Назад в ад

Наверное, таких мужчин называют «тряпками». Подобные мысли крутились у него в голове по дороге на работу. Мужчин, которые готовы расстелиться ковриком под ногами женщины, которые дышат ею, и им постоянно не хватает кислорода. Ему нравилась роль ее коврика, как бы странно это ни звучало со стороны. Только в последнее время она стала все чаще вытирать об него ноги, а не ласкать нежными прикосновениями.

Разве можно чувствовать себя одиноким, имея жену? Брак — лишь пустая трата чернил и пачкание страницы паспорта. От этой печати абсолютно ничего не меняется. В душе не становится светлее, а человек, с которым ты связываешь свою жизнь печатью, не начинает любить и ценить тебя сильнее. Антиутопические рассуждения грозили расшатать его фирменные спокойствие и непоколебимость, поэтому Стефан переключился на мысли о работе.

Пятница никак особо не выделялась в блоке календаря. Его компания работала в обычном режиме, только сотрудников он отпускал на час раньше, а сам продолжал работать с документами до последнего, пока плохо не станет. Впереди маячили суббота и воскресенье, а значит, он еще наговорится сам с собой в одинокой квартире. Лучше говорить с бумагами, чем с тишиной, — чувствуешь себя не таким сошедшим с ума.

— Стефан, — в дверь заглянула Лиза, — доброе утро.

Лиза Джонс никогда не унывала и не грустила. Он не мог припомнить момента, когда бы на ее губах не играла озорная, немного кокетливая улыбка, и когда бы ее глаза не смотрели на него так возбужденно. В хорошем смысле. Словно у нее было что-то на уме относительно него, а он не догадывался, но ее взгляд не сулил ему ничего плохого, поэтому Стефан предпочитал не обращать внимания на гиперактивность главного дизайнера. Молодая девушка, лето, чего ей грустить?

— Доброе утро, Лиза. Что-то новое стало известно по проекту?

Он старался не смотреть на нее, сосредоточив взгляд на бумагах, но разобрать написанное не представлялось возможным. Не тогда, когда она стояла перед ним в платье лавандового цвета, искрящаяся и такая живая. Пора отменить день свободы от дресс-кода по пятницам. В нынешней ситуации женщины в ярких, красивых, а порой и коротких платьях, были не тем, что ему требовалось, чтобы не сорваться.

— Да. Пришли некоторые данные от приближенных шейха. В принципе, они попадают под нашу концепцию здания. Я распечатала эскизы.

Девушка разложила перед ним бумаги. Стефан приготовился противостоять ее натиску, ожидал опять увидеть декольте перед своим носом или еще что-нибудь в таком духе, но Лиза решила сегодня действовать не так напористо. Оно обошла стол сзади и встала за его спиной, до Стефана донесся легкий, приятный аромат ее духов. Похожими пользуется его Мариша…

— Стефан, ты еще здесь? — расшевелила его Лиза, касаясь плеча.

Мужчина вздрогнул, нехватка любимой женщины становится болезненной и отнимает его у реальности. Реальности, в которой он должен зарабатывать деньги для нее и их будущих детей.

— Да, да, — встряхнулся он, снова становясь сильным человеком и волевым бизнесменом.

На работе только трезвый ум и ясность сознания. На работе нет Марины, нет их личной жизни и всех этих проблем. Деньги — очень разборчивые и привередливые товарищи. Если их не можешь зарабатывать ты, это сделает кто-то другой.

— Я понял, чего они хотят. Мы можем им это дать, на конструкции здания их пожелания никак не отразятся.

— Тогда я без твоего участия объясню команде, что требуется? Или ты хочешь сделать это сам?

— Нет, можешь идти… расскажи им о небольших изменениях в планах, — немного рассеянно ответил он, снова желая, чтобы она поскорее ушла.

— Я уйду, но только после того, как… — девушка заманчиво посмотрела на него, появляясь по другую сторону стола и наклоняясь к сумке, — покажу тебе это!

В руках у Лизы появился бумажный пакетик и два стакана Старбакс. Стефан посмотрел на нее удивленным и в какой-то степени испуганным взглядом. Так просто Лиза уйти не могла, у нее всегда были припрятаны фокусы в сумочке. От пакета исходил потрясающий аромат сладкой выпечки, а он утром выпил только кофе и съел на завтрак свою обиду на Марину.

— Что же там? — спросил Стефан, вытягивая шею. Слюнки уже текли от мыслей о вкусной еде. При нервной возбудимости, только шоколад и спасал. На таблетках можно сойти с ума, а последствия приема шоколадных антидепрессантов легко устраняются в спортзале. — Донатс?!

— Свежие, по дороге на работу купила! — широко улыбнулась Лиза и достала салфеткой ему один.

— Шоколадный с кокосовой стружкой! Супер. Можно мне парочку?

— Тебе и принесла. И кофе.

— Какой-то праздник? Или нужно уйти с работы пораньше? — бровь мужчины подозрительно поднялась.

— Праздник — пятница! Предлагаю посетить вечером экспозицию института искусств. Вход свободный, очень интересное мероприятие.

Стефан задумался. Он настолько утонул в своей печали, что даже и не думал, чтобы куда-то выбраться. Солнечные дни не дарили ему свое тепло потому, что он сам спрятался в своем панцире из обид и тревог. Марине было плевать на всех, и он тоже не собирается лить по ней слезы. Пора им ввести понятие равенства в отношениях, а не только непреложное правило: «его ангел всегда права».

— Идем, — согласился он. — А сейчас приступаем к работе, у нас ее очень много.

— Конечно. Я еще зайду перед окончанием рабочего дня.

Мужчина коротко кивнул ей, и Лиза ушла. Стефан потянулся к стаканчику с кофе, но его прервал звонок телефона. Зара. Ну наконец-то новости от Марины. Голод сменился волнительным предвкушением узнать, что происходит у жены и, возможно, услышать ее голос.

— Какие новости? Она рядом с тобой сейчас? — накинулся на Зару он с вопросами.

— Рядом со мной сейчас только дверь, и собака соседей сорвала голос, рыча на меня. Марина не открывает.

— Ее нет дома? В шесть часов? Позвони, пожалуйста, еще на работу.

— Звонила. Она была там последний раз позавчера. Похоже, Марина заигралась в свои детские игры.

— Ты о чем, Зара?

— Об ее обидах и комплексах. Решила вообще себя отрезать от нас. Ладно, дай ей время, Стефан. Никто, кроме нее самой, не сделает этого, не придет к гармонии со своим «я». Наши любовь и забота в данном случае бессильны.

— Я понял тебя, — слишком спокойно и невозмутимо, даже хладнокровно, сказал он и сбросил звонок.

Рука, которая изначально тянулась к стаканчику с кофе, резким движением отодвинула его. Стефан выдвинул ящик стола и достал оттуда небольшую бутылку коньяка. Встал и закрыл дверь на ключ, чтобы никакие Лизы, с их веселыми глазами и полными воодушевления намерениями, не помешали ему.

Наши любовь и забота не помогут… А чьи тогда?! В чьих руках она чувствовала успокоение и долбанную гармонию? Чего ей не хватало? И как он может понять, что ему надо сделать, если безграничной любви Марине было мало? На большее, скорее всего, он был не способен. Только любить ее всей своей душой, до последнего стука сердца, но она нуждалась в другом.