Навсегда

Федор перебил Нину:

— Значит, идти напрямую нельзя. Я тебя правильно понял?

Он смотрел в глаза Нины, которая не знала, что отвечать. Она-то знала, что ей будет стоить добывать для Федора информацию, а она хотела самого простого — встречаться с ним время от времени. Она не загадывала далеко и понимала, что всякое впутывание в любовные дела любых других интересов всегда чревато, а она хотела только любви и свободы.

Для Федора Нина сейчас была полезна, но он не знал, как в ней пробудить желание ему помочь. Он рассуждал сам с собой: “Она замужем, но хочет разводиться, а я для нее, возможно, хороший вариант, и надо использовать этот шанс”.

— Думаю, надо повременить. — Нина хотела на какое-то время оттянуть это не очень для нее интересное занятие — продвигать мужчину куда-то. Она хотела понять, что может у них получиться, и с ее стороны было бы глупо без всяких перспектив для отношений заниматься этим. Но выяснение отношений — самое трудное, самое невозможное, когда всё: улыбка, слово, жест, движение — все эти маленькие составляющие больших чувств неуловимы, переменчивы, подвижны и неустойчивы, вся ткань любви — это бесконечное колебание на ветру ее волн, которые набегают друг на друга, путаются, разбегаются, и однажды оказывается, что все прах и тлен.

Нина была опытным игроком. Она вспоминала, как однажды ей пришлось пройти по всем сложностям и хитросплетениям лабиринта интриг и оказаться не у дел, когда тот, ради которого делалось невозможное, вдруг перешел на сторону противников той партии, к которой принадлежала Нина. Это не была какая-то партия в прямом значении этого слова, это были единомышленники, и оказалось, что она помогла человеку войти во власть, а он от нее отказался, встав на сторону оппозиции, и теперь Нина осторожничала.

— У тебя надлом, — неожиданно сказал Федор и внимательно посмотрел на Нину. Она не произнесла ни слова — все ее мысли были сейчас направлены на теперешнюю ситуацию, она не хотела ничего вспоминать, бередить рану, которая еще напоминала о себе болью.

— Я не понимаю, о чем ты? — Она подошла к нему и внимательно посмотрела ему в глаза. Федор не сдавался, он хотел побороть ее сопротивление и получить нужные слова.

— Я об истории с Евгением Станиславовичем.

Нина покраснела и отошла к окну.

— Кто тебе о нем сказал? — тихо спросила Нина.

— Не важно. Я знаю все, и даже то, что ты хотела ребенка от него, но…

— Прекрати. Это не имеет отношения к делу. Что ты хочешь?

Федор почувствовал, что он побеждает. Он обострял ситуацию, желая вызвать Нину на откровенность, желая вызвать у нее потом чувство раскаяния за откровенность, он ждал.

— Сейчас я хочу знать все.

К чему относились эти слова Федора, Нина не знала, но почувствовала, что ей хочется ему все рассказать, но что-то ее останавливало. Она взглянула на Федора, который внимательно за ней наблюдал, и поняла, что он сломил ее сопротивление. Она почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза, и вдруг они непроизвольно потекли по ее щекам. Федору стало ее жалко — он обнял ее и поцеловал.

— Ну ладно, прости…

Он чувствовал, что сейчас она хочет одного: испытать ту радость, которую оба могли дать друг другу, и непроизвольно его рука стала гладить ее по щеке, и слезы Нины он чувствовал на своих губах…

Радость близости сменялась порывистыми объятиями, когда упругая грудь Нины наполняла тело Федора силой, всякую минуту готовой пролиться на ее податливую плоть, и это происходило, и снова, и снова их тела сплетались, задерживаясь на мгновение, чтобы подтолкнуть друг друга для продолжения этой бесконечной игры ласк и слов.

