Научи меня

– И с твоими тоже, - подковырнула девушка, ухмыляясь.

– Вот именно, - согласно кивнул Миша.
– Ты представляешь, что вырастет? Атомная война. Ее надо будет держать в ежовых рукавицах. Никаких гулянок...

– Мальчиков?
– заботливо подсказала Катя.

– Тем более, - отбрил Подольский, и Катя как-то заранее посочувствовала своей возможной дочери.
– Какие мальчики? Нет, с ней надо будет строго. Чтобы ни-ни.

– А если мальчик?

– Тут проще.

– Да? И чем же?

– У него будет старший брат - пример для подражания.

Катя с сомнением посмотрела на бегающего вокруг них Кирилла, периодически кидавшего в корзину коробки с машинами и дисками. Хорош пример.

– Ты предлагаешь Кириллу брата воспитывать?

– Ну почему же, - Миша скромно пожал плечами и покатил тележку дальше.
– Я буду тоже пример подавать. Хороший. И вообще, сын у меня боксером станет.

– Через мой труп.

– А что? Мужской такой спорт. Чем тебе не нравится?

– Шахматы тоже спорт, - огрызнулась Катерина и в защитном жесте прикрыла живот. Шутки шутками, но сына кому-то там бить она не позволит.
– Никакого бокса.

– Тогда карате.

– Миша!

– Вот видишь? Мы уже ругаемся. Если бы заранее знали, кто у нас родится, не ругались бы сейчас.

– Отстань. Теперь тем более не будем узнавать.

Мишка печально вздохнул, на ее живот покосился, но спорить не стал. Но Катя мужа своего знала - надолго ему терпения не хватит.

– Я пойду пока макароны возьму. Вы где будете?

Подольский неопределенно махнул рукой.

– Здесь.

– Ясно. Не уходите далеко.

Осторожно обходя людей, суетящихся и толкающих перед собой набитые доверху тележки, Катя подбиралась к нужному ряду. Зря они сегодня решили поехать, да еще вечером. Пятница - все, наверное, загород или на дачи собираются, поэтому народу - тьма. Не протолкнешься.

В ряду макаронных изделий народу было не меньше. Да еще все с тележками, перегородившими проход. Катерина, решительно выдохнув, начала осторожно лавировать между людьми, пробираясь все дальше и дальше. И когда почти протянула руку к красной пачке, ее кто-то вбок толкнул тележкой, заставив покачнуться и охнуть от неожиданности.

– Простите, пожалуйста, - запричитала приятная женщина ее возраста, поправляя очки и испуганно протягивая руку Катерине. Катя от этого жеста только отмахнулась.
– Меня саму толкнули, а еще ребенок дергался...
– и сразу же, как бы стараясь показать, что говорит правду, женщина дернула за руку мальчика лет четырех, топтавшегося рядом с ней.
– Говорила тебе - не бесись. Ты видишь, сколько народу!

– Нет, правда, все в порядке, - Катерина успокаивающе улыбнулась мальчику и его матери. Смотреть, как ругают детей, она не любила. И хотя самой иногда приходилось журить и наказывать Кирюшу, на людях она старалась этого не делать, тем более, на повышенных тонах.
– Ничего страшного.

– Еще раз извините.

Катя теперь только невнятно пробурчала, побыстрее подхватила пачку макарон и начала аккуратно пробираться между людьми назад.

– Что-то случилось?
– Мишка, ее увидев, сразу подозрительно прищурился и оглядел ее с головы до ног.
– Ты какая-то взъерошенная.

– Все нормально. Просто в ДТП попала.

– Какое ДТП?

– Да с тележкой столкнулась чуток. Ничего страшного, Миш, не надо так нервничать.

– Ни на минуту тебя нельзя оставить. Лучше на, - к ней подкатили тележку, - стой здесь, а я все докуплю. Черт нас дернул сегодня приехать, - как старая бабка, бурчал себе под нос муж и порылся в кармане, выискивая список продуктов.
– Много еще?

– Нет, там только хлеб остался и минералка.

– Я возьму. Не уходи никуда.

Мишка быстро сгонял за продуктами, вернулся к ним, и всеми вместе они бодро покатили к кассам, у которых вились длинные очереди толпившихся людей. Муж в момент помрачнел и хмуро оглядел народ.

– Чтобы я еще раз сюда приехал...

– Не ругайся, тут ребенок, - Катя Кирилла за руку взяла и потянула к кассам.
– Пойдем очередь займем.

Так получилось, что встали они как раз за той женщиной с ребенком, которая и спровоцировала "аварию". Катерина с ней снова переглянулась, как-то смущенно кивнула, и ободряюще улыбнулась.

– Вы последние?

– Да. Но касса вроде быстро работает.

– Это хорошо, - кивнула Катя и отвернулась к Мишке.
– Слышал? Должны быстро освободиться.

– Угу, - согласился муж, правда, без особой уверенности.
– Пить хочешь?

– Не хочу.

Время тянулось медленно, как ленивая муха летом, и Катя всеми силами пыталась угомонить мужчин, которые чего-то монотонно ждать просто ненавидели.

– Простите, - позади них кто-то зашевелился, кого-то пропуская, и Миша посторонился, прикрыв собой Катю, чтобы ее случайно не толкнули.
– Извините. Лен, я тебя еле нашел. Вы бы еще дальше ушли.

Голос казался смутно знакомым. Изменившимся, ставшим более глубоким, взрослым, выдержанным, но, тем не менее, со знакомыми нотками. И осанка. Чуть сутуловатая - от постоянного сидения за компьютером. С годами сутулость только усилилась - немного, но все-таки заметно. А разворот плеч, стиль в одежде и походка - те же. Тяжело забыть человека, с которым прожил не один год и отдавал всего себя. Хотя вроде бы и не осталось ничего - только общие воспоминания, не всегда радостные, - но все равно тяжело.

Наверное, Митька почувствовал ее пристальный изучающий взгляд. Резко развернувшись, он сначала наткнулся на спокойного Мишку, взявшего на руки Кирюху, чтобы тот не вертелся, и только потом на нее. На мгновение его глаза расширились, но он тут же постарался взять себя в руки.

– Пап, можно яйцо возьму?
– задергал его мальчик. Сын.
– Пап, ну пожалуйста.

– Мить, скажи ему. Тоша, ты и так три съел сегодня. Аллергия будет.

– Ну па-а-а-п, - сразу же заныл малыш.
– Последнее. Пожалуйста.