснимого невроза.

Да, и ещё там все части тела связаны между собой и влияют друг на друга. И обязательно сами вы сидите один перед другим, парами, как на судном дне двойного откровения и открытия сразу двух глубоких чакр.

Первый раз порадовала меня наша, когда пояснила, что именно эта свободная для тела медиативная поза обязана отражать высокую гармонию во избежание внутренних толчков и спазм мышцами.

И сидеть надо непременно на хлопке или на шелку.

С них и началось, потому что, за неимением того и другого, пошли ко мне после в гости, выбирать нужную тряпку под себя, для следующих двойных сидячих асан. А то он даже сначала хотел под меня платок свой шейный распрямить и подсунуть, чтобы выказать таким замысловатым способом приверженность идее кундалини и расположенность ко мне самой.

Оценила я, надо сказать.

И пригласила на чай-конфеты, на новую «Раковую шейку» нынешнего производства.

А пока шли до меня пешком, решала, хочу или пока ещё не уверена.

На этаж поднялись — определилась, что хочу и не возражу, если он окажется в силе. Знаешь, после того моего романа со скульптором, который мечтал об отце-кочегаре, я уже ничему не удивляюсь.

Поэтому заранее настрой имела, упреждающий любое разочарование в области близости и интима. Хотя по всем внешним признакам, даже если отбросить, что беспредельно интеллигентный, кроме всего и подкованный, он мне подходил как нельзя кстати. Подумала, может, последний всплеск взаимности посылает судьба, и глупо будет не подобрать, коль сам он идёт навстречу ей и мне.

Тряпку под себя отобрали быстро, чистый простыночный хлопок импортного румынского производства, из Верочкиных, так и не тронутых мною пока стратегических запасов сырья на случай войны с Америкой.

Он осмотрелся, и вижу, повело его стороной от йоги и медитаций по сравнению с его жилыми метрами на фоне моих увиденных. И, конечно же, был уверен, что именно тут жила, творила и несла людям добро сама ты, моя именитая бабушка.

А я не стала разубеждать, потому что всё для этого подходило в этом жилье как нельзя лучше, от обстановки со столом зелёного верха с ящичками красного дерева до всей исторической миссии.

От остального всего тоже пришёл в замешательство, включая окончательно обновлённую столовую стену с докупленными мною измайловскими произведениями, у которых качество не меньше соизмеримо с видоизменённой Коктебельской бухтой. Тоже сама выбирала, но теперь уже вгоняя по возможности в размер оставшихся прямоугольно выцветших пятен.

И догадываюсь, что оценил он новейшую органику всей композиции. Не сказал словами, но глазами и вежливым придыханьем дал понять.

Сели, налила ему чашку. О спиртном даже речи не зашло у нас, тем более ещё не отошли оба от асаны взаимного откровения и погружения во встречные чакры. Но мне и так было уютно и лестно, что такого не ожидал он вообще. И что этой предоставленной ему неожиданностью я нарушаю собственную весовую категорию, увеличивая удельный вес своей личности против его самых смелых предположений насчёт меня.