Наваждение.

Я не мог так просто уехать, не увидев еще раз Терезу. Я пересчитал наличность в моем кармане, взял все, что у меня было, и, вышел из гостиницы. До вечера я слонялся по городу, заходя в магазины и кафе, а с наступлением темноты отправился к дому Терезы. Я занял наблюдательный пункт на скамейке и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Не знаю, откуда они брали клиентов, возможно, этот адрес давали в кафе, где работала Тереза. А может, у них были свои люди в гостиницах и ресторанах, кто знает? Да разве это было важно? Пожилой иностранец, пугливо озираясь, показался на улице. Я подскочил к нему, пока тетка Терезы его не заметила, и окликнул по–английски. Он вздрогнул, но остановился.

– Привет! Не найдется закурить? Я уронил свои сигареты, ужасный мрак, не могу найти. Что за черт!

Он дружелюбно закивал, сверкнув белозубой улыбкой явно искусственного происхождения.

– О кэй, – и полез за пачкой сигарет.

На чистом английском я рассказал ему, что немного заблудился, осматривая город, и спросил его, как пройти к набережной. Пока он обстоятельно объяснял мне, как лучше это сделать, я лихорадочно думал, как задать ему тот вопрос, который меня интересовал.

Потом я спросил его, откуда он, и он сказал, что из Германии, приехал по делам. Не зная, что еще придумать, и не желая терять время понапрасну, я прямо в лоб спросил его, не знает ли он, где можно найти хорошенькую девочку? Я сказал, что рассчитывал поразвлечься здесь, мне сказали адрес, но я его потерял. Только помню, что это где–то близко отсюда. Он недоверчиво посмотрел на меня, потом заговорщически подмигнул, и сказал, что знает адрес. Но только после него, потому что он как раз направляется туда, и очень хорошо, что он меня встретил, потому что в этой стране никогда не знаешь, чего можно ожидать от местного населения. А у него жена и трое детей, которых он очень любит. Ну, а вдвоем, не так страшно. Я закивал, выражая полное согласие. Мы подошли к дому Терезы, где ее внушительная тетя уже стояла в дверном проеме, и мой нечаянный друг обратился к ней на английском. Она назвала цену. Я вздохнул с облегчением – сумма была совсем небольшой.

Хотя с другой стороны, мне стало горько за то, что Тереза соглашается на это за такую мизерную сумму, часть из которой, и я уверен, не меньшая, отходит ее тете. Мой знакомый попросил показать девушку, и тетя крикнула Терезу. Я отошел в тень, чтобы меня не было видно. Тереза вышла из комнаты, покачиваясь на высоких каблуках, с красным цветком в темных волосах. Немец восхищенно поцокал языком, вручил тете деньги, и ушел с Терезой в комнату.

Я вышел из тени, и сказал тете на испанском, что хочу получить девушку на всю ночь. Тетя недобро воззрилась на меня, будто сомневаясь в моей платежеспособности. Я повторил просьбу и попросил назвать цену. Она нехотя сообщила мне. Эта сумма не была большой даже для меня, но я добавил еще несколько песо, чтобы смягчить ее, сказав, что девушка очень понравилась мне. Она оттаяла, деньги сделали свое дело, и велела мне подождать в доме. Она провела меня в холл, где стоял видавший виды диван, и усадила меня на него. Через час немец вышел, а тетя жестом пригласила меня входить. Трепеща от страха и от своей дерзости, я вошел в комнату. Тереза сидела на кровати в одних чулках и нижнем белье, закинув ногу на ногу. Увидев меня, она вскочила, пытаясь прикрыться халатиком, небрежно висевшим на спинке стула, но я отбросил его, заставив ее стоять передо мной так, как она стояла перед клиентами. Я хотел, что ей было стыдно, чтобы она зарыдала и стала просить у меня прощения, но она только пожала плечами и снова села на кровать. Я сел рядом. В моей голове родились тысячи жестоких слов, готовых вырваться наружу, но я молчал. Молчала и она. Потом она вдруг обняла меня за плечи, как маленького, и положила голову мне на плечо. Я только и смог выдавить из себя:

– Тереза… Господи!

Она посмотрела на меня своими глубокими, черными, как омуты, глазами и спросила:

– Зачем ты пришел?

– Я хотел тебя видеть… я не мог так просто уехать…

– Все было так хорошо… зачем все портить? Я всегда бы помнила о тебе. Разве этого мало?

– Кому как. Зачем ты делаешь это?

Она удивленно посмотрела на меня.

– Я же говорила тебе – мне нужно кормить семью. Мне очень повезло, что тетя согласилась приютить меня и нашла мне работу.

