Найти и вспомнить

Назад идти смысла не было, - что ей там, сидеть за столом и трястись от страха? Уж лучше двигать вперед и вперед. Куда могла убежать эта проклятая дверь? Никуда! Просто с перепугу так кажется, вот оно что. Маринка немного постояла и снова пошла вперед. А ведь точно, убегает от нее зловредная дверь - еще дальше стала!

Да еще свет зеленый, едва видимый, за стеллажами засветился… слабый и неживой, будто стрелки папиных наручных часов в темноте. Маринка осторожно посмотрела в щель между коробками, но ничего не увидела. Даже тех стеллажей, что должны были там стоять. "Ох, принцесса Марина, не к добру все это!", - подумала Маринка, стараясь унять забившееся сердце. Поддаваться панике никак нельзя - так и сгинешь в недрах огромного Грызмага.

Она попыталась ускорить шаг, но ноги стали резиновыми от страха. Маринка упрямо двигалась вперед и неуклюже ковыляла, как ей показалось, целую вечность. Наконец ноги все-таки ожили и Маринка припустила изо всех сил, тем более что постепенно справа и слева от нее свет за стеллажами стал ярче, разливая сквозь щели между коробками призрачные полотна. На полу теперь лежали целые полосы этой болезненной зелени, заставляя Маринку перепрыгивать через них. Когда она попадала в зеленый свет, собственные руки и ноги ее казались ей окрашенными в цвета заплесневелого творога, а кожа на секунду казалось покрытой мириадами крошечных и омерзительно суетливых мошек.

Задохнувшись, Маринка остановилась, уперлась руками в колени и попыталась отдышаться. В боку кололо, в ушах стучало, во рту появился привкус медной монетки, если долго держать ее на языке. "Вот так я и сгину здесь… так и сгину!" - думала она, пытаясь сплюнуть пересохшим ртом. Она подняла голову и не увидела впереди ничего, кроме уходящего в никуда бесконечного мерцающего коридора.

–  Ира… - сама не понимая этого, прохрипела Маринка. Она закашлялась.
– Ирка! Ирина! Королевишна, помоги!
– теперь она уже кричала.

–  …ги… ги… ги… - прошептало отвратительное эхо.

–  Ирина-а-а!

–  Не кричи, - сказал рядом гнусавый голос и хлюпнул нос.

Принцесса Ирина куталась в мантию. Маленькая корона на ее голове сместилась куда-то вбок. Да и вообще, сестра выглядела несчастной и полусонной.

–  Не кричи, - повторила Ирина. Из мантии появилась рука со смятым кружевным платком. Иринка высморкалась и сказала в нос.
– Пойдем домой, а? Я таблетку выпила, теперь спать хочу.

Маринка смотрела на королевишну, прижав к груди руки. Ирина была сейчас такая красивая… хоть и нос распух, и сопливая. Какая она все-таки молодец, какая замечательная! Глаз не оторвать! В голове промелькнуло: "Никогда больше с ней ссориться не буду! Никогда-никогда! И пупсика резинового ей насовсем отдам. Пусть играет!"

–  А я крышки купила, - прошептала Маринка, улыбаясь от радости. В зеленом болотном свете Ирину, казалось, освещал теплый огонек свечи. Она была какой-то очень-очень живой и яркой, - она просто светилась изнутри, как фонарик из ватмана, которые так мастерски делает король-отец. Темнота и призрачное сияние злобно клубились вокруг нее, но не могли даже прикоснуться.

–  Давай руку и держись крепче.

–  Ой, Иринка, я тоже начинаю светиться!

–  Что?

–  Я тоже…

–  Погоди… дай мне подумать… - заторможенным сонным голосом сказала Ирина и закрыла глаза.

В темноте приближался кто-то огромный. Кто-то, чья голова маячила над стеллажами, где, видимо, давно уже подлым колдовским образом исчез потолок. Наверное, над сестрами нависало чье-то чужое мглистое небо, в котором не было ничего, кроме затаившейся тьмы и гнусного, слабого сияния.