Когда Нина и Федор вернулись в реальность, все вокруг как будто стало другим, новым, всякая мелочь вызывала чувство неподдельного удивления, как будто люди впервые ощущали себя в мире, — это было действительно так: когда непроизвольно возвращаешься к привычным занятиям, сила любви изменяет все вокруг самым непонятным образом, как будто кто-то третий вмешивается в жизнь, это и есть любовь, все собой заполняющая и преображающая.

Не зная, о чем говорить, двое переживали случившееся счастье как данность, не зная, когда стихия отпустит, и ждали, когда это случится, а сейчас эти двое переживали предощущение нового счастья. И оно случалось. Так прошло какое-то время.

И неожиданно Нина как будто куда-то заторопилась и хотела уйти, но Федор преградил ей дорогу.

— Садись, надо поговорить. Ты когда будешь у Николаева?

— Я у него бываю каждый день.

— Спроси у него, как дела по вопросу претендентов на место замминистра.

Федор внимательно наблюдал за Ниной, и по ее лицу, вдруг окаменевшему, понял, что сделал это напрасно.

— Извини, — сказал он, в то время как Нина пыталась открыть дверной замок, — я помогу, я провожу, извини, — говорил он, как будто желая что-то исправить, но вопрос был задан, и ничего назад не отыграть.

Он посадил Нину в машину и на прощание успел сказать:

— Я позвоню.

Машина плавно тронулась с места, лавируя в калейдоскопе припаркованных у поребрика иномарок.

10

Медленно шло перепрофилирование отрасли, но чувствовалось сначала незаметно, потом все яснее, что выбрано правильное направление. Были созданы цеха по изготовлению деталей и сложных конструкций, и общее настроение работающих в комплексе Федора менялось. Постепенно все наладилось, и для себя Федор отмечал, что и его прошлые настроения сменились внутренним спокойствием и равновесием. Жизнь Федора приобрела определенные очертания. Он постепенно все больше входил во власть, в совете предпринимателей стал президентом, что давало ему возможность дополнительно улучшать положение своего бизнеса, заводить нужные связи и расширять сферу своего влияния. Была попытка выдвинуть свою кандидатуру на очередных выборах, но не все сразу получается — ему не удалось занять место депутата в Думе, однако он по этому поводу не очень огорчался.

Нина была спокойной и рассудительной, и первое впечатление о ней как о приятной особе не было ошибочным. Ее привязанность к Федору, ее желание создать семью, быть верной — все вместе его устраивало. По характеру Нина была спокойной, и самое большее, на что можно было ее спровоцировать, это слезы и молчание. К людям она относилась с недоверием, что немного огорчало Федора, человека открытого и доброжелательного. Из-за этого у них бывали разногласия, кого к себе приглашать. Федор не был снобом, он был простым — таким и оставался, а Нина, воспитанная в семье военных, была, что называется, “ с понятием” — к людям она относилась с недоверием. После очередной вечеринки она начинала доставать Федора всякими подозрениями, считая, что кто-то к ним ходит не просто так, а имеет что-то нехорошее за душой. Она доверяла своей интуиции и свои мысли пыталась высказать Федору, который вообще не думал о том, что людям от него надо. В этом он был непредусмотрителен, и Нину очень огорчало, когда вдруг оказывалось, что кто-то Федора обманул, предал, а в бизнесе это всегда деньги. Федор как будто не обращал внимания на мелочи, его широкая натура не могла все учитывать, и речи Нины о том, что такие-то чем-то могут быть полезны, а другие нет, были ему непонятны. Его мужской ум не мог нагружать себя всем этим, иначе ему бы не хватило сил на решение более важных и серьезных проблем.

Маленькое огорчение своей жизни — Алексей занял пост замминистра — Федор быстро забыл и переключился на другие цели, а они возникали перед ним беспрерывно. И это иногда ставило его в тупик, когда нужно было делать выбор. И всегда рядом была Нина.

От мужа она ушла, но однажды, когда они с Федором возвращались домой, она увидела на лестничной площадке прямо около квартиры Федора своего мужа — они уже жили отдельно, Нина не смутилась и спросила:

— А что ты тут делаешь? — и услышала в ответ: