Найди меня в темноте

Рик вдруг обнимает ее. Крепко. Тепло. Так уютно. И она чувствует спустя первые мгновения необыкновенное облегчение.

Она больше не одна. Она никогда больше не будет одна. Она дома…

Именно это ей шепчет Рик, обнимая и ласково гладя своей большой ладонью ее волосы.

– …мы испугались на миг, что потеряли тебя. Снова. Но теперь ты дома, ты с нами. И все хорошо. Несмотря ни на что, Бэтти. Мы справимся со всем, что выпадет. Главное, что ты снова с нами… Ты дома… Ты со своей семьей. Ты дома…

Бэт плачет, цепляясь за него, за ткань рубашки-поло, в которую он одет, за его мускулистые руки. Плачет, выплескивая страх, который сегодня бился в ней в “Таргете”, когда она лишний раз боялась посмотреть вниз. Рик терпеливо ждет, пока она выплачется, и, отстраняя от себя, вытирает ей слезы большим пальцем.

– Больше не оставляй нас так… Мы безумно боимся тебя потерять снова, Бэт.

Она кивает ему, обещая, а потом ее перехватывает в свои объятия Мэгги. Сестра смеется и плачет одновременно, шепчет и постоянно целует ее в глаза, волосы, в лоб. Затем ее передают из рук в руки Гленну, у которого на удивление подозрительно блестят глаза.

– Спасибо, Бэт, - шепчет он ей в ухо. – Спасибо, что принесла смесь.

А потом ее обнимает Кэрол. Ласково и мягко обхватывает руками. И в этот раз Бэт обнимает ее, как остальных – тоже крепко и нежно, впервые чувствуя себя вернувшейся в семью именно сейчас. Не тогда, когда она перешагнула через линию ворот Александрии, не тогда, когда все собирались в доме Граймсов, а именно сейчас.

– Прости меня, - Кэрол вторая, кто просит прощения у Бэт. – Я не должна была тебе говорить о Вашингтоне. Не знаю, кто меня дернул за язык тогда.

– Это не твоя вина. То, что случилось. Это не из-за тебя, - признается Бэт и еще крепче обнимает Кэрол, когда та снова шепчет ей в ухо: «Все равно прости… за все…».

Потом наступает очередь довольного Карла, который обнимает ее и даже чуть приподнимает над полом, показывая то, как он подрос. Все смеются, и даже Бэт улыбается, заражаясь всеобщим приподнятым настроением. Затем ее обнимает Саша, и в этот раз между ними нет прежней неловкости или холода.

– Мне жаль Тайриза. Он был удивительный. Тебе его, должно быть, очень не хватает, - и Бэт уже не отстраняется, а обнимает ее в попытке выразить свое сожаление от этой потери, которую очень остро чувствуют сейчас обе.

Последней ее обнимает Мишонн. Она улыбается довольно, похлопывает ее по спине несколько раз и приговаривает при этом:

– Я думаю, что ты определенно сможешь стать скаутом, Бэтти. Только никаких больше глупостей. Иначе я поседею раньше срока.

– Ну, в следующий раз надо просто отвлечь их иначе.

– Боюсь, что в следующий раз Рик и Дэрил будут четко прослеживать наш маршрут с тобой.

Дэрил… Она вспоминает о нем тут же и оборачивается к окну, у которого видела его, когда зашла в гостиную. Сейчас его там нет. Как нет ни в кухне, ни на крыльце. Он ушел…

– Дай ему время, - говорит Мэгги, когда Бэт возвращается обратно в дом. Она сидит на диване и кормит из бутылочки дочь, улыбаясь мягко тому, как жадно та ест. – Дай ему время… Потому что иначе он просто разорвет тебя. А я… я даже не хочу знать, где ты взяла эту смесь. Потому что подозреваю, что не просто так Диксон побелел, увидев пакет. Хочешь?

Она показывает на Патти, предлагая взять ту руки, и Бэт торопится вымыть руки и принять у нее малышку. Теперь уже они обе смотрят на это маленькое личико, на пальчики, обхватывающие бутылочку, на эти большие голубые глазки.

