Науковедческие исследования. 2017

11. Kezar A., Maxey D. The Delphi technique: An untapped approach of participatory research // International journal of social research methodology. – 2016. – Vol. 19, N 2. – P. 143–160. – DOI: 10.1080/13645579.2014.936737; Mode of access: http://dx.doi.org/10.1080/13645579.2104.936737

12. Mawer M. Observational practice in virtual worlds: Revisiting and expanding the methodological discussion // International journal of social research methodology. – 2016. – Vol. 19, N 2. – P. 161–176. – DOI: 10.1080/13645579.2014.936738; Mode of access: http://dx.doi.org/10.1080/13645579.2104.936738

13. McNeese M. The phenomenal basis of human factors: Situating and distributing cognition within real-world activities // Journal of cognitive engineering and decision making. – 2016. – Vol. 10, N 2. – P. 116–119. – DOI: 10.1177/1555343416653703; Mode of access: http://edm.sagepub.com/content/10/2/116/

14. Nachane D. Methodology of the social sciences in the age of complexity: Unity, autonomy or integration? // Journal of interdisciplinary economics. – 2016. – Vol. 27, N 1. – P. 1–32. – DOI: 10.1177/0260107914560864; Mode of access: http://jie.sagepub.com/content/27/1/1/

15. Pelt van J. Toward a Polanyian critique of technology: Attending from the indwelling of tools to the Course of technological civilization // Bulletin of science, technology & society. – 2011. – Vol. 31, N 3. – Р. 236–246. DOI: 10.1177/0270467611406518; Mode of access: http://bst.sugepub.com/content/31/3/236

16. Pohl Ch. What is progress in transdisciplinary research // Трансдисциплинарность в философии и науке: Подходы, проблемы, перспективы / Под ред. В. Бажанова, Р.В. Шольца. – М.: Издательский дом «Навигатор», 2015. – 564 с. – С. 451–468.

17. Rip A. Folk theories of nanotechnologies // Science as culture. – L., 2006. – Vol. 15, N 4. – P. 349–365.

18. Roth W.-M. Cultural practices and cognition in debriefing // Journal of cognitive engineering and decision making. – 2015. – Vol. 9, N 3. – P. 263–278. – DOI: 10.1177/1555343415591395; Mode of access: http://edm.sagepub.com/content/9/3/263/

19. Online information search performance and search strategies in a health problem-solving scenario / Sharit J., Taya J., Berkowsky R., Czaja S. // Journal of cognitive engineering and decision making. – 2015. – Vol. 9, N 3. – P. 211–228. – DOI: 10.1177/1555343415583747; Mode of access: http://edm.sagepub.com/content/9/3/211/

20. Sullivan H. Unbalanced nature, unbounded bodies, and unlimited technology: Ecocriticism and Karen Traviss’ wess’har series // Bulletin of science, technology & society. – 2010. – Vol. 30, N 4. – P. 274–284. – DOI: 10.1177/0270467610373821; Mode of access: http://bst.sagepub.com/content/30/4/274

Фундаментальная наука в обществе знаний

Т.В. Андрианова, А.И. Ракитов

Аннотация. Развитие общества, основанного на знаниях, привело к преобразованию структуры науки. Она стала коллективной, коммерциализированной, подверженной фальсификациям и мошенничеству, открытой к СМИ и зависящей от СМИ. Сомнению подвергается даже такое основополагающее понятие, как научный эксперимент. Насколько успешно сможет наука справиться с подобными вызовами, настолько успешным будет и дальнейшее развитие общества.

Abstract. Society based on knowledge leads to reformation of the structure of science. The science has become collective, commercialized, inclined to frauds and falsifications, open to mass press and depended on it. Even such fundamental notion as scientific experiment is doubted. As successful the science could manage with these challenges as successful would be its further development.

Ключевые слова: общество знаний; наука; теория; эксперимент; коллективность; коммерциализация; мошенничество; фальсификация; СМИ.

Keywords: knowledge society; science; theory; experiment; command work; commercialization; fraud; falsification; mass-media in science; grants in science.

Информационное общество в том виде, в каком оно существует сегодня, будет в обозримом будущем создавать все новые направления для расширения и углубления противоречий глобального, регионального и локального масштабов, и более того – консервировать их как в традиционном, так и в модернизированном виде. Возможно, что определяющими тенденциями мирового развития будут не только противоречия между богатыми и бедными, восточными и западными, северными и южными странами, но в первую очередь – между странами с высоким и низким уровнем образования, способными и неспособными в гигантских и опережающих масштабах развивать и поддерживать науку и наукоемкие технологии, генерировать новую и консервировать старую культуру. Наконец, будут нарастать противоречия между странами, способными на основе внутреннего импульса и развития общественного самосознания вступить на путь радикального самореформирования и обновления и не способными это сделать в обозримом будущем.

