Навстречу буре
Шрифт:
Эрик Страм выключает двигатель и смотрит на папку, лежащую у него на сиденье. «Шон Прексотт». Если этот урод и впрямь держит в своих руках всю Аркадию Бэй, то не стоит вот так разбрасывать подобные вещи. Эрик переворачивает папку обратной стороной, чтобы не было видно надписи, потом и вовсе заталкивает её в бардачок.
Предполагал ли Шон Прескотт, куда пойдет его подачка за молчание родителям бедной Саманты Майерс? Мог ли догадаться, что те, пообещав молчать и не подавать заявление в полицию, понесут эти деньги частному детективу?
Состояние Прескоттов исчислялось миллионами. Эрика Страма наняли, чтобы отнять у них всё, и он сделает это…
Всего за двадцать тысяч долларов.
Комментарий к Эпизод 1: Теория лжи
От Никиты: Если у вас вдруг возник
В этом эпизоде роль заключительной песни на себя с гордостью примеряет Koethe – Have To
От Эрика: я утонул в слезах, не ищите. :D
P.S.То, что имена автора и героя совпали - просто совпадение, это не мерисью в город приехал, а тот самый омп, который станет со второго эпизода четвертым главным героем.
========== Эпизод 2: Цугцванг ==========
Два месяца.
Ровно столько времени прошло с тех пор, как Хлоя начала просыпаться, ощущая во рту привкус никотина и горечи. Переворачивалась на живот, нежась в лучах рассветного солнца, тихо включала музыку и прикуривала косяк — конечно, если тот был. Изо дня в день это становилось практически ритуалом: проснуться, забыться, не вспоминать. Стратегия, которая подводила её каждый чёртов раз, но которой она упорно продолжала пользоваться. Назло себе, назло всему миру и, в особенности, назло Дэвиду, который не давал ей спокойно жить. Грёбанный старый говнюк, Хлоя даже представить себе не могла человека, которого она могла бы ненавидеть сильнее.
По сравнению с ним даже семья Прескоттов выглядела не так плохо.
Это утро, конечно, не стало исключением. Хлоя натянула фиолетовую рубашку, достала из тайника косяк, а затем с наслаждением затянулась, ощущая уже ставшее привычным покалывание в затылке. Комната, в которой и без того уже пахло грязным бельём, снова наполнилась запахом дыма и травы. Окно было закрыто. Хлоя решила не утруждать себя, чтобы вставать с постели и открывать его. В принципе, так было даже лучше: что-то вроде белой пелены, скрывающей реальность.
Вот только Дэвид, впрочем, как и обычно, выпадать из реальности явно не планировал. Дверь с шумом распахнулась, послышались тяжёлые шаги и покашливание, а затем над Хлоей нависла угрожающая тень Дэвида Мэдсена. Главного мудака и счастливого обладателя самого крошечного члена в Аркадии Бэй. Нет, Хлоя, конечно, не проверяла.
— Тебе ничего не говорит табличка «не входить»? Потому что, по-моему, она означает то, что на ней написано, — лениво протянула она, даже не думая сдвинуться с места. Это была её комната и её территория, и она также была свято уверена, что вторжение в личное пространство точно не было прописано в огромном списке правил их семьи.
Хотя «семьи» — это, конечно, громко сказано. Хлоя скорее считала их кем-то вроде сожителей.
— Нет, когда ты куришь травку. Я не потерплю этого в своём доме! — отчеканил Дэвид и упёр руки в бока. Хлоя вскинула брови.
— Прости, я ослышалась? «В твоём доме»?
— Именно это я и сказал. Достаточно! Кажется, мы уже не раз говорили на эту…
— Так, может, тебе стоит свалить нахуй из моего дома, если тебя что-то не устраивает?! — вспылила она и резко села на кровати. Она могла стерпеть многое; издёвки, например, или нравоучения из списка «ты должна найти работу» за завтраком, но уж точно не такое отношение к ней.
— Не смей так со мной разговаривать! — Дэвид также повысил голос.
— А то что, нажалуешься моей мамочке? О-о-о, бедный маленький мудотчим!
Дэвид резко схватил её за руку, насильно вырвал из пальцев косяк и заставил подняться на ноги:
— Ты будешь меня уважать, хочешь ты того или нет, — процедил он сквозь зубы, и Хлоя почувствовала тошнотворный запах у него изо рта. Она сморщилась, высвобождая руку из цепкой хватки.
