Натюрморт с серебряной вазой

– Красиво, – оценил он, стряхивая наваждение. – Раненый, тебе нравится?

– Пошел ты…

Стас с гримасой боли ощупывал челюсть. У этого детектива не кулаки, а кувалды. Хотя с виду не скажешь.

– Ты рассказал Яну о находке?

– М-мм…

– В тот самый день, когда поднял вазу со дна?

Дайвер не успевал за сменой вопросов и бестолково мычал, двигая челюстью. Не сломана ли? Кажется, в порядке.

– Ты оглох? – повысил голос Лавров.

– В тот самый день… да…

Смолякова неожиданно бросилась Стасу на помощь:

– Что вы к нему пристали? Сначала бьете, потом допрашиваете. Как в ментовке, ей-богу!

– Хуже, – ощерился Роман. – Какой то был день, дружище?

– Вторник… Хозяин с Русланой после пирушки на берег укатили, и мы с Антохой спать завалились. Точно, вторник.

Лавров отметил про себя, что Ян сорвался с обрыва именно в ночь со вторника на среду.

– Допустим, – кивнул он. – Антон сможет это подтвердить?

– А как же!

– Придется вычеркнуть тебя из списка подозреваемых в убийстве, – с сожалением констатировал детектив.

Заржавелые шестеренки медленно поворачивались в мозгу Муромова.

– Кого убили-то? Яна? Разве он не сам, того?..

Лавров счел излишним пускаться в объяснения. Глория молча любовалась ромашками в серебряной вазе. Лепестки цветов, только что упругие и свежие, чуть поникли и опустились…

* * *

Москва

Виктор перевернул страницу книги и зевнул. Авантюрный роман «Сладкая месть» помогал ему скоротать рабочее время. В магазине было пусто и тихо. Посетители не заглядывали в «Раритет» уже несколько дней, но хозяина, похоже, это совершенно не волновало. Он, как обычно, закрывался в своей подсобке и сидел там до вечера, не выходя даже на обед. Что он там делал, оставалось для охранника загадкой.

Время от времени он от скуки подкрадывался к двери, за которой скрывался Раметов, и, затаив дыхание, прислушивался. Ни звука. Спит он там, что ли? Но ведь в подсобке нет ни кушетки, ни дивана, ни даже удобного кресла.

Злость на Раметова закипала со страшной силой, едва Виктор вспоминал о художествах, которые тот отчебучивал в ночном клубе. Чем он берет этих распущенных девиц? Они готовы просто стелиться перед ним, лизать ему задницу ради дешевых цацок, которыми тот разбрасывается. Копеечная бижутерия, а девицы млеют!

В этом Виктор усматривал ту же непостижимость, что и в так называемом «бизнесе» Раметова. Антиквариат у него пустячный, продажи тоже. Откуда деньги берутся?

Из глубокой задумчивости его вывел дверной колокольчик. Динь-дилинь… и в зал вошла дама во всем черном. Черная вуаль закрывала ее лицо.

Раметов, улавливая своим сверхъестественным чутьем появление покупателя, выглянул из подсобки.

Холодная дрожь прокатилась по спине Виктора. Он тоже не был лишен чутья, и оно подсказало ему, что вместе с дамой в магазин вошла угроза.

Тук-тук-тук… – стучали каблучки посетительницы.

Тук-тук-тук-тук… – заколотилось сердце охранника. Неужели грабительница?

Женщина уверенным шагом приблизилась к подсобке, и Раметов – о чудо! – молча пропустил ее внутрь. Прошло две, три минуты. Виктор встревожился. Он отложил книгу и встал, напрягая слух. Из-за двери в «святая святых» Раметова доносились приглушенные голоса. Похоже, хозяин и посетительница беседуют на повышенных тонах.

Виктор на цыпочках приблизился, пытаясь определить, о чем идет речь. Бух! От этого короткого хлопка ему стало нехорошо. Похоже на выстрел, но…

Врываться без позволения в подсобку, когда хозяин закрылся там с дамой, было бы грубым нарушением всех правил. Охранник нервно переминался с ноги на ногу. В его воображении засела зловещая картина: дама достает из сумочки пистолет, стреляет, Раметов падает…

В таком случае ей давно пора выйти и, наставив оружие на охранника, покинуть магазин.

«Если ей нечего терять, она и меня застрелит», – подумал Виктор, не делая, однако, попыток убежать или вызвать полицию. Его что-то сдерживало. Какое-то неодолимое болезненное любопытство. Не зря же он тратит время, наблюдая за Раметовым. Должно что-то открыться…

После «выстрела» голоса за дверью смолкли. Виктор застыл в оцепенении, не зная, что ему делать дальше. Бежать? Ломиться в подсобку? Ждать?

Из всех вариантов он выбрал самый глупый. Потихоньку приоткрыть дверь и взглянуть, что происходит в «святая святых». Медная ручка в виде головы горгоны Медузы дразнила его, показывая язык. Виктор отдернул руку, решимость покинула его… В этот момент из подсобки донеслись звуки не то борьбы, не то возни. Возможно, раненый Раметов оказывает сопротивление убийце, а охранник бестолково топчется за дверью. «В конце концов, он имеет право рассчитывать на мою помощь!» – с этой мыслью Виктор собрался с духом и приотворил дверь…

Щелка была узкая, но он смог увидеть фрагмент абсурдной и дикой сцены. Дама в черном, которая, по его представлению, стреляла… лежала навзничь на столе. Ее белая нога, согнутая в колене и обутая в черную туфлю на каблуке, была прижата к туловищу Раметова, который навалился сверху и двигался толчками с характерным постаныванием…

Виктор остолбенел. Раметов насилует покупательницу? Но почему тогда та не отбивается, не кричит? Ее лицо было повернуто к стене, и судя по ее позе, она не выказывала никакого протеста. Руки насильника мяли ее грудь под расстегнутым платьем, но это, похоже, доставляло даме удовольствие.

Охранника чуть не стошнило от увиденного. Потрясенный, он забылся и расширил щель, через которую подсматривал за чужим совокуплением. Аромат женских духов мешался с запахом гари… и до Виктора не сразу дошло, что так пахнет порох. Значит, выстрел все-таки был! Эту догадку подкрепил валяющийся на полу у ног Раметова пистолет. Кто в кого пальнул? И женщина, и хозяин магазина, кажется, живы и невредимы.

Удивительным образом рассудок Виктора анализировал ситуацию в то самое время, когда сознание притупилось. Как будто два разных существа по-разному реагировали на происходящее. Один был вне себя, а другой присутствовал и четко отслеживал детали.

Дама под Раметовым вскрикнула, и в этом вскрике, предваряющем развязку, Виктору послышались знакомые нотки. Он узнал этот голос! Ему были знакомы эти движения, эти выбившиеся из-под шляпы волосы… эта нога…

Он не заметил переходного момента от человека к зверю.

Он рванулся внутрь подсобки, схватил с пола пистолет, приставил ствол к спине Раметова и прохрипел: «Убью, сука!»

Тот даже не обернулся и не перестал двигаться, доводя начатое до логического конца. Дама дернулась было, но Раметов только сильнее прижал ее к столу. Ее оргазм слился с испугом, и эта взрывная смесь ударила ей в голову, исторгла из ее горла протяжный крик…