Навстречу солнечному ветру

– Пошла к черту! – рычу я сквозь смех.

Спенс тоже посмеивается.

– Я люблю тебя, Дилан Янг! – примирительно говорит она. – С Калебом или без, просто будь счастлива!

– Ты чокнутая, но я тоже тебя люблю, – целую воздух у окошка камеры.

– Скажи, а… Джексон тоже завтра приедет? – осторожно спрашивает Спенсер.

Этого я и ожидала.

– Да, все братья будут. Вот только Джекс… думаю, он… – мне неприятно ей об этом сообщать.

– Он будет не один, – кивает Спенс, обрывая меня. – Я понимаю. Я просто спросила. И я не тупая!

– Не знаю, что он нашел в этой Кейси, – нарочно путаю имя нынешней подружки моего любвеобильного братца.

– Ее зовут Челси, – говорит Спенс.

Я снова вздыхаю. Она помнит.

– Ты же знаешь Джекса. Через месяц будет кто-то еще. И очень здорово, что мой братец держит свои причиндалы подальше от тебя. Никто из его бывших и будущих подружек и в подметки тебе не годится. Забей, он тебя не достоин.

– Ему бы и в голову не пришло подкатить ко мне, – замечает Спенсер. – Его интересует лишь хоккей и девчонки вот с такой грудью. А у меня только вот такая. И, вообще, я совсем из другой лиги.

– Вот именно. Из самой лучшей!

– Ты бы мне дала? – спрашивает Спенс, смешно изогнув бровь.

Я смеюсь над ее выходкой.

– Без вариантов, – киваю в ответ. – Увидимся завтра вечером?

– О, да! Я планирую напиться в хлам. Присмотришь за моей девственностью?

– Может, лучше оставишь ее дома? Я ее не приглашала.

Мы обе хохочем.

– На что ты меня толкаешь, Янг? – продолжая смеяться, спрашивает Спенс. – Тут только я и мой пёс!

Завтра мне исполняется восемнадцать. По этому случаю мои дядя и тетя предложили устроить вечеринку в "Сильвер Бэй". Так называется лодж, которым они владеют. Это место – Мекка для истинных ценителей рыбалки. Летом владельцы организуют рыболовные чартеры, предоставляя клиентам возможность поучаствовать в настоящей океанской рыбалке, а зимой развлекают туристов катанием на снегоходах и подледным ловом на озере Белуга.

Ничего удивительного, что в нашей семье все помешаны на рыбалке. Отец учил меня держать удочку, когда я ещё ходить толком не умела. Как и моих братьев.

Завтра близнецы Джекс и Райдер приедут на выходные из колледжа, чтобы поздравить свою младшую сестренку. Что до Стинки (англ. вонючка), уверена, этот засранец поздравит меня ещё с утра, когда первым займет ванную комнату на целый час. На самом деле, Стинки – это прозвище от обратного. Шон-младший невероятно чистоплотен для шестнадцатилетнего парня. В его комнате можно смело проводить трепанацию черепа или другую операцию – там едва не стерильно. А времени, которое он тратит на водные процедуры, с лихвой хватит, чтобы вплавь пересечь пролив Принца Вильгельма…

– Дилан, у нас там что-то горит! – кричит откуда-то снизу мама.

– О, чёрт! Спенс, я перезвоню! – бросаю телефон на кровать и выбегаю из комнаты, чтобы спасти наш ужин.

Как любая уважающая себя единственная девчонка в семье, я научилась готовить ещё в начальной школе, и теперь вся семья бессовестно этим пользуется.

– Ну, что там? – в кухню входит мама.

Она сменила деловой костюм на укороченные джинсы и черную футболку с названием одной чикагской рок-группы, светлые волосы распущены по плечам, а в руках – еженедельный выпуск Homer News.

Мама садится за стол, снимает очки и потирает покрасневшие глаза.

– Запеканка спасена, – я стою у кухонного островка, орудуя лопаткой и ножом, и раскладываю по тарелкам еду. – У тебя усталый вид.

