Наваждение

Филипс кивнул.

— Это было только начало. Немного погодя совершила самоубийство его секретарша, а фирма объявила о банкротстве. Настоящая катастрофа.

Некоторое время все молчали. Хейворд заметила на обычно невозмутимом лице Пендергаста выражение удивления и… Неужели разочарования? События явно развивались в неожиданном направлении.

— Слэйд был медик?

— Доктор философии.

— У вас есть его фотография?

Филипс помедлил.

— В старом годовом отчете должна быть.

— Найдите, пожалуйста.

Хозяин скрылся за дверью, ведущей в библиотеку, и через минуту принес папку с отчетом, протянул ее Пендергасту. Агент посмотрел на фотографию, напечатанную над именем исполнительного директора, и передал папку Хейворд. Она увидела перед собой необычайно красивого мужчину: чеканные черты, копна серебристо-седых волос над выразительными карими глазами, выпуклый лоб, ямочка на подбородке. Не генеральный директор, а кинозвезда.

Хейворд отложила папку и возобновила расспросы:

— Если проект был секретный, как же они привлекли вас?

Филипс замялся.

— Я вам говорил про несчастные случаи. В лаборатории для прививки культур и испытания вирусов использовали попугаев. Один попугай ухитрился выбраться из клетки…

— Тот самый, который перелетел через болота Черной Топи и заразил семью Доанов в Санфлауэре?

Филипс внимательно посмотрел на нее.

— Вы, похоже, много знаете.

— Продолжайте, пожалуйста.

Филипс отхлебнул мартини. Руки у него все еще дрожали.

— Слэйд и его группа решили… не прерывать этот самопроизвольно начавшийся эксперимент. Все равно к тому времени, когда птицу нашли, было уже поздно — вся семья заразилась. Слэйд решил оставить как есть, посмотреть, как будет действовать выведенный ими штамм.

— Он подействовал не так, как ожидали?

— Доаны умерли. Не сразу, конечно. Тогда-то меня и привлекли — избавить компанию от юридических осложнений. Я пришел в ужас: вопиющие нарушения законодательства, множество криминальных деяний, включая причинение смерти по неосторожности. Последствия разоблачения были бы катастрофическими. Я уведомил руководство, что никакой лазейки в законе нет и благоприятного исхода ждать не придется. Вот они все и похоронили.

— Вы никуда об этом не сообщали?

— Как их адвокат, я не имел права.

— Почему произошел пожар? — спросил Пендергаст. — Погиб только Слэйд?

— Страховая компания провела тщательное расследование, которое показало, что это был несчастный случай, вызванный неправильным хранением химикатов. Как я уже сказал, руководству приходилось выкручиваться, экономить на всем, на чем можно.

— А другие члены группы?

— По имени я никого не знал, слышал только, что в живых никого не осталось.

— Но кто-то же вам угрожал?

— По телефону, всего несколько дней назад. Звонивший не назвался. Похоже, вы разворошили осиное гнездо. — Филипс глубоко вздохнул. — Больше я ничего не знаю. Я все вам рассказал. Ни к экспериментам, ни к смерти Доанов я отношения не имею. Меня пригласили уже постфактум — подчистить концы, вот и все.

— Что вам известно о Джун Броди? — спросила Хейворд.

— Она работала у Слэйда секретарем.

— Как бы вы ее описали?

— Моложавая такая, внешне привлекательная. И очень целеустремленная.

— Хороший работник?

— Она была правой рукой Слэйда. Фигаро здесь — Фигаро там.

— То есть?

— Она вплотную занималась управлением повседневными делами фирмы.

— Значит ли это, что она знала о секретном проекте?

— Как я уже сказал, все содержалось в большой тайне.

— Но ведь она была доверенным лицом Слэйда, — вставил Пендергаст. — Очень целеустремленная. Она наверняка видела все бумаги, которые проходили через его руки.

Филипс не ответил.

— Какие отношения сложились у нее с начальником?

Филипс заговорил не сразу.

— Слэйд это со мной не обсуждал.

— Слухи-то до вас доходили, — настаивал Пендергаст. — Ограничивались ли их отношения служебными рамками?

— Не могу сказать.

— А что собой представлял Слэйд? — спросила Хейворд.

Казалось, Филипс отвечать не собирается. Потом взгляд его смягчился, и он покорно вздохнул.

— В Чарльзе Слэйде способности и невероятная щепетильность удивительным образом сочетались с крайней жадностью и жестокостью. Он словно собрал в себе все самые лучшие и самые худшие качества — как многие руководители. Сегодня он рыдает над умирающим ребенком, а завтра урежет бюджет на десять миллионов и тем самым остановит разработку лекарства, которое спасло бы тысячи жизней в странах третьего мира.

Повисла пауза.

Пендергаст неотрывно смотрел на Филипса.

— Вам говорит о чем-нибудь имя Хелен Пендергаст или Хелен Эстерхази?

Юрист задумался; похоже, он и вправду не припоминал.

— Нет. Никогда не слышал этих имен. То есть до вашего прихода, агент Пендергаст.

Пендергаст открыл для Хейворд дверцу «Бьюика». Прежде чем сесть, она заметила:

— Видите, все прошло гладко.

— Конечно. — Он закрыл дверь, обошел машину и скользнул на свое место. Его недовольство, казалось, улетучилось. — И довольно занятно.

— О чем вы?

— О том, каким вы меня представили нашему приятелю Филипсу. Дескать, я стану вредить ему, не дам его сыну поступить в колледж. Почему вы решили, что я стал бы говорить с ним иначе, чем вы?

Хейворд включила двигатель.

— Я же знаю вас. Прижали бы беднягу к стене, запугали бы до полусмерти. Я видела, как вы это делаете. А я вместо кнута использовала пряник.

— Почему?

— Потому что такой подход эффективнее, особенно с подобными людьми. Да и ночью лучше спится.

— Надеюсь, капитан, кровати в Пенумбре удобные?

— Совершенно.

— Вот и хорошо. Лично я нахожу их вполне приемлемыми.

Пендергаст стал смотреть вперед, на дорогу, и на лице его мелькнула тень улыбки. Совершенно неожиданно Хейворд поняла, что, быть может, и ошиблась насчет того, как агент стал бы разговаривать с Денисоном Филипсом-четвертым. А теперь уже не узнаешь.

56

Итта-Бена, штат Миссисипи