– Вот эту работу?!

– И эту тоже. Ты ничего не понимаешь. Ты придаешь этому слишком большое значение. Это всего лишь способ заработка, и ничего больше.

– Тереза! Что ты говоришь!? Неужели тебе не противно?! Все эти люди, старые, молодые…

Тереза задумалась, а потом посмотрела мне прямо в глаза.

– Я не люблю никого из них, если ты об этом… Но мне нравиться заниматься любовью. Здесь нет ничего ужасного. Я хочу накопить денег и уехать. Зачем ты копаешься в моей жизни?

– Потому что я люблю тебя, разве это не понятно?

– Ты скоро уедешь и забудешь меня, нельзя заставить любить себя, а потом бросить. Я уже говорила тебе. Это очень, очень жестоко. Просто давай займемся любовью. Мы будем вспоминать друг о друге… – Она поцеловала меня в губы, – если ты меня любишь…

Я не мог сопротивляться. В глубине души я знал, что она права, и это ее жизнь, куда меня не приглашали, а я вторгся и пытаюсь качать права. Я, конечно, уеду, а она останется. Так пусть же и воспоминания будут приятными. Мы занялись любовью. Я был очень ласков и нежен с ней, хотя собирался быть грубым. Но она победила меня, и я сдался.

Я сообщил Терезе, что заплатил за всю ночь. Она достала из тумбочки две сигареты и протянула одну мне.

– Что это?

– Особенная сигара, – увидев мой испуганный взгляд, она улыбнулась. – Не бойся. Она очень слабая. Просто ты будешь смотреть на жизнь немного проще. Тебе стоит расслабиться немного. – Она затянулась и дала прикурить мне. – Это отличная штука.

Я вдохнул дым. Голова закружилась, но потом напряжение отпустило меня, и я почувствовал легкость. Все мои несчастья отступили на задний план, я даже вдруг решил, что совершенно напрасно расстроился так. Ничто не может помешать мне любить Терезу и в один прекрасный момент забрать ее отсюда. Все можно изменить, если очень захотеть. Я чувствовал себя всемогущим. Я полностью оправдал Терезу, и поклялся, что буду любить ее, несмотря ни на что.

Я затянулся еще и посмотрел на Терезу. Она лежала на смятых простынях, запрокинув голову, глаза ее были закрыты. Мной снова овладело желание, я поспешил его удовлетворить. Сигара действовала на меня умиротворяющее, и секс приобретал какую–то особенную, неповторимую окраску. Потом мы просто лежали рядом, делая редкие затяжки. Тереза рассказала мне, что тетя не очень хорошая женщина, она эксплуатирует ее на всю катушку, но она до сих пор не догадывается, что ее муж и обожаемые сыночки тоже заглядывают к ней в спальню. А может, и знает, но из жадности молчит? Лучше пусть все происходит здесь, чем на стороне. Сообщая об этом, она издала вульгарный смешок. Я и это простил Терезе. Отличная вещь – сигара. Жаль, что у нас их трудно достать.

Потом в дверь довольно грубо постучали, и свирепый голос напомнил, что мое время подошло к концу. Я ответил, что уже собираюсь. Мне никак не удавалось попасть в брючину. Тереза вдруг засмеялась.

– Что смешного?

– Ты заплатил за ночь со мной… Разве не смешно? Мы любили друг друга на пляже, а потом ты заплатил, чтобы любить меня здесь… Как глупо.

– Может быть. Но так получилось. – Я начал приходить в себя. – Теперь прощай по–настоящему. – Я снова посмотрел на нее, и сердце у меня сжалось от непрошенной жалости, от убогости этого жилища и безрадостности ее существования. – Я заберу тебя отсюда, обязательно. Все будет хорошо. Дай ручку.

Она покопалась в тумбочке и достала ручку и два клочка бумаги. Один она протянула мне, на другом что–то быстро нацарапала сама.

– Ты не забудешь?

– Никогда, – я написал ей свой московский телефон и адрес.

– Возьми, – она протянула мне свой кусок бумаги, и я увидел, что это тоже адрес, только немного странный. – Это мой адрес в деревне. Там точно знают, где меня найти… так ты обещаешь?

– Я не смогу забыть тебя, даже если захочу, – мне казалось, что я говорю искренне. Но в ту ночь иллюзии мои развеялись, и я увидел вещи в их истинном свете, хотя это и не помешало мне в дальнейшем выполнить обещание – я не забыл. Я просто не смог забыть, несмотря на то, что действительность оказалась намного зауряднее и банальнее, чем я ее себе представлял. А кто сказал, что она должна быть другой?