Наука Плоского мира
Шрифт:
«Это другая Вселенная», — вздохнул Чудакулли — «Здесь, чтобы получить что-нибудь полезное, приходится устраивать взрывы».
«Как я вижу, политиция там еще достаточно много».
«Джентльмены, я имел в виду, что в этой Вселенной нет богов».
«Извините меня — », — начал было Декан.
«На твоем месте я бы так не радовался, Декан» — перебил его Чудакулли — «Просто посмотри: все только и делает, что крутится. Рано или поздно все равно получатся шарики».
«А разве не странно, что мы получаем те же вещества, которые есть у нас?» — спросил Главный Философ, когда экономка, миссис Герпес, вошла с тележкой для чая.
«Не вижу ничего странного», — возразил Декан — «Железо — оно и есть железо».
«Ну, это
«Что ты имеешь в виду, Главный Философ?»
«Я думаю… взгляните на это… Все эти пылающие и взрывающиеся шарики действительно выглядят, как солнца, разве нет? По крайней мере, они что-то напоминают. Почему бы материи в этой Вселенной не принять вид тапиоки или огромных стульев? Если ничто хочет быть чем-нибудь, почему бы ему не стать чем-угодно?»
Волшебники некоторое время обдумывали этот вопрос, помешивая чай.
«Потому», — наконец выдал Архканцлер.
«Сэр, это, конечно, хороший ответ», — как можно более дипломатично заметил Думминг — «Но он закрывает дверь для новых вопросов».
«Значит, это самый лучший ответ».
Главный Философ смотрел, как миссис Уитлоцу достала тряпку и вытерла пыль с верхушки Проекта.
«Что Наверху, То и Внизу» — медленно проговорил Чудакулли.
«Прошу прощения?» — отозвался Главный Философ.
«Мы уже забыли наше детсадовское волшебство, да? Это ведь даже не волшебство, это … основное правило всего. Проект не может остаться в стороне от нашего мира. Куча песка пытается быть похожей на гору. Люди стараются подражать богам. Маленькие вещи часто похожи на уменьшенные копии больших. Наша новая Вселенная, джентльмены, какой бы убогой она не была, сделает все возможное, чтобы стать похожей на нашу. Нет ничего удивительного в том, что многие вещи навязчиво напоминают наш мир. Разумеется, они лишь слабые копии».
Внутренний глаз ГЕКСа рассматривал огромное облако разума. ГЕКС не мог придумать более подходящего слова. Строго говоря, оно еще не существовало, но ГЕКС мог ощутить его форму. Оно содержало в себе оттенки многих явлений — традиций, библиотек, сплетней…
Должно быть более подходящее слово. ГЕКС попытался еще раз.
В Плоском Мире слова обладают реальной силой. С ними нужно обращаться аккуратно.
То, что находилось перед ГЕКСом, было похоже на интеллект, но только в том смысле, в котором Солнце похоже на существо, проживающее свою короткую жизнь в луже застоявшейся воды.
Ах… ладно, пусть пока называется экстеллектом [24] .
ГЕКС решил посвятить часть своего времени изучению этого интересного явления. Он хотел понять, как оно развивается, что им движет…, и особенно, почему небольшая, но надоедливая его часть, судя по всему, верила, что если каждый пошлет по пять долларов шести адресатам в начале списка, то все станут невероятно богатыми.
Глава 8. Мы звездная пыль (по крайней мере, мы были в Вудстоке)
24
«Extelligence» образовано на манер «intelligence» («интеллект», «разум») и обыгрывает значение корней «int»/«ext» («внутренний»/«внешний»). Этот термин был введен авторами (Йеном Стюартом и Джеком Коэном) в 1997 году в их книге «Figments of Reality: The Evolution of the Curious Mind» («Выдумки реальности: Эволюция пытливого разума») — прим. пер.
Железо есть железо. Но так ли это? Может быть, железо состоит из чего-то еще?
