Навстречу Империи: Начало

— Хорошо, — постаралась она взять себя в руки. Не смотря вниз, что говорило о боязни высоты, подошла и с моей помощью выбралась из автобуса. Тот, возможно, не выдержал ухода последней половозрелой девушки из салона и обиделся. По крайней мере, именно это мне пришло в голову, когда раздался очередной треск. И дети его тоже слышали.

— Так, спокойно, покидаем автобус по одному, не суетимся, не толкаемся, вперёд не лезем. Ясно?

— Вы совсем не сомневаетесь, что всё будет хорошо? — вместо ответа спросил один из мальчиков в очереди. Но в этот момент мне некогда было смотреть, кто это.

— Ещё как сомневаюсь, — ответил я, подсаживая очередную девочку. — Сомнения есть суть человеческой природы, убив их, мы лишаемся части разумности, — вспомнились мне слова нашего преподавателя по философии.

Больше никто ничего не спрашивал. Как мне показалось, они боялись лишний раз вздохнуть, чтобы не вызвать очередной треск. Собственно, их эвакуация прошла успешно, разве что под конец автобус стал заметно наклоняться. И это аукнулось мне. Когда в салоне никого из живых не осталось, я встал на сиденья, чтобы подтянуться, и в этот момент деревья не выдержали, и автобус стал стремительно падать. Меня отбросило назад, попутно приложив головой о вертикальную стойку и… я проснулся.

Часы показывали пять утра, но едва ли мне удастся снова заснуть. Да и было ли это сном? Нет, то, что это кошмар стало понятно сразу, но вот приснился ли он? Автобус, авария, дети, мёртвые пенсионеры — все эти обстоятельства моей смерти были рассказаны ангелом по имени Герман ещё в первую нашу встречу. Неужели мой мозг решил наконец показать мне, как оно было на самом деле? Не знаю, но на всякий случай я решил сообщить администратору об этом. Ведь это вполне может быть один из тех сбоев, о которых он говорил.

Открыв окно, выходящее на задний двор таверны, я вдохнул свежего утреннего воздуха. Прямо на моих глазах жизнь начинала оживать после ночи, а я смотрел на стену тюрьмы и не мог избавиться от одного единственного вопроса, что метался по всему пространству черепной коробки: почему родители меня оставили?

Нет, это не первый раз, когда я задаюсь этим вопросом, но раньше, во время четырёхдневной подготовки, у меня не было всей картины событий, моя память обрубалась за день до события. Мелькала мысль, что я мог их чем-то серьёзно обидеть в тот день, чем-то таким, что заставило их отвернуться от меня. Но ничего такого не было. По крайней мере, так было в этом полукошмаре-полувоспоминании. А если оно — неправда? Вдруг мне как-нибудь смогли подсунуть его через нейростимуляцию? Я не знаю, как это можно сделать, и можно ли вообще, но вариант с поддельной памятью сбрасывать со счетов не стоит. Почему? А что вообще может заставить родителей отказаться от сына, пусть и овощеподобного, спустя два месяца после аварии? В моей жизни ситуаций с их стороны баррикад не было, вот только я изучил все общедоступные материалы о себе и нигде не встретил упоминания о родителях. Все проводимые операции были сначала за счёт государства, потом на деньги, собираемые простыми людьми, а затем меня, так сказать, выкупил основатель молодой на тот момент компании «РубиКом». Так что могло такого случиться? Я не знаю ответ. И это данность, которую надо просто принять, но я не хочу! Я хочу разобраться во всём!

От удара кулаком по подоконнику последний оказался на полу, а мне пришло сообщение о снятии десяти хитпоинтов и кровотечении, что за пять минут отнимет ещё пятьдесят. Видимо прав был ангел — система справедливо решила, что ярости во мне достаточно для берсеркерства. Возможно, на это повлияло и то, что одной из последних моих ярких эмоций была злость, злость на родителей. Может, они об этом как-то узнали и… А, я опять топчусь по кругу, а не зная верного ответа, вариантов могу придумать много, с фантазией у меня никогда проблем не было. Вполне может быть, что всё сейчас происходящее лишь последние мгновения работы синопсов агонизирующего сверхвселенского разума. Так стоит ли в таком случае задаваться вопросами без возможности получения ответов?

И тут же в голове проснулся новый вопрос, который вчера я пытался всеми силами загнать как можно глубже: мил человек, а чего это тебе открытым текстом сообщили о природе срыва? Зачем тебе сказали, что все, подвергнувшиеся оцифровке сознания, имели дело с сознательным его вариантом? Увы, на это у меня тоже ответа нет, но если этим руководство компании хотело проверить, побегу ли я на форум раздавать направо и налево откровения, то они могут быть спокойны. Нет, не побегу, сама мысль такой возможности глубоко мне противна. Я ведь понимаю, что многие, очень многие станут писать и требовать подтверждения, а я этого не люблю. Как и пристального внимания к себе со всех сторон. Может, я мизантроп? Возможно, и мне это даже нравится.

Я перевел взгляд на двухэтажную постройку на вершине холма, мой Замок, который таковым является лишь на словах. Всё-таки намудрили разработчики с этим, уже прошла неделя, а я не могу в нём нормально жить, потому что даже для его третьего уровня нужно ещё несколько городских построек. Благо, в час ночи достроился Университет, и через неделю я смогу получить первых специалистов. Следом тут же начался строиться рынок, но это последнее, что будет сделано через интерфейс — камень снова почти закончился. Можно, конечно, временно сконцентрироваться на постройках, где он не нужен либо не так критичен, но их немного, а проблему это не решит. Нужно искать нормальный выход, благо пара идей у меня есть. И рынок — не главная среди них.

Настроившись на рабочий лад, я оделся… в доспехи, а то мне предъявили вчера, дескать, не должен лорд ходить в том, в чём хожу я, это позорит его в глазах подданых. А всё это время на мне была та дефолтная одежда, что выдавалась каждому игроку после входа в мир игры от дракона. А другой одежды у меня нет, поэтому буду ходить в доспехах, благо снять их дело одного клика.

Спустившись по лестнице в общий зал, я застал трактирщика за работой. Он снова был за барной стойкой и что-то записывал в очередной белый лист.

— О, лорд, вы… — начал было он, но осёкся.

— Что, хорошо выгляжу? — усмехнулся я. — Спасибо Гдитсирду, что открыл мне глаза на удобство хождения в металле. Особенно по лестницам.

— Думаю, он не обрадуется такому радикальному решению… эм-м-м… вопроса.

— Ну либо так, либо промолчит. Он сам завёл эту тему.

— Я правильно понимаю, что вы в доспехе по причине отсутствия чего-то другого? — догадался трактирщик.

— Наполовину. На вторую половину очень хочется посмотреть на лицо старосты, когда он увидит меня, — ехидно ответил я. Странное, знаете ли, чувство, проявлять нетипичные эмоции. Ехидство больше подходит для дроу, да и мне особо свойственно в реале не было. Откуда же тогда это? Не от берсеркерства же? Хотя, может, и подспудно после стелс-операции у каменоломни привязалось. Но ведь расовые умения-то все как одно отняли, а взамен дали…

— Лорд, что с вами? — обоспокоенно спросил трактирщик.

— Нет, ничего, просто кое-что вспомнил, — помотал я головой. — Я, пожалуй, пойду, дел ещё много…

— А завтрак?

— Сразу после дел.

— Хорошо. Не опаздывайте, лорд.

— Я постараюсь.

С этими словами я вышел из таверны и, сняв шлем, присел на верхнюю ступеньку крыльца. Завтра вечером будет семь дней, как у меня висит квест на поиски разведчика, данный в качестве компенсации за невозможность получения умений тёмных эльфов. А я забыл совсем о нём. И это второе, что я забываю из, как бы тавтологично это не звучало, второго дня. Неприятно, впрочем, неделя только началась, может к её концу память таки придёт в норму, как обещал ангел. А раз уж я вспомнил про один квест, надо написать в поддержку по поводу другого, бюрократического. Пусть разберутся, почему он встал…

Спустя два часа я снова сидел на той же ступеньке. За это время я успел и потренироваться, заработав наконец единичку ловкости, и поучиться кузнечному делу. Крибоша в кузнице не было, Зорбек сказал, что тому основы не нужны, а я снова взял в руки большой молот и шарашил им по заготовкам. Возможно, мне показалось, но трепет, который гномы называют священным, сегодня был немного сильнее. Впрочем, я всё равно не исключаю, что это всего лишь игра больного воображения и стремление мозга выдать желаемое за действительное.