Найти и вспомнить

Медаль за свою А-А-АТВАГУ маленькая Маринка получила после окончания первого класса. Ирина уже закончила второй и готовилась к тому, что по весне будущего года ее примут в пионеры, а это - уже почти что аттестат зрелости для девчонки девяти лет. Маринка же наконец-то избавилась от звания "первоклашка" и гордо несла на себе груз славы опытной восьмилетней ученицы, имея долгожданную возможность свысока поглядывать на малышню, которая осенью только-только пойдет в школу.

В августе королевишна Иринка перекупалась на городском пляже.

–  Ну, надо же, - с досадой сказала мать.
– Это только Ирина у нас может такой фокус отчебучить! Летом - зверски простудиться! Говорила я тебе, не сиди в воде подолгу, так нет же. А на что ей мамины советы? У самой ума - палата, не надо жемчуга и злата.

У мамы поговорки сыпались горохом, а уж в данном конкретном случае она использовала самые язвительные. Кругом сама виноватая Королевишна гордо молчала, шмыгая носом и яростно сморкаясь в платок. Марине было велено завтра с утра следить за тем, чтобы Ирка не выскакивала из постели, пила аспирин по графику, дула чай с малиновым вареньем и обязательно переодела пижаму, когда основательно пропотеет.

Завтра маме надо было бежать на работу, папа приезжал из московской командировки только послезавтра вечером, а Марине следовало с самого утра сбегать в магазин на улице Грызунова, занять в семь утра очередь, чтобы в восемь купить тридцать штук крышек для закатывания. "Надо же, крышки в Грызмаге завтра выбросят, - говорила накануне соседка.
– Представляешь? На складе уже. Я сунулась было, да моя знакомая там уже не работает, теперь уже не закажешь заранее, как раньше. Говорят, по тридцать штук, по одной "колбаске" в руки давать будут. Бери дочерей, как раз три "колбаски" возьмешь!" "Да мне столько не надо, - отмахивалась мать, - куда мне? Мне и тридцати штук за глаза хватает".

И то верно, банки у мамы большие, пятилитровые, тащишь такую банку из холодильника, пыхтишь, прижав к груди, а то очень уж тяжелая. А в холодильник они все не помещаются, поэтому папа относит их в подвал, где у каждой квартиры есть своя деревянная клетушка. В подвале всегда холодно, даже жарким летом, но взрослые жалуются друг другу, что прорастает картошка и время от времени лопаются банки с забродившими вареньями. А в соседнем подъезде у одного дяденьки лопнула какая-то "брага" - невкусная, должно быть, вещь, потому что соседи жаловались, мол, он теперь весь подвал "провонял".

В общем-то, ничего сложного не было. Занять очередь, попрыгать часок в классики у крыльца Грызмага, не забывать приглядывать за той женщиной, за которой занимала, а потом влиться с толпой в зал с колоннами. Выбить в кассе чек и у прилавка получить у толстой Ведьмы завернутую в промасленную бумагу "колбаску" крышек, и бежать домой, следить за больной сестрой. Можно командовать и распоряжаться, ведь полномочия на "старшую в доме" она получила от самой богини-королевы. То-то завтра похихикают пушистики, полюбовавшись на сопливую Королевишну!

Толпа у магазина была довольно большая. Классики, нарисованные недавно неподалеку от крыльца, заняла толпа. Не выспавшиеся взрослые тети почему-то уже ругались визгливыми голосами. Похоже, выясняли, кто первым очередь занял - обычное дело! Стоять было скучно, да и день, похоже, обещал быть жарким, несмотря на то, что утренняя прохлада пока не уступала позиции. Маринке повезло, ее окликнула соседская баба Лена, которая стояла в первых рядах. Тетки и бабки вокруг начали, было, ворчать, но баба Лена пристыдила их и ловко соврала, что Марина принесла ей деньги, как они, мол, с Маринкой вчера и договаривались. "По-соседски, - сказала баба Лена, - по-дружески. А то мне до пенсии еще три дня, вот Маринкина мама мне пятьдесят копеек и одолжила. Молодец!"