–  Ирка, - тихо сказала Маринка, прижавшись к сестре, - ты давай, думай скорее… кто-то к нам идет…

–  Это Грызмаг, - безжизненно ответила сестра.
– Король Грызмаг сошел с трона. Корона его из железа, стальные перчатки в крови, ржавый меч по-прежнему остер…

–  Ирка, я домой хочу!

Пол под ногами сотрясся. Левый стеллаж со скрипом стал заваливаться вбок, по счастью, не в сторону сестер, а в другую. С правого сползли несколько коробок и тяжело грохнулись вниз с дребезжанием чего-то металлического внутри. Огромное лицо склонилось над ними, с шумом выдохнув воздух широкими, смутно видимыми в зеленом свете ноздрями. Черты лица менялись, словно расползающиеся каменные глыбы под ножом бульдозера.

–  Сестры… - произнес огромный рот и волосы Маринки взвихрило затхлое дыхание. Перед глазами мелькнули увядшие цветы, ржавые памятники и провалившиеся неухоженные могилы на кладбище - точно так пахло из оврага, куда сваливался кладбищенский мусор. Того самого, заросшего кустарником оврага, где залежи бумажных и блеклых цветов догнивали вместе с перекрученными и проржавевшими прутьями.

–  Сестры… мои сестры… - повторил страшный Грызмаг. В голосе его скрипнуло железо и фарфор. "Проклятый король мертвых птичек, разбитой посуды и гниющих венков", - тихо донесся до Маринки чей-то слабый голос, а может, она и сама прошептала это, сама того не понимая.

–  Мы не твои. И никогда не будем твоими, - в нос сказала Ирина, не открывая глаз. Голос был твердым, но спокойным, как в школе, когда она отвечала у доски на последнем уроке, а первоклашка Маринка в странно тихом коридоре сидела с портфелем у дверей, дожидаясь сестры, чтобы пойти вместе домой.

–  Все всегда становятся моими, - прошептал голос, подняв целый ураган вонючего ветра.
– Котята и мышки, люди и игрушки, охотники и их добыча!

–  Тогда приди и сразись с нами, - устало сказала Ирина, открыв глаза. Она взмахнула правой рукой. Левой она прижимала к себе дрожащую Маринку.
– Тебе нет места в королевской стране, Грызмаг! Возвращайся в темноту, откуда ты вышел!

Мир мгновенно провернулся перед глазами. Смазанным пятном метнулись в сторону страшные косые глаза Грызмага, светлые искры густым облаком окутали сестер. С восхитительной скоростью их уносило в светлую даль в прекрасном сиянии серебряных звезд, и в ушах у них шумел теплый ветер.

–  Ириночка… - робко сказала Маринка, стоя у кровати сестры.
– Ты совсем больная, да?

Авоська с тяжелой "колбаской" крышек для домашнего консервирования покачивалась у ее ноги. Гольфы и сандалии темнели цементной пылью, набившейся, кажется, даже в кармашки шортиков.

–  Просто спать хочу!
– капризно прошептала Ирина и отвернулась к стене, поправив сползшее с плеча легкое одеяло.

Судя по всему, таблетку она приняла вовремя. Ну, пусть спит! Маринка поправила шторы, чтобы солнце, как заглянет в окно их комнаты, не тревожило спящую сестру, и тихонько вышла. Надо было быстренько ополоснуться, пока мама, придя с работы, не сделала ей втык за грязные коленки и перепачканную пылью физиономию.

Позже, сидя в папином кресле, она тихонько листала третий том "Детской энциклопедии" и думала о том, как страшно теперь будет ходить в магазин на улице Грызунова. Грызмаг, который видел их, говорил с ними и теперь наверняка помнит о них.

А потом мама пришла с работы, совсем уже вечером приехал из командировки папа… и Ирине вызвали "скорую" - резко поднялась температура. Королевишну увезли в больницу, где она пробыла до ноября.

Менингит. Врач осторожно сказал маме, что, скорее всего, Ирину всю жизнь будут мучить головные боли… если выживет. Но все со временем обошлось на удивление благополучно. Проклятый Грызмаг не добрался до старшей сестры, да и сама история забылась в эти страшные и напряженные месяцы. Вот только учебный год Ирине пришлось пропустить. Зато на следующее первое сентября они учились в одном классе.