Назад дороги нет

— Да, возможно, это было не совсем честно. Но если убрать это из внимания — в целом, ты неплохо справилась, — произнес он. — К твоему сведению, Лестрейд не смог даже предположить такого развития событий.

— Эх, — я грустно вздохнула, услышав первое предложение и поняв, что после этого он никогда не станет со мной считаться, пропустив мимо ушей то, что он сказал после. — Ну, а чем всё кончилось? Кто оказался убийцей?

— Это был несчастный случай, — ответил мужчина. — Мистер Корнуолл начал дело, надел на Микстоуна пакет, а тот в порыве ярости попытался его скинуть, но запутался в ручках и удушился.

В комнате повисла тишина. Я тихонько хихикнула, хотя и понимала, что не вовремя.

— Да уж, вот это убийство. Два в одном.

— Согласен, получилось странно. Теперь с Корнуоллом разбирается полиция, и еще не ясно, дадут ему срок, или все-таки нет.

Я хотела было сказать, что обычно в случаях, когда человек совершает убийство в состоянии лунатизма, его оправдывают, но вовремя прикусила язык. Не хватало еще таким образом привлечь внимание к своей скромной персоне. Хотя что уж тут, я и так отличилась.

— Что ж, я рада, что всё разрешилось, — проговорила я, смотря куда-то в неопределенную точку, и вдруг осознав, что кого-то не хватает. — Кстати, где доктор Ватсон?

— Пошел навестить дочку, — ответил детектив.

— А почему она живет не с ним? — удивилась я.

— На самом деле, это он живет не с ней. Боится, что один не справится, и просит сидеть с Рози одну нашу знакомую, — проговорил Шерлок, усаживаясь в кресло.

— Красивое имя, — произнесла я, подходя к окну. На улице уже сгустились сумерки, и вот-вот должны были загореться фонари. Это было моё любимое время суток — как будто отметка между вечером и ночью. Когда еще недостаточно темно для того, чтобы гулять с фонариком, но и не так светло, чтобы идти без него.

— Так звали её маму. Она… — он запнулся. — Она умерла.

Я сочувственно посмотрела на мужчину и промолчала. Снова нахлынули воспоминания о произошедшем. И только сейчас я поняла, как скучаю по своей прежней жизни. Мне до сих пор не верилось, что всё могло так повернуться. Всё это казалось вымышленным, нереальным. Хотя, по сути, так оно и было.

Я вспомнила о родителях, — они, должно быть, уже ищут меня, — и о Карине. Не могу себе представить, каково это — прочитать последнее сообщение родного тебе человека и понять, что вы с ним даже не смогли нормально попрощаться.

Но, как ни странно, слез не было. Обычно они застилали мне глаза при любом удобном моменте, но не сейчас. Или я не хотела показывать свою слабость перед Шерлоком, или… Я не знаю.

За окном полностью стемнело. Не представляю, сколько времени я простояла, погрузившись в свои мысли, но когда повернулась — мужчины уже не было. Комната была пуста, погрузившись во мрак, и во всём доме стояла полная тишина. По дороге проезжали кэбы, бежали домой запоздалые гуляки. Где-то в конце улицы загорелась неоновая вывеска ночного клуба. Прямо под окнами на бешеной скорости промчался мотоцикл.

Вот она, ночная жизнь Лондона. Жители каждый день проходят по одним и тем же улицам своего города, но ночью он становится совершенно другим. Открываются заведения, недоступные в светлое время суток. Люди совершают поступки, о которых днем бы и не подумали. Они становятся другими. Сама жизнь становится другой.

Но на самом ли деле это происходит, или только лишь создается видимость того, что все мы еще живы?

* * *

Правду говорят, что наша жизнь нам не принадлежит. Жалеть о ней будем не мы, а те, кто останутся. Наша смерть — это всегда испытание для других. Не для нас.

И это больше всего меня пугает.

Глава 4. Остаться навсегда

Нормально поспать мне сегодня не удалось.

Как только я спустилась к себе в комнату и закрыла дверь, я всё же не сдержалась. Упав на кровать и уткнувшись лицом в подушку, я заплакала. Рыдала взахлёб, осознавая свое положение. Била себя по щекам, щипала за руки, пытаясь проснуться, но ничего не происходило.

Я до конца надеялась, что всё это — просто мой ужасный сон. Что я вот-вот проснусь, позвоню маме и скажу, что долетела. Что завтра у меня начнутся занятия, и уже через месяц я вернусь домой. Но я не просыпалась.

Не в состоянии смириться с этим, я прыжком встала с кровати, подошла к стене и начала яростно бить её кулаком. В тот момент мне было плевать на то, что могли подумать миссис Хадсон, Шерлок Холмс, доктор Ватсон. Они все были ненастоящими.

Мне было всё равно, что я уже разбила свой кулак в кровь, и она остаётся на стене. Я не чувствовала боли. Чувствовала только абсолютную безысходность. Одиночество. Пустоту в душе, будто от меня оторвали что-то важное. Хотя, на самом деле, так оно и было.

Только тогда я поняла, что ничто уже не будет прежним. Я не смогу вернуться обратно. Там меня нет, и больше никогда не будет. Моя жизнь окончена.

Я умерла.

Кулак начал пульсировать. Я посмотрела на него — даже в слабоосвещенной комнате было видно, что я стесала себе костяшки чуть ли не до кости. Кровь медленно капала, оставляя на полу темно-красные следы. Я облокотилась спиной о стену и сползла по ней вниз. Голова была пуста.

Приступ ярости прошел, и я начала чувствовать тупую боль в кисти. Мне было уже всё равно. В тот момент мне хотелось лишь, чтобы всё закончилось. Чтобы не было этой пародии на настоящую жизнь.

В глазах потемнело. Виски пульсировали, и я сжала ладонями голову, чтобы стало легче. На мгновение появилась мысль наглотаться таблеток, но я сразу её отбросила. Я не могла вновь лишить своей жизни людей, которые меня любят.

Эмоции. Бесполезные глупые эмоции, под влиянием которых люди совершают необдуманные поступки. Я всегда была хладнокровным человеком, способным здраво мыслить даже в критической ситуации и почти никогда не поддавалась панике. Но, видимо, при переходе в другой мир и другое тело, во мне что-то поменялось.

Другой мир. Как же глупо это звучит.

Все чувства отошли вдаль. Такое состояние всегда приходит после приступов ярости. Когда у тебя появляется полное безразличие ко всему, что происходит вокруг. Ты не осознаешь, где находишься, сколько сейчас времени и из-за чего несколько минут назад у тебя темнело в глазах.

Я сжалась в комочек у стены, смотря в окно. Мои мысли находились где-то далеко, и я не знала, смогу ли когда-нибудь привыкнуть к такой жизни. Наверное, смогу. Хотя теперь я уже не знала, какой придел у моих возможностей.