В силу этого и ряда других обстоятельств можно, пожалуй, сказать, что развитие информационной экономики и информационного общества в целом позволит хотя бы частично решить некоторые наиболее сложные проблемы развитых стран мира, но вряд ли решит эти проблемы в глобальном масштабе. Более того, ослабление этих противоречий в одних развитых странах, возможно, усилит их в других, например в ресурсодобывающих. Страны с информационной экономикой и высоким общим уровнем информатизации будут все сильнее отрываться по уровню образованности, а следовательно – и по качеству жизни, от других стран мира, в интересах бизнеса, социального и финансового благополучия поддерживая научное и техническое творчество, но преимущественно такое, которое рано или поздно приводит к получению суммарных прибылей и к повышению их объемов.

Во многих работах авторами отмечалось, что термины «информационное общество» и «общество, построенное на знаниях» почти синонимы. Почти, но не полностью. Первый термин как бы подчеркивает технологическую составляющую. И она очень важна, ибо информационные технологии – это единственный вид технологий, культурогенный по своей природе. Другие технологии производят вещи, но не могут продуцировать, поддерживать и развивать культуру, и особенно знания. Если знания не современны, если они не удовлетворительны по количеству и качеству, если подаются в формате, трудном для их усвоения, или недоступны для большинства членов общества, то создать общество, построенное на знаниях, не удастся. Поэтому главное – научиться учиться и производить новые, современные научные и практически полезные знания. И так как главным производителем таких знаний является наука, то центр тяжести всех общественных усилий должен быть перемещен именно туда. Конструктивное развитие требует и диктует необходимость переноса всех усилий государственной политики и стратегии в сферу науки и образования, развития общественного, ориентированного на знания самосознания, и в конечном счете – трансформации и адаптации российской культуры к современным реалиям. Опыт развитых в информационно-технологическом отношении стран мира показывает, что «земные блага» напрямую зависят от уровня образования, квалификации населения и опережающих темпов развития науки и научно-фундированных технологий. Также совершенно очевидна прямая зависимость производства знаний от развития информационных технологий. Для знаний границы давно стали прозрачными. Более того, знания перемещаются с невиданной ранее скоростью по земле, независимо от того, где, кем и как они были произведены. И основным поставщиком новых знаний, дающих импульс дальнейшему развитию, является наука. Следовательно, роль науки в обществе, построенном на знаниях, первостепенна.

Любая наука в развитом виде представляет собой систему особым образом организованных и упорядоченных знаний, отвечающих критериям научности и относящихся к фиксированной предметной области, за пределами которой данные знания часто лишаются смысла и значения и утрачивают свой познавательный статус. Эти знания строятся согласно принятым в данном сообществе ученых правилам, методам, эталонам и образцам – критериям научности. Общепризнанными критериями научности являются точность, определенность, доказательность, объективность, эмпирическая и экспериментальная подтверждаемость и опровержимость, т.е. соответствие принципу верификационизма, постулированному в работах М. Шлика, Р. Карнапа, К. Гемпеля, и принципу фальсификационизма К. Поппера (10). В идеальном варианте при стремлении к некоторому эпистемологическому образцу научные знания должны быть предельно формализованы и выражены в строго построенном языке науки, которым как наиболее абстрагированный от чувственно воспринимаемых вещей является язык математики.

В действительности же этот математический идеал, как и вообще большинство идеалов, труднодостижим, хотя большинство современных наук стремятся к его осуществлению. Несколько гипертрофированным проявлением этой тенденции является ставший банальностью афоризм: «Только то научно, что может быть выражено числом!» Это достаточно утрированное высказывание о математическом выражении как основном признаке научности тем не менее подводит к пониманию наиболее фундаментальной особенности науки и ее главного, системообразующего принципа. Он состоит в том, что ядром науки, отличающим ее от всех других знаний, и особенно знаний бессистемных, является наличие теории или знаний теоретического уровня. Именно это отличает современную науку от всех других донаучных, протонаучных, преднаучных форм знания. В этих знаниях также нет ничего уничижительного. Просто речь идет о фундаментальной специфичности науки, и именно той науки, которая лежит в основе современных так называемых наукоемких технологий, являющихся фундаментом для построения общества знаний.