В очереди откликнулись, в том смысле, что - да!
– молодец Маринкина мама, не пожадничала денег для старушки. В общем, пронесло. Маринка честно отдала бабе Лене пятьдесят копеек монеткой. На монетке был изображен Ленин, стоящий на какой-то бочечке с поднятой кверху рукой, совсем, как на памятнике у вокзала. А потом, переминаясь с ноги на ногу у самой витрины и со скуки разглядывая банки "Килька в томате", выставленные пирамидой, Маринка почувствовала, как шершавая теплая бабушкина ладонь тихонько сунула ей монетку обратно в руку, а потом ласково потрепала за ухо. На душе сразу стало хорошо… даже непонятно почему, ведь Маринка все равно влезла в очередь нечестно. Однако в восемь лет так легко отмахнуться от неприятных мыслей! Маринка пристроилась к холодным железным перилам, ограждавшим витрину снаружи Грызмага, думая, что если толпа и шарахнется в ее сторону, то всегда можно быстро пролезть за перила и встать между ними и стеклом.

Вот и словила ворон бедная Маринка, зазевалась, замечталась… толкнули ее у самой кассы и рассыпала она все деньги, которые зажала в кулаке. Кое-как, уворачиваясь от толстых и худых ног в самой разнообразной женской и старушечьей обуви, собрала она с помощью Бабы Лены почти всю мелочь.

–  Ну, вот и славненько, - сказала запыхавшаяся баба Лена.
– Давай скорее, отбивай чек!

В очереди вдруг зашумели и заорали незнакомые бабки и тетки… их-то с бабой Леной очередь прошла давно. В магазине волновалась и напирала огромная толпа. Хорошо, хоть, стояли неплотно, можно было протолкнуться, да только все равно растащило маленькую Маринку и щуплую бабу Лену в разные стороны. Оказалось, что два соседних отдела тоже начали выдавать крышки, вот и ломанулись люди с улицы, перемешав все очереди, нарушая все договоренности и стремясь к двум работающим кассам.

–  Мне за крышки!
– пискнула Маринка, вывалив из потного кулачка все собранные с пола деньги в тарелочку высокой кассы. В начале учебного года ей приходилось вставать на цыпочки, чтобы увидеть в тарелочке сдачу. Мама, посылая дочерей в магазин, старалась дать денег ровно, без сдачи, но иногда приходилось, пыхтя, выгребать монетки, торопясь от нетерпеливых взглядов очереди. Зато сейчас она подросла и уже не подпрыгивала перед кассой. Почти взрослая!

Надменная и противная Ведьма-кассирша, видневшаяся в высоком окошке, восседала где-то чуть ли не в облаках. Конечно, лучше было бы оказаться у другой кассы, где сидела красавица Зиночка, вечно путавшаяся в счете, но куда теперь было протискиваться сквозь толпу?

–  Не хватает, - равнодушно сказала Ведьма.
– Пятьдесят копеек не хватает. Следующий!

–  Как, не хватает?
– пискнула Маринка, похолодев и машинально взяв деньги.

–  Вот так!
– ответила Ведьма.
– Забирай свои гроши и пусти следующего.

–  Ну, так отбейте ей крышки на все оставшиеся деньги, - предложила стоявшая за Маринкой худенькая женщина.
– Пусть неполная "колбаска" будет, подумаешь…

–  Ты еще поучи меня, давай - рявкнула мгновенно налившаяся багровой злостью Ведьма.
– Может, вам еще по одной крышечке продавать?! Умные все стали, уже плюнуть некуда в магазине - в образованную попадешь!

В поднявшемся хоре ругани и криков Маринку отодвинули в сторону, чья-то сумка нечаянно съездила ее по голове, а потом наступили на ногу. Маринка шарахнулась в сторону и хотела завизжать, что-то холодное и темное вдруг поднялось в ее душе. Ей чудился палец, указующий на нее, ей слышался ледяной мерзкий голос: "Вот она, эта девчонка, которая теряет деньги и лезет без очереди в магазин! Она дерзко полагает, что кто-то будет распаковывать аккуратные "колбаски" крышек, чтобы глупая Маринка смогла купить крышек на пятьдесят копеек меньше, чем приказала ей богиня-королева-мать!"