Согласно древнегреческому философу Эмпедоклу, все во Вселенной состояло из четырех компонентов: земли, воздуха, огня и воды. Попробуйте поджечь палочку, и вы увидите, что она горит (содержит огонь), испускает дым (содержит воздух), выделяет пузырящуюся жидкость (содержит воду) и оставляет после себя кучку пепла (содержит землю). Будучи слишком
простой, эта теория не просуществовала долго — пару тысяч лет в лучшем случае. В те времена люди никуда не торопились и, по крайней мере, в Европе были больше заинтересованы в том, чтобы держать крестьян в черном теле и вручную переписывать фрагменты Библии, затрачивая на это как можно больше труда и цветных чернил.А главным технологическим достижением Средних Веков стал улучшенный хомут. По сравнению с предшественниками, теория Эмпедокла была явным шагом вперед.
Фалес, Гераклит и Анаксимен считали, что в основе всего лежала всего одна основная «субстанция», или элемент — но расходились во мнении насчет того, что же это такое. Фалес считал, что это вода, Гераклит предпочитал огонь, а Анаксимен был абсолютно уверен в том, что это воздух. Эмпедокл же попытался угодить всем и считал, что каждый по-своему прав. Если бы он жил в наше время, то наверняка бы носил какой-нибудь ужасный галстук.
Одна плодотворная идея, появившаяся благодаря этим теориям, состояла в том, что «элементарные» составляющие материи должны обладать простыми и неизменными свойствами. Земля, например, грязная, воздух невидимый, огонь обжигает, а вода мокрая.
Помимо усовершенствования хомута, Средневековье также создало благоприятную почву для развития знаний, которые позднее легли в основу химии. В течение нескольких столетий процветала ее прародительница алхимия: люди обнаружили, что если смешать и нагреть какие-нибудь вещества, или облить их кислотой, или растворить в воде и подождать, то происходят странные явления. Можно получить забавные запахи, взрывы, пузыри и жидкости, меняющие цвет. Из чего бы ни состояла Вселенная, было ясно: это можно было превратить во что-нибудь другое, если только знать подходящий рецепт. Или, лучше сказать, «заклинание», потому что алхимия во многом была похожа на волшебство со своими особыми рецептами и ритуалами. Многие из них действительно работали, но никакой единой теории, объясняющей эти превращения, не существовало. Главной целью алхимии были заклинания, или рецепты, например, Эликсира Жизни, который давал бы вечную жизнь, или Превращения Свинца в Золото — чтобы обладатель вечной жизни не ощущал недостатка в деньгах. К концу Средних Веков алхимики накопили такой опыт, что стали замечать расхождение древнегреческой теории четырех элементов с действительностью. Тогда они придумали новые элементы, например, соль и серу — эти вещества тоже обладали простыми и неизменными свойствами, которые отличались от свойств типа «быть грязным», «невидимым», «обжигающим» или «мокрым». Сера, к примеру, — горючее вещество (хотя и не горячее само по себе, как вы понимаете), а соль — нет.
В 1661 году Роберт Бойль в своем труде «The Sceptical Chymist» [25] описал два важных различия. Во-первых, различие между химическим соединением и смесью: смесь — это, ну, просто смесь разных веществ. Соединение — это в общем-то тоже смесь, и его можно так или иначе разделить на другие вещества — например, нагреть, облить кислотой или обработать другим способом. Однако обнаружить в соединении кусочки исходных веществ у вас не получится, хотя для смеси это сделать можно — правда вам понадобилось бы невероятно острое зрение и крошечные пальчики. Другое различие касалось соединений и элементов: элемент нельзя разделить на составляющие, потому что в нем есть только один вид материи.
25
«Химик-скептик» — прим. пер.
Сера — это элемент. Соль, как нам теперь известно, — это соединение (не смесь), которое образуется из двух элементов: натрия (мягкий горючий металл) и хлора (ядовитый газ). Вода — это тоже соединение — она состоит из водорода и кислорода (оба являются газами). Воздух — это смесь различных газов, в том числе кислорода (элемент), азота (тоже элемент) и углекислого газа (соединение углерода и кислорода). Земля — это очень сложная смесь, состав которой к тому же зависит от конкретного места. А вот огонь — это вообще не вещество, а процесс с участием горячих газов.