Назад дороги нет

– Нет… Нет. Все будет хорошо! – убежденно сказал он, отшатнулся от Рейчел, и прошелся по маленькой кухоньке, остановился у стола и, сам того не осознавая, сжал ладони в кулаки. Он вдруг подумал о неотвратимости смерти, о смерти своего родного отца, о том, как ему его постоянно не хватало, как долгими холодными ночами, проведенными на улице, он представлял, что все это окажется неправдой, отец приедет за ним и заберет с собой домой. Теперь же парень никак не хотел признавать, что и мистер Беннет, ещё четыре года назад пыхавший здоровьем тоже умирал.

«А ведь он практически стал мне как папа», – подумал Калеб, в глазах его защипало от предательских слез. Он глубоко вздохнул, зажмурился, желая успокоиться и вздрогнул, когда тихонько подошедшая Рейчел заключила его в объятия и крепко к себе прижала. Никогда еще она так его не обнимала, точно родная мать, по-настоящему искренне и заботливо. Никогда еще не проявляла к нему такой теплоты и участия.

«И она впервые назвала меня «сынок»», – неожиданно заметил Калеб, и почувствовал сильную беспричинную любовь к ней, какую может испытать только сын к матери. Дыхание его перехватило, он сильнее обнял Рейчел, не желая потерять ее тепло и ласку. Так они и стояли вдвоем, скрытые ото всех, обнимались и тихонько плакали, находя друг в друге поддержку. Больше всего на свете Калеб хотел продлить это мгновение, застыть в моменте и не возвращаться в ту реальность, где Джон болел и его время стремительно заканчивалось, где Рейчел лишилась былой радости, а дети могли остаться без отца. Он чувствовал неправильность всего происходящего, отчаянно желал найти выход, спасти Джона, не дать смерти забрать старика, так же как в свое время она забрала родного отца юноши.

«Нет, – решительно думал Калеб, рассеянным жестом поглаживая Рейчел по спине, – Джон не умрет. Я сделаю все возможное, чтобы уговорить его на операцию. По крайней мере попытаюсь». Как только он принял это решение, то сразу же почувствовал немного облегчения. И неожиданно понял, что всегда становится легче, когда появляется надежда. Ведь именно она дает стимул жить и двигаться дальше. Надежда и вера в лучшее.

Еще немного постояв в объятиях друг друга, Калеб с Рейчел отстранились и переглянулись. Оба выглядели не важно, но красивые зеленые глаза юноши за стеклами очков наполнились твердой уверенностью, из-за которой и Рейчел вдруг почувствовала себя чуточку лучше, слабо улыбнулась ему, утирая ладонью мокрое от слез лицо. Калеб тут же достал из кармана носовой платок, протянул ей, и она благодарно взяла его, но не успела донести до глаз, потому как их уединение внезапно прервала влетевшая на кухню Эмма.

– Папа проснулся! – радостно воскликнула она, остановившись в дверях. После чего наклонила голову, пристально посмотрела на Калеба и мать, и нахмурилась. Она всегда была очень проницательной и конечно же сразу заметила, в каком состоянии они сейчас находились. В этом, наверное, и была вся суть Пташки: всегда все замечает, всегда беспокоится о других и почти никогда не думает о самой себе. Возможно поэтому Калеб и любил ее.

За спиной Эммы, появился Харви вместе с Полли, которые как-то странно посмотрели на юношу и миссис Беннет и переглянулись, но Рейчел этого словно не заметила.

– Отлично! – обманчиво бодрым голосом сказала она, вернула Калебу платок и хлопнула в ладоши. – Подёмте наверх, Джон будет так рад вас сех увидеть!

Как ни в чем ни бывало она поспешила в их с мужем спальню, и ее старшие дети, Калеб и Полли последовали за ней. У двери юноша неожиданно для себя замешкался, испугавшись как глупый школьник реакции, которая может возникнуть у Джона при виде него. Он не решился войти внутрь, и чуть посторонился, пропуская остальных Беннетов вперед.

– Джон, милый, смори, кто приехал! – услышал он наигранно веселый голос старушки Рейчел, когда вошли Харви с Полли, которая держала на руках малыша, сосущего пустышку.

Мистер Беннет пробасил что-то неразборчиво ей в ответ, и Калеб, не удержавшись, заглянул в слегка приоткрытую дверь, все так же не решаясь зайти в комнату, отчасти обрадованный, что остальное семейство, кажется, про него совсем забыло и никто из них не позвал его по имени.

Эмма, как и всегда, забралась на кровать, под бок к отцу, поцеловала его в щеку и положила голову на его плечо, Рейчел присела на стульчик у его кровати, сложив руки на коленях, а Харви и Полли замерли около нее. Впервые за весь день на лице Харви кроме равнодушия и раздражения появилась еще одна эмоция – беспокойство. Он смотрел на отца полными тревоги глазами и Калеб легко его понимал. Выглядел Джон сильно изможденным, он очень похудел и осунулся, его щеки впали, под глазами образовались большие мешки, а волосы на голове поредели и сильно поседели, даже его усы, за которыми он всегда тщательно, с любовью ухаживал будто бы поникли. Но мистер Беннет не изменял себе и не терял присутствия духа, даже в такой паршивой ситуации. Он сел на кровать, слегка поморщившись от боли, и внимательно с весельем поглядел на старшего сына.

– Привет папа, – нервно произнёс Харви.

– Рада Вас видеть, мистер Беннет! – вторила ему Полли, ребенок на ее руках смешно завертелся, с любопытством смотря на развешанные по стене детские рисунки Эммы.

Мистер Беннет широко улыбнулся им, его голубые глаза заблестели привычным блеском.

– А я-то как рад, что вы прикатили. Здоров’, Полли дорогуша. Сынок! Поди, обними старика.

Харви с натянутой улыбкой склонился над отцом и тот заключил его в крепкие объятия, а затем драматично понизив голос, заговорил на ухо сыну:

– Харви, снеси мне бутылочку винца, а то твоя мамаша – сущая ведьма, не дает мне даж’ чуточку выпить.

Он хитро посмотрел на жену, на что Рейчел фыркнула и покачала головой.

– Ах ты старый перечник! Это ж надо собственную жену ведьмой звать! Да как у тя язык поворочался! – шутливо запричитала она, легонько ударила старика в плечо, и напустила на себя вид донельзя возмущенного человека, однако же ее янтарные, как и у Эммы, глаза светились неприкрытой любовью к мужу.

Джон хрипло засмеялся, слегка привстал с кровати. Видно было, что ему это стоит больших усилий. Он обнял жену, чмокнув в щеку, от чего она вся разом раскраснелась.

– Как же я люблю тя, крошка Рейчел.

Калеб чуть на разразился смехом, украдкой за ними подглядывая, но вовремя зажал рот рукой. До чего ему радостно было видеть мистера Беннета в прекрасном расположении духа. Он потому так сильно и привязался к нему будучи еще совсем мальчишкой. Всегда, чтобы ни случилось, несмотря на болезнь и любые другие тревоги, Джон никогда не терял своё чувство юмора и небывалый оптимизм и, как и Калеб, любил подшучивать над близкими людьми. Он был надежным и верным, любому, даже незнакомцу, мог подставить плечо в трудную минуту. От того намного тяжелее осознавать, что именно его постигла такая участь.

Эмма же, в отличии от юноши, не выдержала, засмеялась, наблюдая за родителями, а молодая занудная чета Беннетов улыбнулась, но как-то холодно. Возможно потому, что чувство юмора обоим было не свойственно, а может потому, что оба были несколько сдержанны и серьезны. Калеб никогда особо об этом не задумывался, но отчего-то характером Харви совсем был не похож на своих родителей, и только рыжие волосы, голубые глаза и ямочка на подбородке говорили о том, что он сын Рейчел и Джона Беннетов. Калеб глубоко вздохнул, понимая, что пора уже прекратить прятаться, как последний трус и встретится с Джоном лицом к лицу. Не сожрет же он его в конце-то концов.

«Давай, что ты как девчонка мнешься», – мысленно сказал себе юноша и, пока еще не успел передумать, пошире открыл дверь и вошел в комнату.

– Здравствуй, Джон, – сердечно произнес Калеб, улыбаясь уголками губ.

После его слов в комнате воцарилась звенящая тишина, а все взгляды мгновенно устремились на молодого человека. Мистер Беннет перестал улыбаться, лицо его сильно посуровело, Рейчел тревожно закусила губу и похлопала мужа по ладони, а Эмма переводила внимательный полный надежды взгляд с отца на лучшего друга, ставшего ей братом, ожидая, когда эти упрямцы уже помирятся. Только семейка зануд оставалась невозмутимой.