Научись любить, если сможешь

– Не надо, Миш, не связывайся. Там полное болото.

***

Утром, когда я открыла глаза, Мишки рядом со мной не было. На его подушке лежала записка: “Уехал по делам, Юлька на тебе. Если будет сложно, позвони няне” – далее указан номер телефона Зои Николаевны.

От того количества слез, что я вчера вылила, голова немного побаливает, но вместе с тем, на душе стало легко. Сейчас понимаю, что во мне просто-напросто сидели установки моей матери: что это я какая-то не такая, что во всем и всегда виновата – я. Когда выговорилась лучшей подруге, мне стало значительно легче, но сейчас, после откровений с Мишей, я будто полностью освободилась от этого, скинула с себя этот тяжелый груз.

Я ни в чем не виновата.

Встаю с кровати, первым делом иду проверять Юлю. Осторожно заглядываю в ее комнату. Малышка сладко спит. Прикрываю дверь и несусь в душ. А после, топаю на кухню и готовлю завтрак для нас – девчонок. Улыбаюсь, думая о том, что наконец-то приобрела семью, поглаживаю свой живот, и в этот момент как раз появляется маленькая засоня.

– С добрым утром! – подхожу к Юле и заключаю ее в объятия, целуя в щечку.

– Привет! А где папа?

– Папа уехал по делам. Мы сегодня с тобой вдвоем будем. Думаю, можно и не переодеваться. Устроим пижамный день. Но почистить зубки и умыться – это не обсуждается. Так что, бегом в ванную!

Юля убегает, а я завершаю сервировку стола. Позже мы завтракаем, делаем уборку, занимаемся английским языком и выходим на прогулку.

– А ты чувствуешь, как семечко внутри тебя растет?

– Нет, пока не особо ощущаю. Оно еще слишком маленькое.

– Когда мой братик родится, он будет называть тебя мамой? – Юля вдруг задает вопрос, от которого в моей груди все сжимается.

Понимаю, к чему она ведет. Наверное, это моя с Мишей ошибка, что мы не поговорили на такую важную тему с ребенком. Кем я теперь стану для нее. Пытаюсь вспомнить свое детство и называла ли я Толика когда-либо отцом. Память старательно затирает эти воспоминания. Думаю, когда-то обращалась к нему так, но потом…

Подходим с Юлей к лавочке и усаживаемся на нее.

– Да, когда малыш подрастет, он будет звать меня мамой, – внимательно слежу за реакцией малышки. – Я была бы рада, если и ты называла бы меня также, – осторожно произношу эту фразу, не зная, какая реакция последует дальше. – Ведь теперь мы семья, а значит, ты моя маленькая доченька, – вновь делаю паузу. – А я твоя мама.

Взгляд Юли впивается в мои глаза и замирает. Наверное, я трясусь от страха и переживаю даже больше, чем сама малышка.

– А можно? – осторожно спрашивает она.

– Ну конечно, – не могу сдержать слез и улыбки, от нахлынувших эмоций. – И даже нужно!

***

Миша возвращается уже вечером. Я сразу замечаю, что костяшки на его руках все разбиты.

– Сегодня тренировки у молодняка были, – бросает он, заметив мой пристальный взгляд. – Как прошел ваш день?

– Отлично. Я справилась и без няни, – с гордостью заявляю.

– Ага, понял, но сильно не геройствуй. Юлька порой своей энергией может все силы выбить, если будешь уставать, то лучше звони Зое. А где, собственно, маленькая батарейка?

– Твои родители вернулись и забрали ее полчаса назад на прогулку. По поводу усталости я потом все распланирую. Например, в рабочие дни, буду просить няню посидеть с Юлей. А в те дни, когда у меня выходной, думаю, справлюсь сама.

Вновь смотрю на руки Горы, и за лопатками кошки скребут. Да нет. Целые крокодилы грызут меня. Совсем не верю в байку про тренировки.

– Ты был у моих сегодня?

Миша молча топает в ванную комнату. Хвостиком плетусь за ним. Моет руки, умывается. Затем и вовсе скидывает с себя одежду и забирается в душ.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Вредный Горыныч делает напор воды посильнее, и я понимаю: ответа ждать бесполезно. Громко цокаю языком, разворачиваюсь и ухожу на кухню готовить ужин.

Тогда и о нашем разговоре с Юлей не расскажу из вредности. Пусть для него потом сюрпризом будет.

***

Спустя три дня, Миша неожиданно прилетает ко мне прямо на работу.

– Макс, привет, – бросает он с улыбкой, жмет ему руку и тут же направляется ко мне. – Мур, привет. У тебя еще есть уроки?

– Да, один, что-то случилось? – чувствую, как внутри зарождается беспокойство.

– Если я украду Лару, ты ее уволишь? – поворачивается он к моему руководителю.

– Нет, что ты… Вы, – Макс тут же поправляет сам себя.

– Давай на “ты” уже. Мы же с тобой все порешали. Мир. Дружба. Жвачка.

– Х-хорошо, Михаил, давай на “ты”, – Максим Валерьевич выдает легкую улыбку.

– Тогда я ее забираю? Правда, срочно. Очень надо.

Хмурюсь. Что он там удумал? Точно ведь ничего хорошего.

– Да, конечно. Лариса, ты можешь идти. Мы справимся без тебя.

Заливаюсь краской. Без меня они справятся… С такой посещаемостью школы, действительно, давно пора гнать в шею такого работничка, но Макс… Доброта и простота.

Собираюсь, и уже через пять минут мы садимся в автомобиль Горы.

– Ну и? – вздергиваю бровь.

– Мур, нам надо к юристам. Адвокату.

– Зачем?

– Толик осознал, какое он дерьмо, и пошел в полицию с чистосердечным признанием.

– Это потому у тебя все руки разбиты?

– Не понимаю, о чем ты, – с притворным безразличием бросает Миша и отводит взгляд в сторону.

Врать совсем не умеет. Актеришка.

– Не хочу, чтобы ты касалась больше этого дерьма, – устало произносит он. – Твои интересы в суде будет представлять адвокат. Будешь участвовать по минимуму. Насчет матери не переживай. Поговорил со Шмелевым, он через своих врачей нашуршал и нашел реально нормальную реабилитацию.

– Она не согласится.

– Уже согласилась.

Ловлю ступор. Полное неверие в слова Миши. Кажется, что он просто разыгрывает меня. Но нет. Выражение его лица абсолютно серьезное.

– Что их ждет? – тихо задаю вопрос.

– Толик, скорее всего, получит срок по уголовному делу. Он приставал к тебе и после совершеннолетия? – внимательно смотрит на меня. Киваю и опускаю взгляд. – Понял. Твоя мать будет лечиться. Надеюсь, успешно. С работы в пивнушке она уволилась сегодня утром. Что-нибудь найдем ей.