Научись любить, если сможешь
Шрифт:
– Эта квартира… она Толика, – выдавливаю со стыдом.
– Знаю. Мур, не трои раньше времени. Мать пролечится, далее уже с работой решим, ну и за это время квартиру съемную найдем. Первое время платить буду я. Как встанет на ноги, будет сама крутиться. Надо для начала посмотреть, как вообще реабилитация пойдет.
– Спасибо, – выдаю шершавым голосом старушки, прижимаю к губам кулак и отворачиваюсь к окну.
***
Этот мужчина и правда гора. Крепкая, высокая, надежная. Бывает, конечно, порой с этой горы сходит лавина. Но скажите, а у кого не бывает эмоциональных всплесков? Разве, что у мертвых. Я и
Что уже ясно наша семейная жизнь, точно не будет унылой. Одно мое появление в его жизни чего стоило. А ведь я тогда могла и не забыть свою сумочку в Мишкиной квартире. Так что спасибо моей неуклюжести и поразительной способности встревать в тупые ситуации.
“Ты нам не подходишь. Уходи”– в памяти проносятся его слова при нашей первой встрече.
Шах и мат, Мишенька! Я оказалась идеальным пазлом, которого так нехватало на твоей картинке.
ЭПИЛОГ
Лара
– Кто пустил сюда этого мужика?! – кричу во время потуги. Голова, кажется, вообще отключается, и я мало понимаю происходящее. Боль просто невозможная, а тут еще и Миша, который готов в обморок свалиться, наблюдая мои страдания.
А ведь я его отговаривала. Нет же, как упертый до последнего боролся за право быть рядом со мной во время родов.
Вся бригада, принимающая у меня, роды, разряжается громким смехом.
– Лариса Васильевна, нам стоит выгнать Михаила Александровича?
– Его изначально не надо было впускать сюда!
И снова раздаются смешки.
Что я там говорила о Мишке. Сильный, волевой, жесткий. Да ладно? Сейчас у стены забился в страхе побледневший котенок. Не иначе.
– Мур, – блеет он. – Ты как?
“Очень хорошо! Лучше не бывает! Миша, кого ты в меня поселил? Китенка?” – мысленно сокрушаюсь, но сил на разговоры нет. Я полностью сконцентрирована на том, чтобы Матвей поскорее родился.
Новая волна боли и я срываюсь на крик.
– Сейчас не тужься, продыши потугу! – командует акушер.
Начинаю дышать поверхностно, как меня учили, с короткими вдохами и выдохами. Да-да, как собачка. Полностью теряюсь во времени. Мыслей больше никаких.
– Тужься, моя девочка! – громкий голос приводит меня в чувства. И я тужусь, собирая все силы, что у меня еще остались. – Давай-давай, Лариса, ты можешь еще!
Сколько таких подходов еще было? А я бы помнила. Даже не заметила, как в какой-то момент рядом оказался Миша и я крепко вцепилась в его руку. Пришла в себя, только когда услышала долгожданную фразу:
– Ну что, счастливые родители, встречайте своего богатыря!
Следом раздается крик нашего Матвея. И от его голоса я моментально заливаюсь слезами. Вот и все. Теперь я мама.
Моего малыша кладут мне на грудь. Миша продолжает держать меня одной рукой, а вторую прикладывает к спинке Мота. Невозможно передать эти эмоции. Невозможно их описать. Я просто…
Счастлива!
Новый год
– Мам, а можно я покормлю Мотика? – Юля складывает ручки в мольбе.
– Он может срыгнуть. Все равно хочешь? – спрашиваю
свою дочь с сомнением.– Угу. Только не то вонючее пюре из мяса. Оно противное.
Улыбаюсь. Да уж, тут я полностью согласна. И почему все рыбные и мясные пюрешки так жутко пахнут? Это я забыла еще упомянуть о пюре из брокколи. Вот где, “райское благовоние”.
– Хорошо, персик-яблочко подойдет?
– Я тоже такое хочу! – Юля тут же делает кислую мордочку.
– Кто бы сомневался, – улыбаюсь и подаю две баночки. – Все, оставляю Матвея с тобой. Доверяю тебе, – говорю специально подбадривающим тоном и несусь на кухню.
Мишка, Александр Степанович, Виктория Львовна и моя мама носятся по кухне: кто с тарелками, кто с палкой колбасы, кто с банкой корнишонов.
– Кажется, вы и без меня неплохо справляетесь, – складываю на груди руки и улыбаюсь.
Наш второй Новый год. Да, моя мама с нами. Не буду говорить, что наши отношения стали вдруг идеальными. Нет. У нее сложный характер. Но она старается меняться. Я не отворачиваюсь нее. Простила. Удивительно, но она действительно очень любит Матвея и Юлю. Это видно. Прошла лечение и курс реабилитации от алкогольной зависимости. Стала посещать церковь и психолога, которого посоветовал Шмелев Николай Антонович. Нашла новую работу в магазине штор. Работа не пыльная, да и зарплата достойная. Ей нравится, даже загорелась идеей пойти на курсы шитья и кройки. Мишка держится на расстоянии, нейтрален к моей матери. А вот его родители относятся к ней по-доброму. Но они не в курсе нашей истории. Может, о чем-то и догадываются, но они мудрые люди, под шкуру не лезут.
Толик… К счастью, он полностью исчез из нашей жизни и находится там, где ему и место.
– Мур, – приобнимает меня со спины Гора. – Как там дети?
– Пойдем посмотрим. Только тихо, – понижаю голос. – Юля вызвалась сама покормить Матвея.
– О нет! Потом будем мыть все вокруг.
Подкрадываемся на носочках к гостиной. Выглядываем из-за дверного косяка. Наша дочь с очень важным видом кормит сына. На ее коленях лежит сказка про курочку Рябу, и Юля с умным видом рассказывает ее по памяти, хотя и делает вид, что читает. Матвей же, только и успевает открывать ротик для новой ложечки вкуснейшего фруктового пюре.
– Курочка, какая-то глупая! – вдруг выдает дочь. – Не понимает, что золотое яичко-то лучше! Мотик вот посмотри, видишь, это сережки. Они из золота. Смотри, как блестят. Красивые, да? А простое яичко не блестит совсем.
Утыкаюсь Мишке в грудь и тихонечко хихикаю. Юля, настоящая девочка. Любит все блестящее и красивое.
– Солнышко, как успехи? – спрашивает Гора.
– Ой, папа! Ты меня напугал! – восклицает наша малышка. – Хорошо! Мотик почти всю пюрешку съел.
– И когда ты успеваешь так быстро расти? – Миша улыбается и подходит к детям.
А я стою абсолютно счастливая. В этот Новый год вся семья в сборе.
Раздается звонок в дверь и мы с Мишкой переглядываемся.
– Мы еще кого-то ждем? – спрашиваю его.
– Я нет, а ты?
Мотаю головой. Муж пожимает плечами и двигает к входной двери.
– Предчувствие у меня одно... нехорошее, – задумчиво говорит он и тянется к замку.
– Какое? – спрашиваю в тот момент, когда Гора уже открывает дверь.
На пороге стоит Дед Мороз с посохом и мешком подарков.