– Заседание Консультативной комиссии затянули на полтора часа, мой зад буквально прилип к стулу, – жалуется она, вздыхая. – Но все бы ничего, если бы не Эбернати! Он – невероятно неприятная личность! – ее серо-зеленые глаза вспыхивают огнем. – Горлохват, и к тому же шовинист!

Ну а еще ее главный конкурент на предстоящих выборах в муниципалитет. Фрэд Эбернати неприлично богат и считает себя пупом земли, а женщин и вовсе за людей не держит. Ходят слухи, что его вышвырнули из Вашингтона, и он за каким-то чертом вернулся в городок, где родился и вырос. Благодаря деньгам и связям Эбернати очень скоро попал в Городской совет. И вот теперь спит и видит, как станет мэром города.

Наш прежний мэр, Джордан Тернер, стоял во главе города без малого пятнадцать лет. Он очень много сделал для Хомера и его жителей, и я не слышала, чтобы хоть кто-то говорил о нем плохо. Этим летом он утонул в горном озере. Несчастные случаи на рыбалке – не новость для наших мест. Его оплакивал весь Хомер.

Маме сейчас непросто приходится. Почти два года она занимала должность руководителя комиссии по перспективному планированию и совершенно не ожидала, что Городской совет предложит ей принять полномочия временно исполняющего обязанности мэра. И уж тем более не думала, что найдутся люди, которые надоумят ее выдвинуть свою кандидатуру на пост мэра.

– Папа! Стинки! Идите ужинать! – кричу я во весь голос.

– Мне совсем немного, – просит мама. – Кажется, я набрала пару фунтов.

Приподняв брови, я осматриваю ее изящную фигурку и отрезаю кусочек больше, чем собиралась.

– Спорим, что ты сегодня так нормально и не поела?

– Я ела, – вяло протестует мама.

– Кофе не считается.

– Ладно. Твоя взяла, – сдается она, с улыбкой принимая тарелку.

В нашу небольшую столовую, совмещенную с кухней, входят папа и мой младший брат. Отец занимает место напротив мамы и жадно втягивает носом дымящийся над тарелкой пар.

– Если бы не ты, дочь, я бы умер с голоду, – жалуется он, принимаясь за еду. – С этими выборами я вообще стал забывать, что у меня есть жена.

– Очень смешно, Шон, – говорит мама, качая головой. – С этими выборами я вообще стала забывать, что у меня есть семья, – передразнивает папу.

Тот перестает жевать и откладывает вилку. Затем встаёт из-за стола, направляется к холодильнику и приносит бутылку вина.

– Что это ты делаешь? – с подозрением спрашивает мама, когда отец протягивает ей большой бокал красного вина.

– Хочу напоить свою жену, госпожа мэр. Чтобы она хотя бы на один вечер забыла о выборах, ублюдке Эбернати и городском бюджете.

– Дырявом городском бюджете, – вставляет мама.

– А я о чём? – кивает отец, ожидая, пока мама примет бокал.

– А ты не будешь? – спрашивает мама.

– Не-а, мне ещё предстоит поднять одну пьянчужку наверх, – посмеивается он, усаживаясь на стул.

Мама делает пару глотков и устало улыбается.

– Как дела в школе, Шон? – обращается она к Стинки.

Брат бросает взгляд на отца и громко глотает.

– Кстати, детка, – вспоминает папа, приподнимая брови. – Нас с тобой вызывают в школу.

– Он отучился всего неделю! И что на этот раз? – мама откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди.

– Наш сын пытался продать одноклассникам ответы к тесту по истории.

– Спрос рождает предложение, – бормочет Стинки, пожимая плечами.

Ему совсем не удается скрыть улыбку. Как и отцу.

– Возьмёшь меня в долю? – папа прыскает со смеху, отправляя в себя остатки запеканки одним большим куском. – Я буду твоим вышибалой.