Найди меня, мама

— Я тоже, — невпопад ответила ей. — Где вы разместились? Где все? Денис… мальчишки…

— На втором этаже в гостевой комнате. Мальчики с отцом играют в бильярд. Хорошие мальчишки у хозяев. Воспитанные. Сразу видно, что не на улице росли, — похвалила мама младших братьев Шалых. — Наш отец учит их своим каким-то приемам. Он же мастер спорта России по бильярду.

Облегчение, что с мальчиками все в порядке сменило новое удивление. Мне казалось, я знала о родителях все. Но мама удивляла раз за разом.

— Что! Как это? Когда он успел мастера получить? — искренне изумилась я.

— Успел, успел. Заслуженного хотел получить, да пальцы стали подводить, — мама прошла к окну и застыла, разглядывая растущие сугробы. — Ты разве не в курсе? Он-то сначала для себя играл. А как ты уехала поступать и родила Дениску, с головой ушел в… — он насмешливо хмыкнула, — спорт. Сам так называет свой заскок.

— Никогда не слышала, — потрясенно покачала головой.

Что отец любил погонять шары с приятелями, отлично знала, но что он профессионал и достиг звания в своем деле — слышала впервые.

— Да куда тебе, — мама махнула рукой, не оборачиваясь. — Учеба, ребенок, карьера. После роддома вообще стала как зомби. Все время где-то в себе, в своем мире. Ни гостей, ни друзей, ни женихов в упор не видела. Ты же не помнишь, как я с сердцем в больнице лежала? Нет… Мимо прошли все наши поездки с отцом за границу. Стоишь, слушаешь, киваешь, тискаешь то кота, то Деньку, а мыслями где-то далеко… Я уж думала, ты того… Хотела врачей, а отец не дал. Сказал, чтобы я отстала. Мол, само пройдет. Вот, наконец, ожила. Прямо чудо какое-то…

О чем она? Какие женихи? Какая заграница? Мама меня точно с кем-то путает.

— Все я помню. Не было у меня никаких женихов-друзей, — категорически отвергла поклеп на себя.

— Эх, дочка, — мама повернулась и покачала головой, — нельзя же так. Сколько ты будешь переживать из-за того охламона Заварзина? Молодость-то проходит. Ты моложе, чем сейчас уже не будешь. Дениска вырос почти. У него уже своя жизнь. С кем останешься ты? Век одиночкой вековать?

М-да, попала… Старые пени о главном… Как же они надоели мне за все это время!

Сейчас нас с мамой разделяла бирюзовая гладь наполненного водой бассейна. Разглядела на поверхности, время от времени подергивающейся рябью, отражение панорамных окон и напряженно застывшей мамы. Прислушалась к оглушающей тишине дома. Звукоизоляция здесь на высшем уровне.

— Моя молодость уже прошла, — я сняла пальто, в котором после слов мамы стало жарко. — Мам, я не из тех, кто "в паспорта заглядывать не будем, молодости нашей нет конца". Я осознаю свой возраст и положение, и… все остальное… и не обольщаюсь… в смысле, не льщу себе.

Она только фыркнула и посмотрела на меня полным унизительной жалости взглядом.

Вот только ее жалости мне не хватало. Мысленно выругалась. Мне меньше всего хотелось выслушивать поучения мамы. Сейчас самое правильное — найти выделенную мне комнату и переодеть мокрые насквозь кроссовки, пока не свалилась с ангиной.

Выставила ногу вперед, покрутив перед собой, демонстрируя маме свои насущные проблемы. Весь кроссовок и часть штанины до лодыжки вымокли насквозь и холодили кожу, грозя обернуться проблемами.

— Где вас разместили? Идем, мне нужно переодеться и выпить чего-нибудь горячего. А в идеале еще и съесть горячего, — я кое-как пригладила топорщащиеся волосы, перекинула пальто на другую руку и выжидающе уставилась на маму. — Повар уже здесь? Прислуга, горничные или самим придется готовить?

— Я не спрашиваю тебя, где ты была, — точно не слыша меня, мама бросила полный печали взгляд на гладь воды и пошла на выход, продолжая мне выговаривать:- Ты уже выросла и принимаешь решения сама, но…

Она вышла и уверенно пошла по коридору, указывая мне дорогу. Мам была здесь всего на несколько часов дольше меня, но адаптировалась и ориентировалась на зависть прекрасно. Эта ее удивительная способность органично встраиваться в любой интерьер или среду. Зависть до сих пор берет. Несколько часов, максимум сутки, и она уже часть той среды, в которую попала. И ощущение такое, что провела в ней полжизни, не меньше. И всех нужных знает, и все ее знают. А некоторые уже успели оценить и полюбить.

— Послушай меня старую и глупую, — произнесла свою любимую фразу закоренелой манипуляторши, после которой все внимание ей обеспеченно. — Сергей Алексеевич и Роман Алексеевич оба очень достойные мужчины… С Сергеем Алексеевичем мы знакомы по телефону. Он любезно пригласил нас пожить у себя, увидеться с внуком. А Роман…

Мы поднимались по лестнице наверх, которая в ансамбле с деталями декора сама казалась произведением искусства.

Я ежилась и поглядывала на все с чувством человека, случайно попавшего в богатый дом. Точно меня, как щенка, детишки притащили с улицы. Но мама принимала все окружающее как должное. И чем дальше, тем естественнее вела себя. Никакой скованности или смущения окружающей роскошью.

Нет, нет, мама, остановись, не продолжай… Ты же не сватать меня приехала. Раскрой глаза и посмотри вокруг. Это разве похоже на нашу двушку в панельной хрущевке? Где мы и где Шалые…! Сказок перечитала? В "Золушку" и "Аленький цветочек" поверила?

— Мам, — начала я, пытаясь остановить поток ее слов.

Мраморное с серебром великолепие особняка неожиданно начало давить на расшатанную недавними событиями нервную систему.

— Как я поняла, ты исчезла на какое-то время, Сергей и Роман очень беспокоились за тебя.

— Конечно, — почти грубо прервала ее. — Я личный помощник Сергея Алексеевича, знаю их… военную тайну, — перевела все в шутку, стараясь замять неприятный разговор и перевести тему. — Тебе понравилась твоя комната?

— Да, Роман, он разрешил себя так называть, — прояснила она фамильярность в обращении к брату хозяина, отвечая на мой удивленный взгляд, — лично ее показал. И просил говорить прямо, если что-то нужно. Их отношение к тебе такое заботливое… — маму не так-то просто было свернуть с пути. — Ладно, дочь, ты знаешь, я человек прямой, скажу прямо, — она остановилась на последней ступеньке. — Оба мужчины влюблены в тебя. Да, да, оба. Уж поверь моему опыту. Нельзя упускать такой случай, дочь… Это же шанс один на миллион и он выпал тебе, — она восхищенно оглядела интерьер Шаловского особняка. — Понимаешь, о чем я толкую? Дениске нужен отец, — произнесла последний аргумент, забыв, что совсем недавно говорила о внуке, не нуждающемся больше в моей опеке.