– Знаешь, когда я была беременна, Диксон просто готов был пылинки с меня сдувать, лишь бы ничего не случилось, - говорит Мэгги, и Бэт слышит слезы в ее голосе. Но взгляда от лица крохи не поднимает – боится выдать собственные эмоции. – Мне сказали, что необходимы витамины, иначе я скину, не доношу до срока. Он искал эти витамины неделю и не вернулся, пока не нашел их. На них была акционная наклейка. Они были из этого же гипермаркета. Он так хотел, чтобы я назвала дочь твоим именем. А я не могла… не могла поверить до сих пор, что все… что ты… И назвала Патрисией. Чтобы смотреть на нее и вспоминать нашу ферму. То, как мы были счастливы. То, как мы были вместе… Он на меня обиделся тогда, я знаю. Я видела. Потому что хотел, чтобы у него была своя Бэт. С голубыми глазами. С твоими глазами. Я до сих пор не могу не думать об этом. Что он прошел ради меня и Патти через ад, доставая эти витамины, а я не смогла… не смогла… дать ему Бэт…

– Еще одна девочка Дэрила Диксона, - шепчет Бэт и проводит пальчиком по щеке малышки. И говорит уже громче Мэгги. – Это твоя дочь. Ты могла дать ей любое имя…

– Я рада, что ты вернулась. Я безумно рада, что ты вернулась. Не только потому, что это огромная радость для меня. И для всей семьи. Потому что после всего, что случилось, Диксон заслужил это… Тебе надо поговорить с ним, Бэт – добавляет Мэгги после минутной паузы. – Я думаю, тебе надо с ним поговорить.

Бэт думает о словах сестры весь вечер. И за ужином, и после, когда лежит на крыше и смотрит на звезды на ночном небе, такие яркие сейчас, когда во всей Александрии как обычно отключили свет.

Тебе надо поговорить с ним, Бэт… Тебе надо поговорить с ним, Бэт…

А потом вдруг срывается с места и перелезает через окно, сбегает по ступеням, перепрыгивая сразу через несколько. Она идет так быстро, как может, боясь растерять остатки решимости, которая сейчас гонит ее вперед. Боится подумать, что может встретить в доме Граймсов совсем не то, что хотелось бы. Боится, но остановиться не может.

Бэт видит мягкое свечение окна на первом этаже. В гостиной ходит Рик, на руках у него Джудит которой он что-то говорит, улыбаясь. Жена Рика – Сэм – сидит с каким-то шитьем в руках на диване. Перед ней корзина для рукоделия на столике. Карл забрался с ногами в кресло и читает комиксы при свете свечей, жуя аппетитно яблоко.

Диксона в гостиной нет.

Остальные окна дома темны. Бэт задирает голову и пытается вычислить, какое окно может принадлежать спальне, в которой она когда-то была. И снова гонит от себя мысль о том, что может происходить сейчас в этой самой спальне. А потом до ее уха доносится звук, потом еще один спустя некоторое время, и она идет на него, аккуратно огибая дом и стараясь не наступить ни что, чтобы не выдать свое присутствие.

Он на заднем дворе. На одном из деревьев висит приколотая гвоздем большая банка из-под консервированных персиков. Дэрил раз за разом пускает в нее стрелу из арбалета, достает ее, снова заряжает арбалет и снова стреляет. Банка уже превратилась в решето, но Бэт видит, что Диксон даже не замечает этого. Она видит по напряженной линии плеч и обнаженных рук, когда он натягивает тетиву снова, что он сейчас просто в ярости, и когда эта банка наконец свалится с гвоздя, он будет просто тогда стрелять в дерево. Пока ярость не выйдет из него полностью.

Почему-то на ум приходит, как он стрелял в ходячего возле домика самогонщика, обхватив ее одной рукой. В животе вмиг просыпается какое-то непонятное ощущение. Совсем как тогда.

– Ты затупишь наконечник, - говорит она, когда он пытается вытащить из коры в очередной раз выпущенную стрелу. Диксон так и застывает у дерева, стоя к ней спиной. – Ты просто его затупишь… или сломаешь стрелу.

– Правда что ли? – грубо отвечает он ей и, достав стрелу, снова заряжает арбалет.