Научная фантастика. Возрождение

— Снимите булавку.

— Вы можете заставить меня снять булавку, но не можете заставить покупать что-либо у Неспящих!

— Вычеркните это, — сказал судья. — Мистер Тремолиа, если вы будете высказываться, когда вас не спрашивают, я привлеку вас за неуважение… Что там такое, шериф?

— Прошу прощения, Ваша честь. Срочная записка для мисс Кэмден.

Он протянул Лейше полоску бумаги. «Немедленно позвони в контору Кевина Бейкера».

— Ваша честь…

Судья вздохнул:

— Идите, идите.

В коридоре она достала из портфеля интерком. Встревоженное лицо Кевина появилось на миниатюрном экране.

— Лейша. Я насчет Уолкота…

— Линия не защищена, Кевин…

— Не имеет значения, все уже известно. Черт, через несколько часов весь мир будет знать. Уолкот не может запатентовать свое изобретение.

— Почему? «Самплис»…

— Забудь о «Самплис». Заявка на патент подана два месяца назад. Комар носа не подточит. От имени «Убежища инкорпорейтед»… Лейша?

— Я здесь, — произнесла она онемевшими губами. Кевин всегда утверждал, что фальсифицировать правительственную патентную документацию невозможно.

— Это еще не все, Лейша. Тимоти Херлингер мертв.

— Боже! Полчаса назад он уехал на скутере!

— Его сбила машина. Защитные экраны на скутере не сработали. Полицейский случайно оказался там несколько минут спустя, связался с медицинской информационной службой, и я, конечно, слежу за всеми сетями, чтобы выяснить ключевые имена.

— Кто его сбил? — голос Лейши дрожал.

— Какая-то Стейси Хилман, из Баррингтона. Мои ребята сейчас проверяют ее. Но с виду все, как несчастный случай.

— Защитные экраны скутера — это И-энергетические конусы. Они не ломаются; это одно из основных требований при продаже. Они просто не могут выйти из строя. Даже на убогом суденышке фабрики «Мы спим».

Кевин присвистнул:

— Он ехал на скутере «Мы спим»?

Лейша закрыла глаза:

— Кевин, пошли телохранителей к Уолкоту. Самых лучших, нет — своих собственных. Полчаса назад он был в «Самплисе». Пусть его проводят в нашу квартиру. Или контора надежнее?

— Надежнее.

— Я смогу уйти из суда самое раннее в два. И просить отложить рассмотрение уже нельзя. — Она уже откладывала это дело ради поездки в Миссисипи и в Убежище. Дважды — ради Убежища.

— Работай спокойно, — сказал Кевин. — Я позабочусь об Уолкоте.

Лейша открыла глаза. Стоящий у двери в зал помощник шерифа не сводил с нее взгляда. Ей всегда нравился этот добрый старик, любивший показывать слишком дорогие для него голографические снимки внуков. В противоположном конце коридора стоял в напряженной позе Ричард Келлер и ждал ее. Он знал, почему звонит Кевин. Она могла в этом поклясться.

Лейша пошла просить судью о переносе слушания.

Лейша провела Ричарда в свою контору, находившуюся в квартале от суда, держась подчеркнуто отстранение и даже не глядя на него. В кабинете она сделала окно непроницаемо черным. Лепестки экзотических пассифлор, оранжевых и огненных орхидей тут же начали закрываться.

— Рассказывай, — тихо произнесла она.

Ричард смотрел на засыпающие цветы.

— Их выращивал твой отец.

Этот тон ей хорошо знаком, она слышала его в полиции, в комнатах для допросов, в тюрьмах, в суде. Так говорят люди, которым нечего терять. В этом была определенная свобода, и Лейше в подобных ситуациях всегда хотелось спрятать глаза. Сейчас она смотрела на него в упор.

— Рассказывай, Ричард.

— Убежище выкрало записи Уолкота. Существует целая сеть: специалисты высочайшего класса плюс пятая колонна Спящих. Дженнифер создавала ее годами. Вот они-то все и проделали: и в «Самплис», и в Первом национальном.

Ничего нового. То же самое Ричард говорил ей в Убежище, в присутствии Дженнифер.

— Слушай внимательно, Ричард. Перед тобой адвокат Уолкота, и каждое твое слово на вес золота. Невозможность вызвать в свидетели супруга не распространяется на то, что Дженнифер говорила тебе в присутствии третьих лиц, например, на Совете Убежища — статья 861 Кодекса Соединенных Штатов. От тебя могут потребовать повторить то, что ты скажешь сейчас, под присягой. Понимаешь?

Он улыбнулся почти снисходительно. Интонация осталась той же.

— Конечно. Поэтому я здесь. Запиши все, если хочешь.

— Уже пишу. Продолжай.

— Убежище изменило патентные заявки, и электронные, и в распечатках. Даты тщательно подобраны — все бумажные заявки в Вашингтоне имеют штамп «Получено», но ни одна еще не прошла стадию рассмотрения, после которой появляются подписи высокопоставленных чиновников или отпечатки их пальцев. Именно об этом рассказал тебе Кевин, правда?

— Он сомневается, что кто-то смог бы проникнуть в федеральную систему — даже его люди.

— А! Но он бы пытался проделать это извне…

— У тебя есть доказательства? Имена, даты, названные в присутствии свидетелей, во время беседы, которая состоялась бы, даже если бы вы с Дженнифер не были мужем и женой?

— Да.

— У тебя есть письменные доказательства?

Ричард слегка улыбнулся:

— Нет.

Лейша взорвалась:

— Почему, Ричард? Бог судья Дженнифер. Но ты? Почему ты это сделал?

— Может ли кто-нибудь в двух словах ответить на подобный вопрос? Это же целая жизнь! Переселиться в Убежище, жениться на Дженнифер, родить детей… — Он встал, подошел к цветам. То, как он ощупывал шероховатые листья, заставило Лейшу подняться и пойти за ним.

— Зачем же ты мне сейчас все рассказываешь?

— У меня нет другого способа остановить Дженнифер. — Он невидящими глазами посмотрел на Лейшу. — Ради нее самой. Никто в Убежище уже не может с ней справиться — дьявол, они ее поощряют! Особенно Касси Блументаль и Уилл Сандалерос. Мои малыши… Обвинение в краже авторских прав по крайней мере отпугнет некоторых ее партнеров вне Убежища. Это страшные люди, Лейша, и я не хочу, чтобы она якшалась с ними. Я знаю, что даже при наличии моих показаний тебе нечего предъявить в суде, и скорее всего дело закроют за неимением доказательств, — неужели ты думаешь, что я своими руками отдал бы ее на растерзание? Я очень тщательно изучил дела «Уэйд против Тремонта» и «Джастроу против Соединенных Штатов». Я просто хочу, чтобы Дженни пресекли. Мои дети… ненависть к Спящим, которую им прививают, привычка делать все — все, что угодно, Лейша, — во имя самозащиты… Это пугает меня. Тони задумывал все по-другому!

Впервые за эти долгие годы Лейша и Ричард заговорили о намерениях Тони Индивино.

— Тони был не прав, — чуть спокойнее сказал Ричард. — И я тоже. Прожив десятки лет с другими Неспящими, отгородившись от остального мира, становишься другим человеком. Мои малыши…

— В каком смысле?

Но Ричард только покачал головой:

— Что теперь будет, Лейша? Ты передашь дело генеральному прокурору и он вынесет обвинение? В краже интеллектуальной собственности и подделке правительственных документов?