— Да с хрена ли?! Я не твоя собственность, тупой ты кусок дерьма! И не трогай меня! — Хлоя с силой толкнула его в грудь, отчего мужчина (хотя
назвать его мужчиной у неё не повернулся бы язык) отшатнулся в сторону. В его взгляде промелькнула ярость, и на секунду ей показалось, что он вот-вот её ударит, однако вместо этого Дэвид схватил пепельницу с кровати и со всей силы швырнул её об стену, выпуская пар.Послышался треск разбившегося стекла, и в следующую секунду губу Хлои будто обожгло огнём. Её голова дёрнулась в сторону, глаза заслезились, а ярость в груди вспыхнула с новой силой. По подбородку, кажется, потекло что-то горячее и липкое. Хлоя провела рукой по губе, вздрогнула, и обнаружила на пальцах кровь.
— Твою мать!
— Хлоя, я… — Дэвид выглядел потрясённым: он явно не рассчитывал, что хоть как-нибудь причинит ей вред. Он уже сделал шаг навстречу, но Хлоя мгновенно отшатнулась в сторону, проводя языком по губе и ощущая солоноватый привкус крови во рту.
— Пошёл ты нахуй, Дэвид!
— Прости, я… я не хо…
— Я сказала пошёл нахуй! Убирайся из моей комнаты! — крикнула она, всё ещё потрясённая произошедшим. И, чёрт возьми, он разбил её пепельницу! Она даже не знала, что злило её сильнее.
— Дай мне хотя бы осмотреть рану!
— Вали отсюда! — она снова толкнула его в грудь, в этот раз к выходу, а после шумно захлопнула дверь. Дэвид, судя по всему, так и остался стоять на пороге, но не решился войти обратно в комнату.
К тому моменту Хлоя уже не чувствовала ничего, кроме полыхающей в ней ярости. Она хотела врезать Дэвиду, разбить какую-нибудь его любимую вещь, но знала, что ей не позволят этого сделать, и потому единственным выходом для неё было отправиться на свалку. Туда, куда она не приходила вот уже месяц. Туда, где груды мусора ютились рядом с железной дорогой, куда не приходил никто посторонний. Туда, где она планировала провести всё своё лето, а может быть даже и жизнь, если отчим сильно достанет. И сейчас определённо была та самая ситуация. Хлоя со злости пнула первую попавшуюся под ноги мягкую игрушку, остервенело вытерла кровь с лица (губа до сих пор полыхала не меньше, чем ярость в её груди), а затем вылезла на улицу через окно, прекрасно зная, что там, с другой стороны комнаты, её поджидали Дэвид и Джойс.
Она ловко приземлилась на ноги, сунула в карман потушенный и недокуренный косяк, затем села в машину и в считанные минуты завела её. Дома за окном не просто мелькали, они уже проносились смазанными неясными фрагментами. Ей было плевать даже на правила дорожного движения — она практически ничего не видела перед собой из-за пелены слёз.
Наконец впереди показалась свалка, и Хлоя, бросив пикап у самого входа, схватила лежащую на земле биту.
Когда-то эта бита помогла ей…
Теперь же она намеревалась уничтожить это место. Так же, как уничтожала всё в своей жизни. Дружбу с Макс. Отношения с матерью. Учёбу в Блэквелле. Даже отец, возможно, погиб по её собственной вине. Может, он просто устал её терпеть? И Рейчел… Хлоя крепко сцепила зубы и ударила по капоту первого попавшегося автомобиля с такой силой, что на секунду ей показалось, будто бита треснет у неё в руках. Затем ударила ещё раз. И ещё.
— Жизнь — полное дерьмо! — крикнула она, сбивая остатки манекена в лужу. Затем скривилась, отбросила биту в сторону и опустилась на землю, вытирая вновь выступившие слёзы пальцами.
Рейчел… Увидь она её сейчас, что бы она сказала? Наверняка посмеялась бы над ней, назвала «ебаной лгуньей» и добавила, что она это заслужила. Хлоя не была уверена, что заслуживала этого, но с другой стороны, что она имела? Её выперли из академии, и вполне заслуженно, мать была пропитана к ней разочарованием, за два года она так и не нашла работу, и даже единственный человек, который её понимал, теперь ненавидел её. Или относился к ней равнодушно. Нет, Хлоя была уверена, что Рейчел её ненавидит. Она бы и сама себя ненавидела на её месте. Вот только боль в груди от этого никуда не исчезла, равно как и горечь во рту, которая появлялась каждое грёбанное утро, когда она одна просыпалась в своей кровати и понимала, что нихрена из неё не выйдет. Что она даже не знает, куда ей, чёрт возьми, двигаться дальше.